О. Димитрий взят большевиками в субботу на первой неделе Великого поста, после вечерни. Он вернулся из церкви, прошел в спальную комнату, снял рясу, за ним без предупреждения вошли два человека с ружьями и объявили, что он арестован, и увели в судную. О. Димитрий думал, что его зовут на допрос и не сказал ничего дома; перед постом он был недолго под арестом, но отпущен, теперь, надеясь, что арестовывать его не за что, шел в судную смело. Около судной стояли сани, на них посадили о. Димитрия и повезли к деревне Байкану Апанского прихода. Проститься с семьей, надеть шубу о. Димитрию не разрешили, он поехал в худом ватном подряснике. Отъехав немного от Апана, о. Димитрия раздели, сняли с него валенки, привязали веревкой за шею к оглобле и погнали лошадь. О. Димитрий бежал стороной дороги по глубокому снегу, раздетый и в одних чулках, за лошадью не поспевал, спотыкался и падал в сугроб, тащился на веревке, а люди-звери били его бичом и прикладами, поднимали и снова скакали. О. Димитрий совершенно выбился из сил и еле-еле добрел до Байкана. Это 12 верст от Апана. Здесь большевики остановились сменить лошадей, зашли в одну избу, хозяев удалили, а сами стали продолжать казнь. Они брали из топившейся печи огонь, жгли о. Димитрию волосы, прижигали и тело. О. Димитрий не выдержал пытки - сошел с ума. Он метался, сидя на лавке, шарил около себя руками и повторял "где моя шапка?" - "Не нужна тебе она, тебе и так скоро будет тепло", - отвечали мучители. Лошадей сменили, снова привязали о. Димитрия и снова поехали, но о. Димитрий не мог двигаться. Его бросили в сани и за деревней Байканом в лесу, в стороне от дороги, убили и закидали снегом. Красные всем говорили, что отвезли о. Димитрия в с.Тасеево и что он жив и здоров. Матушка много искала, но напрасно. Когда стаял снег, труп о. Димитрия стало видно с дороги, и большевики отвезли его на 32-ю версту от Апана и сожгли останки мученика в костре. На сосне около костра один большевик вырубил крест, но начальник приказал крест стесать и место замазать грязью. У о. Димитрия осталась жена и двое детей - мальчиков 10 и 6 лет. Средств никаких. О. Димитрий - человек был очень хороший, как служитель церкви весьма усердный, прекрасный семьянин и незаменимый товарищ. К прихожанам относился всегда с любовью и жил со всеми в мире и согласии, своей религиозностью и абсолютной трезвостью был для всех примером. Он шел прямой дорогой. Человек осторожный в жизни, мягкий в выражениях, уступчивый в разговорах - он не входил в компромиссы в делах веры, в вопросах церковных. Он жил для прихода, не служил, а горел на ниве Христовой. А как скорбел о. Димитрий о прихожанах, уклонившихся от веры. И эти прихожане погубили его. Аресту о. Димитрия способствовал его же псаломщик Ковбаса, который, как псаломщик, очень плохой, а как человек - пьяница и дебошир.
Из рапорта благочинного 6 участка Канского уезда
В.Баранов
Иконы плачут вновь.
Мы позабыли почему-то,
Что предвещая грозный крах,
В лихой канун кровавой смуты
Иконы плакали в церквах.
Напрасны вещие знаменья:
Гордыню пуще возлюбя,
Не научились поколенья
В лихой беде винить себя.
Ужель, отравленная ложью,
Душа мертва, душа суха, -
Не прорастает Слово Божье
Под тяжкой залежью греха?
Мятемся в торжище убогом,
И как еще нас нужно бить,
Чтоб в слезном плаче перед Богом
Могли колена преклонить?!
На бунт находим мы отвагу,
Плетя усобице венец.
Из камня легче выжать влагу,
Чем вырвать слезы из сердец.
Гуляет смута, множа стоны,
Мечом навис расплаты час.
И плачут, плачут вновь иконы
О нераскаянных о нас
«Православное слово Сибири», № 2-3, 2002 г.