Страницы истории
Ежегодно тысячи красноярцев и гостей
нашего города посещают мемориальный дом-музей
В.И.Сурикова. И первое, что их встречает при
входе в усадьбу, — бюст нашего великого
земляка. Если вы спросите экскурсовода, кто
автор памятника, вам ответят — Лавров, но
тщетно вы будете искать какие-либо сведения
о жизни и творчестве скульптора. В
краеведческой литературе о нем только
упоминание. И это о художнике, который
принял участие более чем в 40 выставках, в
том числе в 16 выставках в Париже и свыше 20 в
Москве. Его работы хранятся в музеях
Лондона и Парижа, а также в Москве, Киеве,
Пскове, Барнауле, Бийске, Чебоксарах и
других городах.
Как такое могло случиться, что о нем, родившемся, учившемся, работавшем в нашем крае, почти ничего не известно? Предлагаемая статья в определенной мере отвечает на этот вопрос. И начать целесообразно с воспоминания жены скульптора — Валентины Пименовны: «В 1895 г. в многодетной семье художника, портретиста, иконописца Дмитрия Ивановича Лаврова родился десятый ребенок, Георгий. Отец Георгия Дмитриевича был другом В.И.Сурикова, оба 1848 г. рождения, поехали учиться из Красноярска в 1868 г. Суриков — в Петербургскую академию художеств, а Митю командировали за счет епархии в Троице-Сергиеву Лавру под Москвой, где Дмитрий Иванович получил отличное обучение, стал мастером иконописи, реставратором, расписывал потолки, стены, изготовлял церковную утварь, резал иконостасы из дерева, золотил».
Преодолевая длинную дорогу от Красноярска до столицы, Суриков часто писал матери Прасковье Федоровне и брату Александру. В письмах неоднократно упоминается Д.И.Лавров. Так, 15 декабря 1868 г. Василий Иванович писал: «Вчера, 14-го числа, я приехал с Лавровым в Томск. Ехать нам очень весело с Лавровым — все хохочем, он за мной ходит как нянька: укутывает дорогой, разливает чай, ну, словом, добрый и славный малый».
Мать Георгия Дмитриевича, Феоктиста Гавриловна, посвятила свою жизнь воспитанию детей. В семье их было двенадцать, после Георгия родились девочка и мальчик.
Свое образование Георгий начал с Красноярского духовного училища, где сидел за одной партой с видным нашим земляком А.И.Нестеровым (1895-1979) – будущим академиком, вице-президентом Академии медицинских наук, Героем Социалистического Труда. Крепкая мужская дружба связала их на всю жизнь.
Впереди была учеба в духовной семинарии. Отсюда начался творческий путь Георгия Дмитриевича. Дело обстояло так. В 1911 г. Россия отмечала 200-летие со дня рождения великого русского ученого, поэта, художника М.В.Ломоносова. Не обошло стороной это событие и духовную семинарию. Ректор Н.П.Асташевский поручил своему воспитаннику Лаврову скопировать с маленькой гравюры портрет Ломоносова, который был вывешен в актовом зале. Собравшаяся публика высоко оценила работу шестнадцатилетнего юноши. На следующий день ректор вручил ему рекомендательное письмо на имя Д.И.Каратанова, который вел рисунок в Красноярской вечерней студии рисования и живописи. Три года Лавров занимался под руководством этого талантливого педагога, серьезного и внимательного к ученикам.
В 1915 г. Георгий Дмитриевич, выйдя из семинарии, принял решение продолжить свое художественное образование. Не имея материальной возможности поехать на учебу в Петроград или Москву, Лавров поступил на медицинский факультет Томского университета, чтобы основательно изучить анатомию, так нужную настоящему художнику. Одновременно он в течение трех лет повышал свои знания в классах рисования и живописи Общества томских художников.
Революцию 1917 г. Лавров принял и без колебаний встал на сторону советской власти. В годы гражданской войны сражался в одном из партизанских отрядов против режима Колчака (по данным Бийского краеведческого музея, в 1919-1920 гг. он состоял в рядах партизанского отряда 6-й Горностепной Алейской дивизии Архипова). После окончания гражданской войны работал некоторое время в Москве в «Окнах сатиры РОСТА» под руководством В.В.Маяковского и М.М.Черемных и в Ставрополе, где создал памятники А.Н.Островскому и Я.М.Свердлову.
