Межнациональный культурный центр, что на площади Мира, пожалуй, единственное место в Красноярске, где можно встретить людей самых разных национальностей, волею судеб в разные годы оказавшихся в Сибири. Частая гостья в МКЦ и Тамара Александровна Стипникс, член красноярского латышского на- ционально-культурного общества «Дзинтарс», Недавно Тамара Александровна принесла в МКЦ старые фотографии из семейного архива и рассказала о том, как и когда появились первые латыши в Красноярском крае, в числе которых оказались и ее родственники.
Тогда, на рубеже веков, далеко не многие становились сибиряками по своей воле. А вот семье Тамары Александровны, по ее словам, повезло. Царское правительство в конце XIX века предоставляло переселенцам небывало льготные условия обживания земель — «Бери сколько сможешь!...» и семья Стипникс, мечтая о больших землях и благополучном будущем, покинула в 1898 году родной безземельный Алуксненский район Литвы.
После долгого изнурительного пути дедушка Фриц с семьей сошел на станции Клюквенная (сейчас это Уяр). Здесь все приезжие проходили регистрацию, после чего землемер сразу им, как и другим колонистам, отмерял участок, который латыши выбирали так, чтобы соседями были родственники или земляки. Так легче помогать друг другу при необходимости.
«Первые годы для моего деда были очень тяжелыми,—рассказывает Тамара Александровна,— ведь это был тогда никем не обжитый район. Приходилось корчевать деревья и расчищать участки для посадки картофеля и овощей. Рубили лес, заготавливали корм для скота».
Все строительство и обустройство семьи Фрица заняло несколько лет. Трудолюбие, усидчивость — это те качества, которые всегда отличали латышский народ. Подтверждением тому служит статус зажиточной семьи, под который попала подавляющая часть латышских колонистов первой волны, в числе которых оказалась и семья Стипникс.
«В годы коллективизации статус зажиточной семьи оказался причиной для гонений нашей семьи, — вспоминает Тамара Александровна. — Оскар, старший брат папы, из- за этого отсидел в тюрьме по ложному обвинению. Осип, его сын, рассказывал мне, как отца заставляли постоянно подписывать какие-то документы. Папа, видя все это, взял скрипку, домотканое одеяло и уехал в Новосибирскую область. Его брат Арвид сын Фрица (так записывается отчество у латышей) также вынужден был бросить хозяйство и вместе с семьей уехать вслед за Александром.
У нас в семье все музыкальные, и папа всегда отличался страстью к музыке. Он не только был прекрасным музыкантом, но и в случае неполадки мог отремонтировать инструменты, а особенно любил дарить их. Сколько себя помню, у нас всегда было несколько цитр, мандолин, виолончелей, и мама постоянно ворчала, потому, что дома от этого ступить было негде. Папа всегда был неразлучен со скрипкой. И где бы он ни находился, а он работал геологом, всегда организовывал музыкальные коллективы, и, конечно же, неотъемлемой частью его жизни были концерты».
Особенно маленькой Тамаре нравились домашние концерты. Вечерами, после
тяжелого труда, дом Стипникс превращался в маленький музыкальный салон, в
котором папа играл на скрипке, мама на цитре и непременно кто-нибудь из гостей
играл на аккордеоне.
Воспоминания о давно ушедшем детстве Тамары Александровны хранят фотографии,
пожелтевшие от времени.
Ирина ЛЫСЕНКО.
НА СНИМКАХ: Александр сын Фрица Стипникс (слева) и жители села (30-е годы); его
брат Арвид (справа) в 1916 году; свадьба Арвида (20-е годы) в деревне Сухоной
Уярского района.
«Красноярский рабочий», 29.06.2001 :