Люди и судьбы
С МАЛЫХ лет деревенский мальчик мечтал работать на железной дороге. Живя в деревне Беляевка Гомельской области, Сережа каждый вечер бегал тайком от мамки на станцию, чтобы еще раз посмотреть, как проносятся мимо железнодорожные составы, и услышать ритмичный перестук колес. Тогда он не мог и мечтать о том, что спустя несколько десятков лег все-таки будет стоять в кабине машиниста и управлять поездом. И уж, конечно, не мог даже и подумать, что к тому времени за его плечами будут немецкий плен, концлагерь, война, белая шапка поседевших от пережитого ужаса волос, каторжные работы на Крайнем Севере и... тяжелые воспоминания прожитых лет.
В семье Гаманковых было одиннадцать душ, девять из них - дети. Мать воспитывала своих чад и хлопотала по хозяйству, а отец работал в совхозе пчеловодом. В тридцать восьмом старшего брата забрали в армию, а через три года на всю страну грянул гром - Великая Отечественная.
- Когда нам объявили, что началась война, - вспоминает Сергей Лазаревич, - мы, пацаны, рассуждали: "Да мы этого немца в два счета сотрем с лица земли!". Какое же это было заблуждение!
Отец ушел на фронт в первые дни войны. Дома остались мама, да семеро по лавкам: пять сестер и грудной братик. Сергею выпала доля хозяина и главы семейства Приходилось много трудиться: работал в колхозе, косил сено, дрова заготавливал в лесу.
Два месяца минуло с начала войны, и вот до деревни стали доноситься оружейные выстрелы - женщины и дети были ужасно перепуганы. Как-то утром, вспоминает Сергей Лазаревич, мать сказала ему: "Сынок, надо погреб переоборудовать под убежище, неровен час бомбить нас начнут проклятые немцы". Так и сделали, набросали тряпок старых в подвал и запаслись водой. Жители деревни, от старого до малого, вышли строить оборонительные траншеи вок руг села. Бульдозеров раньше не было, поэтому рыли лопатами и руками. Мужчины постарше целых три недели валили лес, надеясь на то, что преграда из бревен затруднит подступ немецких войск. Но враг оказался проворнее и хитрее, сработала, видимо, его разведка, и танки обошли деревню стороной.
Однако спустя два месяца немцы все-таки захватили Беляевку. Мать с ребятишками спряталась в погребе. А в их доме обосновались немцы: кутили, пили самогон, жировали и девчонок наших водили (сволочи!). Три года, с сорок второго по сорок пятый, мать Сергея Лазаревича провела с детьми в темном подвале Питались сырыми овощами и лишь изредка делали вылазки наружу.
Отступая, немцы сжигали хаты и подсыпали в колодцы отраву. За три дня в деревне умерли от брюшного тифа восемьдесят человек. Но родные Сергея Лазаревича схоронились в землянке и остались живы. Понимая, что бедная женщина с шестью маленькими детьми на руках не выживет, добрые люди написали письмо «куда следует», и с фронта вернулся глава семейства - отец.
Крепиться бы им всем вместе да переживать военное лихолетье, но испытания семьи на этом еще не закончились: Сергею было семнадцать, когда его вместе с другими деревенскими парнями и девушками угнали в Германию. Попал он в шахту, на каторжные работы. Каждый день под конвоем Сергею Лазаревичу и сотням таких же, как он заключенным, приходилось по двенадцать часов в сутки долбить уголь, стоя при этом на коленях - восьмидесятисантиметровой высоты шахты не хватало для того, чтобы разогнуться.
- Мне кажется, это были самые страшные годы в моей жизни, - вспоминает Сергей Лазаревич. - Над каждым из нас стоял немец с собакой и подгонял: "Russisch schwein!", что означало: русская свинья. Вылезешь из этой шахты черный, как черт. Мыла для нас и в помине, конечно, не было, мыться приходилось содой. После таких "банных процедур" все тело покрывалось жуткими волдырями и язвами.
Ночевали в бараках, на нарах, а постельным бельем нам служили мешки, набитые соломой ... По ночам на тепе кишели клопы. Издевательства немцев над русским народом Сергей Лазаревич испытал "на собственной шкуре". Четыре года люди разных национальностей: поляки, белорусы, русские, украинцы работали на проклятых завоевателей Никогда не забудет он и свой лагерный номер - 2505 Эти четыре цифры не сотрутся из памяти!