С 1923 г. в Москве — член профессионального Союза работников искусства (РАБИС) и Ассоциации художников революционной России (АХРР). В эти годы работает над созданием бюстов В.И.Ленина. По заказу Музея революции создал скульптуру «Ленин с книгой». Добрые отношения у Лаврова сложились с наркомом просвещения А.В.Луначарским, по рекомендации которого Георгий Дмитриевич 27 марта 1927 года выехал в творческую командировку во Францию. В Париже молодой скульптор изучает наследие мирового искусства. Часто бывает и подолгу работает в ателье таких мастеров, как А.Э.Бурдель, А.Майоль, Ш.Деспио.
В Париже состоялась встреча Лаврова с известным русским художником К.А.Коровиным. Однако творческой и человеческой дружбы между ними не возникло. Слишком различны были их взгляды.
Яркой страницей парижской жизни Георгия Дмитриевича стали его встречи с великой русской балериной Анной Павловой в 1930 году. Ценность работ скульптора в том, что они выполнены с натуры и одобрены самой балериной. Сохранилось ее высказывание о первых эскизах художника: «Так интересно меня еще никто не лепил. Скажите, что вам нужно для работы? Я сделаю для вас все, все, все!» Павлова распорядилась выдать Лаврову пропуск на все ее спектакли и репетиции, что дало возможность скульптору работать над ее образом прямо в театре. Позировала она и в его мастерской в Латинском квартале.
«Созданные мной, — вспоминал Георгий Дмитриевич, — за короткий месячный период работы с Анной Павловой, естественно, не все завершены, не все равноценны, но все хранят тепло воспоминаний о замечательной актрисе и чудеснейшем человеке». И далее: «Во время похорон Анны Павловой в январе 1931 года на сцене «Гранд-опера» стоял бюст балерины. Глядя на него, многие плакали». Ряд работ из этой серии были привезены в Москву. «Стрекоза» была помещена в Третьяковскую галерею, «Умирающий лебедь», «Жизель» и «Одетта» — в Центральный музей им.А.А.Бахрушина. За восемь лет пребывания во Франции Лавров прошел прекрасную профессиональную школу, общаясь с выдающимися мастерами Европы.
Когда Георгий Дмитриевич в 1935 г. возвратился в Москву, то оказался без жилья, без мастерской, без помещения для хранения привезенных из Франции работ. За помощью обратился к заместителю председателя Совнаркома СССР Я.Э.Рудзутаку. Была предоставлена мастерская в доме N 9 по бывшему Ветошному переулку.
В период с 1935 по 1938 год Лавров продолжал активную творческую работу, в том числе создал скульптурные портреты государственных деятелей того времени: Я.Э.Рудзутака, наркома просвещения А.С.Бубнова. Оба они в 1937 г. были объявлены врагами народа и расстреляны. Созданные скульптором вышеназванные работы, очевидно, сыграли негативную роль в его дальнейшей судьбе. В своих воспоминаниях он писал: «В ночь с 15 на 16 сентября 1938 года в дверь властно постучали. На мой вопрос: «Кто?» — последовал строгий ответ: «Открывайте!» Я подчинился требованию. В квартиру вошли двое молодых мужчин с винтовками, в заношенных рабочих костюмах, и два дворника — понятые.
Мне предъявили ордер на арест с крупной размашистой подписью синим карандашом «Берия».
Обыск длился до утра. Все было перевернуто вверх дном. Документы, письма, дневники, деловые бумаги и сберкнижку — все забрали. На «воронке» меня доставили на Лубянку. Затем на грузовой машине с надписью «Хлеб» переправили в Бутырскую тюрьму. В Бутырской тюрьме я оказался в камере, в которой было 156 заключенных, многие из них валялись на нарах или на полу под нарами и имели изнуренный вид. Допросы некоторых из них тянулись уже более года. Это была советская интеллигенция: ученые, инженеры, директора заводов, советских учреждений, кадровые командиры армии, писатели, изобретатели»...
После продолжительных, изнурительных допросов (допросы продолжались с октября 1938 г. по февраль 1939 г.) был объявлен приговор особого совещания: пять лет исправительно-трудовых лагерей. Г.Д.Лаврова обвинили в участии в антисоветской террористической организации и в подготовке покушения на И.В.Сталина.
