Якова Андреевича Шварца бывшие пограничники, сами уже поседевшие, уважительно называют «Отец». И не без оснований. Еще тогда, когда мы, молоденькие, приезжали с застав на строительство КрАЗа, он был едва ли вдвое старше нас. Будучи директором учебного комбината, он не только готовил из новичков специалистов, но и по-отцовски наставлял их на путь истинный. И не случайно Яков Андреевич считает День пограничника своим родным праздником
Я пришел поздравить его с этой знаменательной для нас датой — 28 мая — накануне. Ветерану нынче исполнилось 80 лет. В меру своих сил он бодр. Мы о многом поговорили, многое вспомнили. К своему стыду, выяснил: я почти ничего не знал о своем старшем товарище (что непростительно для бывшего редактора газеты «Красноярский алюминий»), как, впрочем, и многие из его воспитанников. Судьба у Я.А.Шварца оказалась непростой, и повороты ее порой были причудливы.
Яков Андреевич признался, что в юности мечтал стать летчиком. Их семья в то время жила в Казахстане, а он, прибавив себе два года, поступил в аэроклуб. Учился с увлечением. Ему доверяли самостоятельно летать в Алма-Ату за почтой.
И вот прошел выпускной вечер, но документов не выдали, их должны были подвезти завтра. А назавтра началась война.
— Мы все заявили: хотим на фронт, — говорит собеседник. — А нам отвечают надо переучиваться на боевые машины.
Группу курсантов привезли в Новосибирск, но там летное училище было переполнено. Тогда их доставили в Подмосковье, где обучение длилось всего около трех недель. После этого они оказались под Киевом, фронт находился неподалеку.
— Нам для тренировок разрешали полетать, но только на бреющем полете, чтобы не засекли немцы, — рассказывает Яков Андреевич. — Они все-таки обнаружили аэродром, начали бомбить. Нас подняли в воздух. Мы — еще необстрелянные, а они — асы, всю Европу завоевали. Ну и дали нам прикурить. Из 17 самолетов с новичками приземлилось только четыре. А из четырех самолетов с опытными пилотами подбит был только один. Технику пополнили. Мы уже начали участвовать в боевых вылетах. Перед одним из них прибегает командир: «Тебя вызывают в первый отдел». Что, думаю, случилось? Никакой вины за собой не чувствую, а все равно на душе тревожно.
Лейтенант, перед которым лежало, видимо, мое дело, хмуро взглянул на меня: «Шварц — вы немец?» Я подтвердил, к тому же национальность и в документах записана. «С сегодняшнего дня вы от боевых вылетов отстраняетесь. Ждите особых указаний», — отчеканил офицер.
За что? Только за то, что немец? Я же здесь родился, и, как все советские люди, хочу защищать свою страну, и воевать уже немного научился. Но возражать было бессмысленно. Я тогда еще не знал, что Сталин подписал указ, по которому немцы отправлялись в ссылку, а те из них, кто мог работать, — в трудовую армию.
Первым серьезным жизненным испытанием Якова Шварца стала стройка НКВД — Челябинский металлургический завод, куда он попал после службы в армии. Возводили его заключенные и трудармейцы — жизнь одних мало чем отличалась от других. Та же колючая проволока, те же бараки, та же баланда в столовой и то же хождение на работу строем под охраной. Здесь бывший летчик встретил многих своих односельчан из Казахстана, в том числе и отчима и учителя Франка. Якова назначили бригадиром: он взял к себе в коллектив земляков. Чтобы не подводить его, они работали на совесть. Бригада всегда перевыполняла план.
Будучи человеком пунктуальным и дотошным, он самостоятельно постигал технологию строительства. И вскоре на практике изучил то, на что порой тратятся годы в институте. Руководство заметило старания Я.А.Шварца — несколько лет на стройке он исполнял инженерно-технические должности. Тогда на него, как на опытного специалиста, обратил внимание майор Яков Давыдович Кренгауз, курировавший возведение мартеновских и сталелитейных печей. Потом его перевели куда-то на новое место, но он еще сыграет роль ангела-хранителя в судьбе моего героя.
— В 1949 году нас решили перебросить на другую стройку НКВД — Сорский молибденовый комбинат, — рассказывает Я.А.Шварц. — Брать с собой полагалось не больше чемодана, но я выпросил у конвоира еще и разрешение на телефон (собственный атрибут моей «руководящей» работы — вдруг пригодится).
Ехали мы в запечатанных «телятниках», — 50 человек ИТР — в вагоне без замков. Останавливается эшелон на конечной станции Ербинская, выглядываю — стоит майор Кренгауз. Оказывается, он здесь был начальником строительства. Прибывших зеков и трудармейцев повели колонной к баракам, а меня Яков Давыдович повез на машине в управление. «С кадрами у меня напряженка, будешь исполнять обязанности главного инженера», — сказал он. Здесь же решился и вопрос о жилье: мне предоставлялась комнатка в недавно построенном домике.