В сорок пятом, когда американцы начали бомбить шахты, их погрузили на железнодорожные платформы и повезли - кого расстреливать, кого сжигать. Но солдаты американских войск освободили их и передали нашим. Последовала унизительная проверка того, что он действительно был насильно угнан в Германию (ведь встречались и те, кто добровольно переходил на сторону врага). И уж только потом Сергея Лазаревича призвали служить в армию в железнодорожные войска в Германии. Ему тогда казалось, что детская мечта начинает сбываться, и скоро он сможет поехать по родным просторам на тепловозе!
После нескольких месяцев службы их перебросили в Россию, на строительство дорог на Украине. В начале сорок восьмого пришло телеграфное извещение о смерти матери, и он отправился в путь. Десять дней добирался до дома по разбитым войной дорогам, а когда приехал, то заплакал от горя и досады: на похороны не успел, отец стал неузнаваемым, братья и сестры были, как дистрофики - худые и стриженные наголо после тифа И только одно оставалось в них прежним - это полные горя, слез и выпавших на их долю страданий, ввалившиеся глаза. Всего пять дней побыл Сергей дома, с родными, и снова пришлось ему вернуться на службу в часть.
Сергей Лазаревич с детства был сердобольным человеком, ведь он вырос в многодетной семье и знал, что такое нужда Жизнь научила его состраданию к близким людям. А главное, он с присущей ему прямотой всегда говорил то, что думает, и не терпел несправедливости. Много было у него склок и строгих разговоров со старшими по званию, за что его и осудили. Приговор гласил: "Осудить на восемь лет за недоверие к Советской власти".
Военная стройка в Дудинке на Севере, куда попал Сергей Лазаревич, не сулила ничего хорошего: с утра до ночи заключенные строили бараки, пилили лес и мечтали о хорошей жизни. Свободу они увидели спустя только шесть лет, когда в 1953 году после смерти Сталина была объявлена амнистия заключенных. Он остался в Норильске, чтобы подзаработать денег и уж .потом вернуться на родину. Те годы связаны у Сергея Лазаревича с воспоминаниями о реабилитации жертв политических репрессий.
Но не бывает худа без добра. И Сергей Лазаревич благодарен судьбе за то, что встретил на Крайнем Севере свою любовь. С Еленой Дмитриевной они познакомились в 1954 году на распиловке леса и сразу почувствовали друг в друге родственные души.
Оказалось, что Елена Дмитриевна родом из Сибири, из деревни Трясучая. Ей было семь лет, когда началась война, и отца забрали на фронт. В пятьдесят третьем, после девятого класса, Лену забрала к себе на Север тетка. Девушку взяли в прислуги, бывало, унижали и оскорбляли. Воспитанная в духе коммунизма, ярая комсомолка не была готова мириться с "рабством". "Лучше умру с голоду, - решила она для себя, - но батрачить не буду!". И ушла работать в карьер подрывником на железной дороге. Там-то и дожидалось ее "личное счастье" в лице Сергея Лазаревича К тому времени он уже освободился, и стали молодые жить вместе Ни скромной, ни пышной свадьбы не было: просто сходили и расписались. Он начинал кочегаром, был слесарем в котельной и, наконец-то, получив права, стал машинистом тепловоза.
Длинная дорога выпала ему к осуществлению детской мечты. И все-таки она сбылась! До сих пор снится Сергею Лазаревичу, как стоит он в кабине, а мимо проносятся деревья, поля, луга, деревни и села, а вместе с ними мелькают прожитые годы и лица товарищей из концлагеря, армейских друзей и горькие моменты жизни, которые не стереть из памяти уже никогда Тридцать лет отработал он на железной дороге.
Двадцать лет живут эти замечательные люди в Балахте Елену Дмитриевну давно уже манили родные просторы. А после выхода на заслуженный отдых переезд стал реальным, и они с Сергеем Лазаревичем решили перебраться сюда. Сейчас их радуют своими приездами дочь Оксана и внуки. Через два года эта счастливая супружеская чета отметит золотую свадьбу. Пожелаем им в жизни только отрадных событий и теплых воспоминаний о прожитых годах!
И. КОРОЛЕВА.
Сельская новь (Балахта) 21 февраля 2003 года
Материал предоставлен Балахтинским краеведческим музеем