Cекретарь партколлегии Центральной контрольной комиссии ВКП(б) Матвей Шкирятов прибыл в Красноярск в июле 1937 года с единственной целью, которой он и не скрывал: найти как можно больше "вредителей", "врагов народа" и заставить их сознаться в принадлежности к троцкистскому блоку. (См. "Красноярский краевед", выпуск N 14.) Вот как это происходило.
25 июля 1937 года у себя в квартире по улице Советской, 68, был арестован Григорий Большаков, член ЦК ВЛКСМ, секретарь крайкома ВЛКСМ. На допросах показал, что является активным участником контрреволюционной организации правых, завербован секретарем КК ВКП(б) Павлом Акулинушкиным. Сам Большаков якобы завербовал в контрреволюционную организацию 22 человека, в том числе редактора "Красноярского комсомольца" Бориса Лехима. В свою очередь Лехим, подтвердив показания Большакова, сознался, что подбирал в редакцию классово чуждых людей, разваливших юнкоровское движение и работу среди молодежи по сдаче норм на значок ГТО. Лехим назвал пятерых газетчиков, те тоже кого-то вспомнили - и по цепочке пошли аресты.
В один день с Большаковым взяли заместителя председателя крайисполкома Афанасия Лютина - по показаниям Николая Малышева, бывшего партизана и личного друга руководителя Тасеевской республики Василия Яковенко, назначенного некогда Лениным наркомом земледелия России. Малышев сообщил, что Лютин имеет связь с Яковенко и поддерживает кулацкие мятежи в районах края. Еще не зная этих показаний, Лютин заявил о троцкистской деятельности Николая Малышева, Николая Буды и еще нескольких известных ему партийцев, в том числе второго секретаря КК ВКП(б) Семена Голюдова. Тот не стал упираться и "сознался", что организация правых, в которую он якобы входил, решила свергнуть сталинское руководство и заменить его Бухариным, Томским и Рыковым, который в 1936 году приезжал в Красноярск и проводил инструктаж своим сторонникам, ориентируя их на Яковенко. Руководитель "Красмаша" Александр Субботин был "уличен" в связях с Троцким через его сына, Седова, которого устроил на завод. А измученный допросами начальник ПВРЗ Лазарь Николаев, арестованный еще до приезда Шкирятова, сдавал "контрреволюционеров" целыми списками. То есть общая картина выявления "вредителей" складывалась "правильно", в соответствии с указаниями центра. Красноярские чекисты внесли даже творческую струю в рутинную работу по изобличению троцкистов: Павла Акулинушкина и Николая Буду вынудили сознаться в том, что их завербовал японский генеральный штаб. Это было отмечено Москвой.
Правда, не все шло так гладко. Дурацкие показания Лехима по поводу юнкоров и значкистов ГТО даже не стали отправлять в Москву, а журналистов потом выпустили. Лехим охарактеризовал их пьяницами и лодырями - какие же это "враги народа"? Самого Лехима, правда, притормозили: во-первых, он оказался евреем, а во-вторых, уроженцем Южной Америки, из Буэнос-Айреса. Конечно же, "шпион"! А уж чей - вопрос техники.
Внезапно взбунтовался Большаков и в декабре 1937 года отказался от всех своих показаний. Энкавэдэшники засуетились, вправили ему мозги, и через два дня он снова сознался во всем. Но 28 марта 1938 года Большаков неожиданно умер - "от туберкулезной интоксикации кишечника", как определила тогдашняя судмедэкспертиза. Как свидетель обвинения он теперь ничего не стоил. Зато Лютиным Москва заинтересовалась и потребовала отконвоировать в Наркомвнудел, только вот зачем - непонятно: 25 ноября 1937 года его привели на заседание Военной коллегии Верховного суда, в течение 20 минут вынесли приговор и на следующий день расстреляли. Стоило ради этого везти за четыре тысячи верст, вон Лазаря Николаева, сдавшего больше всех "врагов народа", никуда не возили, а по миновании надобности без всякой волокиты расстреляли в красноярской тюрьме 19 июня 1938 года. Российского же наркома земледелия Яковенко ликвидировали еще 29 июля 1937 года. Так что если бывшие товарищи по оружию и наговаривали под пытками на него - не было на них греха: они на мертвого наговаривали.
Это только несколько человек из тех многих тысяч жителей Красноярского края, которые своими жизнями должны были подтвердить существование "шпионского право-троцкистского блока". Но в обвинительной речи А. Я. Вышинского на процессе в марте 1938 года кровавый красноярский эпизод занял всего несколько слов: "Бухарин посылает вместе с Рыковым Яковенко в Сибирь, который вызывает там повстанческое движение". После ликвидации Павла Акулинушкина на пост секретаря крайкома партии был назначен другой Павел - Кулаков, который велел набело перепечатать все протоколы бюро, пленумов и конференций, исключив фамилии "врагов народа". И ненужные звенья цепи выбросили, заменив новыми, отчего она стала только монолитнее. А сидевший на этой цепи советский народ замену единодушно одобрил. Что от него и требовалось.
По материалам государственного архива
Красноярского края.
Красноярский рабочий. 17.10.2003