Уже пятый день, как Отту сидел в битком набитой заключенными камере Минусинской тюрьмы. Забившись в угол, он тихим голосом молился:
— Господи, сохрани мою душу. За что .покарал? За какие грехи? Я не виновен.
Крестьянин из соседнего села старался успокоить его:
— Отпустят нас, вот увидишь. Мы — безвинные, растили хлеб, детей, за что нас наказывать? Разберутся и отпустят.
Но дни шли, а о свободе приходилось только мечтать. Вечером шестого дня вызвали на первый допрос.
— Говорят, что ты святой.
— Какой святой? Грешный я и одинокий.
— За что арестован?— допытывался следователь.
— И сам не знаю.
— У нас невиновных в тюрьму не сажают. Говори, за что арестован?
— Освящал новый построенный дом, крестины младенцев справлял, отпевал умерших бесплатно,—тихим надтреснутым голосом отвечал Отту.
Потом надолго замолчал, не поднимая на мучителей глаз. В этот момент он был похож на разбитого грачонка, выпавшего из гнезда:
— Говори, чухонец, не нашего племени народец, мы уже утомились, —рявкнул следователь и посмотрел на двух здоровенных палачей, старавшихся изо всех сил, чтобы угодить своему начальнику. На следующий день вечером допросы - и пытки повторились.
— За что посадили?.. Есть ли Бог?.. Ты святой или колдун?.. Откуда ты родом?.. С кем связан за границей, фамилии, адреса?.. Отвечай!
Вопросы сыпались как из рога изобилия. Так и ударяли в душу, мозг. Были моменты, когда он терял сознание. Его снова стали пытать, поставили босым на раскаленную плиту.
— Ох! — только и смог издать узник.
— Ну, дурья твоя голова, поговори теперь, есть Бог или нет? Отвечай, как на духу, не стесняйся. И продолжали глумиться.
—Нет, ты скажи, скажи, чтобы мы знали, — приставал тюремный начальник, который присутствовал при допросе.
— Зря ты, начальник! Не теряй со мной времени, поспеши домой, — вдруг сказал Отту отчетливо и ясно, — грешный я, невиновен, служил Господу Богу верой и правдой.
Разумеется, ждали не этих слов, их как бы не услышали вовсе, пропустив мимо ушей. Но когда вечером начальник вернулся домой, то нашел свою жену в веревочной петле. Она была мертвой. Тут и вспомнилось: "Поспеши-ка домой, там у тебя беда".
Неужели этот невменяемый эстонский арестант, именуемый себя пастырем, может действительно что-то заранее предвидеть, предсказывать будущее? Неужели молва не напрасна? И как разобраться в этих загадках? Что это за народ — эстонцы, откуда они свалились — твердые, неподкупные?
Однако на разбирательства времени не оставалось. "Поджаренный" скоро умрет. А чтобы скрыть преступление палачей, в медицинской справке будет сделана запись, что причиной беды явилась обыкновенная ангина с тяжелейшим осложнением. Напоследок в тюремном начальнике, кажется, заговорит совесть. За несколько дней до смерти узника он распорядился, вопреки всем строгим порядкам, перевести его из камеры в городскую больницу. Но будет поздно, Похоронят блаженного с другими расстрелянными в бору, недалеко от города, в общей могиле.
Звали покойного Петлем Отту — пастор лютеранской церкви села Верхний Суэтук. Он умер, вернее, его расстреляли, в 1937 году.
Последние часы его жизни были печальны и трагичны. Глубокой ночью заключенные вели Отту под руки, ходить он уже не мог. Встав на колени на край ямы, скрестив руки, молился:
-Прости, Господи, я не виновен, накажи неверных извер…
Выстрел прервал молитву. Всё стихло. Только далеко эхо соснового бора донесло: "За что?.."
По истечении шестидесяти лет становится особенно ясно, что жизнь этого человека и всё, что было связано с ним, наполнено неким таинственным и чудесным смыслом.
В Минусинском сосновом бору стоит скромный памятник с высеченными фамилиями безвинно замученных и расстрелянных граждан, и сейчас над могилой в шелесте сосен словно витает эхо: "За что?"
Алексей КАСЫМ с. Ермаковское
"Нива"
№23(7313) 27.02.2002г. (газета, изд. с.Ермаковское)