Через несколько месяцев осужденный оказался в Магадане, откуда был направлен на прииск «Разведчик» добывать золото. Об аде, что из себя представлял прииск, он впоследствии вспоминал: «Условия жизни и работы заключенных были столь тяжелыми, что редко кто выживал более трех месяцев. Я, от природы здоровый человек, через полтора месяца работы на участке «Скрытый» оказался на грани жизни и смерти. Как и многие другие заключенные, в первые же дни заболел цингой и водянкой. Мое тело, от головы до пояса, представляло скелет, обтянутый кожей, а от пояса до пяток — наполненный водой мешок... А я не только физически работать, но и ходить был не в состоянии».
Спасло его то, что он был переведен в лагерный пункт «Оротукан» ночным сторожем культбазы, с использованием как скульптора на строительных работах.
Весной 1941 г. его направили на
строительство магаданского Дома культуры.
Там, на парапете, Лавров выполнил четыре
трехметровые статуи: «Забойщик», «Бурильщик»,
«Партизанка», «Красноармеец». Им же созданы
бюсты Ленина, Станиславского, Н.Островского,
Горького.
После разгрома гитлеровских войск под Москвой ему было поручено в фойе ДК создать на эту тему скульптурную группу. В результате упорного труда была сооружена трехметровая железоцементная скульптурная композиция «Героическая эпопея». Политуправление «Дальстроя» выдвинуло ее на соискание Сталинской премии. Однако представление не стали рассматривать из-за того, что «автор этого произведения репрессированный и являлся врагом народа».
29 ноября 1943 г. наступило долгожданное освобождение, но без права выезда с Колымы, а весной 1945 г. по распоряжению заместителя министра внутренних дел СССР А.П.Завенягина Лавров был направлен в Красноярск. Предполагалось привлечь его к изготовлению изделий из металлов, добываемых в Норильске.
В Красноярске в 1945 г. Георгий Дмитриевич
познакомился с художницей Валентиной
Пименовной Солдатовой, ставшей вскоре его
женой. Жизнь стала относительно
благополучнее, что не могло не сказаться на
его творчестве. Им были выполнены две
большие работы, бюст В.И.Сурикова (к 100-летию
со дня рождения), установленный на
территории усадьбы дома-музея, и памятник
бойцам 31-го Сибирского стрелкового полка,
восставшим против Колчака и погибшим при
подавлении восстания белыми в июле 1919 г. в
Красноярске.
Красноярский период жизни закончился ссылкой на юг края (в 1948 г. вышел указ, запрещающий бывшим репрессированным проживать в режимных городах, а Красноярск являлся таковым). Несмотря на бытовую неустроенность, скульптор продолжал трудиться. В 1950 г. им был создан памятник партизану гражданской войны П.Е.Щетинкину, воздвигнутый в центре Минусинска. Там же, у здания краеведческого музея, в 1951 г. установлен бюст его основателя — Николая Михайловича Мартьянова.
В октябре 1954 г. в Минусинске Лавров получил сообщение: «Дело по обвинению Лаврова Георгия Дмитриевича, осужденного особым совещанием НКВД 11 июля 1939 г., пересмотрено Военной коллегией Верховного суда СССР 10 апреля 1954 года. Постановление особого совещания от 11 июля 1939 года в отношении Лаврова Г.Д. отменено, и дело производством прекращено».
В Москву вернулись 5 ноября 1954 г. Начались хлопоты о жилищно-бытовом и творчески-трудовом устройстве. Далее слово предоставим Георгию Дмитриевичу: «Впереди была нормальная творческая жизнь. Я вновь почувствовал себя полноправным членом МОСХа (Московского отделения Союза художников. — Ю.Б.). Радости нашей не было границ». Живя в Москве, скульптор создал значительное число работ, в том числе мемориал в память шахтеров, погибших при аварии в Черногорске в 1931 г. на шахте № 8 треста «Хакасуголь». (Сооружен в 1961 г.)
В 1984 г. Указом Президиума Верховного Совета РСФСР за заслуги в области изобразительного искусства ему было присвоено почетное звание «Заслуженный художник РСФСР».
Скончался Г.Д.Лавров в Москве в 1991 году. 6 сентября в газете «Московский художник» был опубликован некролог, в котором, в частности, сказано: «Георгий Дмитриевич был добрым, чистым, обаятельным человеком, его жизнелюбие, доброту, ясный ум не смогли сломить тяжелые испытания, выпавшие на его долю, он прожил долгую жизнь достойно и честно».
Автор благодарит сотрудников Красноярского краеведческого музея Н.А.Орехову, Т.В.Благодатову, Э.И.Курнатову за помощь в подготовке данной статьи.
Юрий Болдырев,
краевед
«Вечерний Красноярск», № 106 (2125), 07.12.2001 г.