Через расщелину в асфальте пробивается зелёный росток. «Чудо природы!» – восклицаем мы. На улицах радостно-уважительные улыбки. В вечном антагонизме: человек против природы, последняя берёт верх, но нас это радует. Радость поражения – это ещё не совсем привычное для нас чувство. Это явление рубежа веков – эпохи смены мировоззрения. Человек больше не получает удовольствия от того, что в состоянии повернуть сибирские реки вспять. Он не хочет больше чувствовать себя царём природы, ему больше по душе равноправие дружбы.
Взаимоотношения природы и человека – тема для искусства традиционная. В песнях,
стихах, картинах немало пейзажных зарисовок. Но в них роль природы всегда
второстепенна. Она является то фоном для выявления чувств и мыслей героя, то
неким объектом борьбы, который надо усмирять и побеждать, иначе он сомнёт и
погубит самого человека. В качестве главного героя в искусстве природа
состоялась относительно недавно. Только в конце 18 – начале 19 веков появляется
плеяда выдающихся пейзажистов: Васильев, Левитан, Саврасов, Шишкин, – потрясающе
тонко чувствующих природу. Однако их пейзажи – это скорее нарисованное
человеческое настроение, то есть природа опять в роли вспомогательного
инструмента. Пейзажисты конца 20 века всё чаще пишут не настроение, а своё
отношение к природе. Смена мировоззрений неизбежно отражается в искусстве.
Именно нарисованное отношение: уважение, понимание природы и стремление к
равноправию видится в пейзажах Тойво Ряннеля.
Тойво Ряннель – художник, работающий в самых разных жанрах: есть портреты,
индустриальные пейзажи, но его природа – это отдельный разговор, это целая
философия. Его природа не страшная, она не давит, не внушает ужас мощью стихий.
В то же время она не прилизанная, подстриженная и ухоженная. «Берёза Вальдмана»
(1961 г.) – это не залитые солнцем берёзки Куинджи, листочек к листочку,
утопающие в зелени. (О вкусах не спорят, но сейчас не о том, что нравится, а о
подходе к изображению.) Возможно, в том, что природа Ряннеля внушает уважение, а
не умиление, сыграл роль и сам объект – природа Сибири (тайга, Енисей, Саянские
горы). Она сурова, молчалива, своеобразна. Её цветы не похожи на сказочные
бутоны в павильонах, и их аромат – это не сладко-удушливый запах джунглей – он
скорее терпкий. Вот только понять красоту сибирской природы дано не каждому, тем
более сложно не сибиряку; она, как музыка чужой страны – не ложится «на ухо», не
запоминается. Не сразу стала близка она и Тойво Ряннелю.
В 1930 году семья Ряннелей, как и тысячи других ленинградских финнов, была сослана в Сибирь на поселение. Казалось, сама природа своей суровостью подчёркивала, что их участь отныне – жизнь изгнанников. Не понравились тогда Тойво ни лиственницы, ни кедры – такие не росли на родине, в Ленинградской области. Постепенно отторжение, вызванное обидой на тех, кто лишил десятилетнего ребёнка привычного окружения, стало рассеиваться. Пришло понимание того, что природа не виновата. А спустя годы, в многочисленных экспедициях (была у Тойво Ряннеля гражданская специальность – техник-геодезист) пришла любовь к этой непокорной земле, умение разглядеть её неброскую красоту. Сумел увидеть как «Цветёт багульник» (акварель) на фоне снежных Саянских гор. Нежно-розовая дымка мелких соцветий усыпала склон. Цветовая гамма приглушена, лепестки и тычинки детально не прописаны, как бы размазаны, кажется, что их покачивает ветром. Этот ветер и заснеженные горы вдали создают иллюзию идущей от картины свежести.
Полюбил и другое чудо сибирской земли, её символ – кедр. Во время кочевой экспедиционной жизни не раз приходилось ночевать между его корнями. Слой хвои, скопившийся под деревом, не пропускал холод, идущий от земли. Мощную крону не мог пробить даже ливень, да и комар туда не залетал. Со временем утилитарный подход сменился эстетическим – художник увидел в кроне дерева, сформированной стихиями, естественный порыв мужества и захотелось запечатлеть благородный образ. Он зарисовывал поразившие его кедры, искал композицию будущей картины.
«Горные кедры» (1959 г.) выполнены по классической схеме – треугольник. На
головокружительной высоте, вцепившись корнями в почти лишённые земли скалы,
стоят три кедра. Треугольник как композиционный приём использовался художниками
неоднократно: «Троица» А. Рублёва, «Три богатыря» В. Васнецова, однако он не
стал от этого менее выразительным. Все ассоциации, которые он вызывает, только
добавляют в его восприятии новые полутона.
Картина была принята замечательно, проехала по многочисленным выставкам, но от
ли не нашлось ей подходящего места в выставочных залах Красноярска, то ли по
каким другим причинам, её заточили в подвал, и протомилась она там более
тридцати лет. Заново отреставрированная, она появится перед зрителями 19 октября
в Выставочном центе на Стрелке. Это будет выставка одной картины. Такой чести до
неё удостаивались только «Взятие снежного городка» В. Сурикова и «Тревога» К.
Петрова-Водкина.
Познакомится с творчеством Тойво Ряннеля можно будет и на других выставках, которые состоятся в октябре. 25 октября откроется ретроспективная выставка работ художника в художественном музее им. Сурикова (пр. Мира, 12), а 26 октября начнёт работу выставка новых работ «По белу свету» в Доме художника.
Художнику 25 октября исполняется 80 лет, более шестидесяти из них связаны с Красноярским краем, экспедициями, а значит, с железной дорогой. Её он тоже рисовал, правда, тогда, чтобы написать, например, Манский тоннель, нужно было добиваться специального разрешения в КГБ. Сейчас никто ничего не запрещает, но и условий для нормального творчества нет. А потому вот уже пять лет художник живёт в Финляндии, правда, сохраняя при этом российское гражданство. Вспоминая железную дорогу тогда и сейчас, говорит, что обслуживание стало не в пример лучшим. В сентябре, когда пришлось везти сто с лишним картин на выставку в Красноярск, проехал на нашем фирменном «Енисее». Две проводницы успевали всё: и привести вагон в порядок, и напоить пассажиров чаем, и оставались при этом милы и общительны. Сервис оказался на уровне европейского.
За время существования человека трижды менялось его отношение к природе. Сначала это был почти животный страх, затем отношение завоевателя к побеждённому и, наконец, стремление к гармонии, партнёрству. В тот момент, когда ты осознал, что стены давят, а по траве ходить приятнее, чем по асфальту, когда пропадает желание нарушить утреннее безмолвие тайги рок-н-рольным ритмом, бьющим в наушниках, когда отчётливо понимаешь, что этим летом тебе не хочется ехать в Сочи, а только в Ергаки – это значит, в тебе просыпается постиндустриальный человек с новым, истинно гуманистическим мировоззрением.
Пейзажи Ряннеля – это попытка отразить в художественной форме мировоззрение
грядущей эпохи, когда новое, непотребительское отношение к природе – суть
эволюции духа, окажется гораздо более важным для человечества, нежели
технический прогресс.
Ярослава Жигалова
Фото Вадима Панова
Красноярский железнодорожник, № 39, 19.10.2001.
