Это было давно, в 1954 году. Жила я с семьей в Тюменской области. Нас выслали туда с Волги. У мужа Д.Д.Шультайса к тому времени заканчивался срок, и мы ждали его освобождения. Осужден он был по 58 статье - «измена Родине». 10 лет уже истекали. Письма шли редко, на бабушку, которая жила со мной. И вот 5 мая пришло письмо, в котором Давыд писал, что он в Красноярске. Освободили с условием - 2 года должен жить и работать здесь под надзором комендатуры. Просил, если можно, чтобы мы с сыном приехали повидаться, сообщил адрес общежития. Как быть? Решила я никому ничего не говорить, тайком поехать с сыном в Красноярск.
В конце учебного года в школе всегда бывает много работы, а тут забота: как поехать, как отнесется к этому комендатура, как мы встретимся после долгой разлуки? А чем это все может кончиться? Получив отпуск в начале июня, мы отправились в дорогу. Отбила телеграмму, чтобы встретил. Поезд пришел в Красноярск в 5 часов дня. Кругом народ, суета! Нас никто не встречает! Решили подождать. Сын часто хватал меня за руку и говорил: «Мама, вот, кажется, наш папа идет». Он был еще совсем маленьким, когда отца взяли в армию, а потом и посадили за решетку. Я каждый раз смотрела и говорила: «Нет, сынок, это не он».
Время шло медленно, тревога нарастала. Вот уже и 6 часов - никого! Вот и 7-й час потянулся.
Мы приехали зря! Мы здесь никому не нужны! Может, что- то случилось? Решила взять такси и ехать искать Давыда. В машине сидел средних лет мужчина и читал газету. Я начала говорить, заикаясь и волнуясь. Он посмотрел на меня и спросил: «Что с вами? Вам плохо?» Открыв дверцу, посадил меня на сиденье, собрался слушать, но я уже не могла говорить и разрыдалась горько, отчаянно. Водитель, как мог, успокаивал меня. Я рассказала ему все. «Я даю вам слово, мы отыщем вашего мужа, и я не оставлю вас, пока не увижу, что все уладилось, а если будет что-то плохо, я привезу вас сюда и не уеду, пока не посажу на поезд и не отправлю обратно».
Уложили сумки и двинулись на поиски. По известному адресу увидели новый двухэтажный дом, крыльцо. На ступеньках сидели несколько мужчин, курили, а на перилах - седой мужчина. Я спросила: «Здесь ли живет Давыд Давыдович Шультайс?» Мужчина подошел ко мне: «Вы пани Шура?» Потом взял мою руку и поцеловал ее. В это время кто-то из мужчин, гремя солдатскими ботинками, побежал внутрь дома. А мой собеседник, видимо, поляк, продолжал: «Пани Шура, от всех здесь присутствующих, обиженных жизнью, примите искреннюю благодарность за то, что вы не посчитались ни с чем и приехали к Давыду. Он любит вас». В коридоре послышался топот. И: вот он, мой любимый, выбежал на крыльцо, с полотенцем через плечо, одна щека в мыле.
Увидев меня, задыхаясь от волнения, крепко прижимая меня к себе, только и говорил: «Ты: Ты это?» Я вспомнила о сыне. Он стоял рядом с шофером у машины, у обоих текли слезы. Я сказала Давыду: «Что это ты сына не обнимаешь?» Он оглянулся и увидел сына, кинулся к нему: «Сынок, ты же был совсем маленьким ребенком, когда меня взяли в армию, а теперь чуть ли не с меня ростом». Все удивились - до чего похожи друг на друга! Вот они стоят рядом мои самые родные, самые близкие - два Шультайса!
Оставив их, я направилась к машине и спросила шофера: «Сколько я должна вам? Вы столько для меня сделали, не знаю как и благодарить.» Он посмотрел на меня, пожал руку, сказал: «Будьте счастливы. Вы это выстрадали.» Быстро сел в машину и уехал.
Во всем была виновата телеграмма!
А.ШУЛЬТАЙС, с.Атаманово
Сельская жизнь (Сухобузимское) 14.11.2002