Приехали туда, но хозяйки на месте не оказалось. Оставил на крыльце чемодан с телефоном — и снова в контору. А потом машина сломалась. Я пошел искать жилье пешком, но по дороге немного заплутал. Вижу, стоят двое парней и три девушки. Спрашиваю нужный адрес, а мне говорят: «Да вот Женя тебе и покажет — она там рядом живет». Глянул я на Женю — и обомлел: глаза серо-зеленые, косы едва ли не до пят — настоящая русская красавица.
А надо сказать, что когда я ехал на новое место, дал себе слово: женюсь на первой же девушке, которую встречу. Пришли мы к домику, мой чемодан с телефоном так и стоят на крыльце. Значит, никого. Я прошу разрешения у Жени проводить ее, она не возражает. А на прощанье я осмелел и поцеловал девушку — и тут же выпалил: «Выходи за меня замуж».
Она отстранилась и сказала: «Так не делается, мы же совсем не знаем друг друга».
Женя работала в геологоразведке и назавтра ушла в тайгу. А я, поняв, что влюбился, не находил себе места...
И вдруг опять неожиданный подарок судьбы. Объекты у меня были разбросаны на большой территории. Видя, как много мне приходится тратить времени, Я.Д.Кренгауз забирает у одного инженера служебный мотоцикл и передает мне. Теперь всюду можно было успеть: и на работу, и на свиданье...
Тем не менее я ссыльный — каждый месяц отмечаюсь у коменданта. Мне было известно, что если удалиться от поселка за 12 км, то это будет считаться побегом и грозит до 7 лет тюрьмы. Расстояние до моей любимой было раза в два больше. Во избежание неприятностей (могут подкараулить) я обо всем признался коменданту. И то ли он по натуре был добрым человеком, то ли его тронула моя любовная история — он сказал: езди, но никому ни слова.
Месяца через два вернулась из экспедиции Женя. Она познакомила меня с родителями. Я, видать, им тоже понравился. Сыграли свадьбу, да не простую, а какой еще не было в этих краях. И опять здесь не обошлось без Якова Давыдовича Кренгауза. Он реквизировал с проходящего мимо эшелона с зеками духовой оркестр, который и играл на нашей вечеринке.
Первенец — сын Сергей родился 5 марта 1952 года, а ровно через год — день в день — произошло событие, имевшее огромное значение не только для молодой семьи Шварцев, но и для миллионов советских людей: умер Сталин.
— Политических заключенных начали реабилитировать. Стал свободным человеком и я, — рассказывает Яков Андреевич. — Ну все, думаю, поеду в Казахстан: там родня и работа найдется. Но не отпускают.
Чтобы заинтересовать, «Енисейсклесстрой» НКВД посылает меня на курсы повышения квалификации при Свердловском политехническом институте. Вот мой первый диплом, — не без гордости показывает мне собеседник синие корочки. Раскрываю их, а там по всем предметам только «отлично».
Новоиспеченного инженера «выкрал» Василий Григорьевич Шваков, с которым еще строили металлургический завод в Челябинске, и привез его на секретный объект «Почтовый-9» в Красноярске, где сооружался ХМЗ. А дальше была эпоха КрАЗа. И самое интересное, что задумывался он тоже как стройка НКВД. Вновь созданный трест назывался УНР-875. Первым его управляющим назначили Крупицу, главным инженером — Швакова В.Г., а тот «сосватал» на должность начальника стройуправления Шварца Я.А.
— Дали мне квартиру в пос.Индустриальном, и я приступил к работе, — вспоминает ветеран. — Мы строили щитовые бараки для будущих алюминстроевцев. Требовалось также вырыть котлован под цех глинозема. Техники тогда было мало — все делали в основном вручную. Вот я и предложил убрать землю с помощью взрыва. Рассчитали количество зарядов, установили их и шандарахнули... В воздух поднялось 19 тыс. кубометров грунта, который потом был использован под планировку площадки. А меня между тем повезли утверждать в должности начальника стройуправления в Центральный райком КПСС. Там посмотрели документы — немец. Все — отказать.
Но мир не без добрых людей. Я.А.Шварца по работе на ответственных объектах хорошо знали и председатель Красноярского совнархоза П.Ф.Ломако — будущий министр цветной металлургии, и секретарь крайкома КПСС Кокарев. Последний, услышав о случившемся, вызвал его к себе и поручил строительство секретного пункта правительственной связи. Сдан он будет на два месяца раньше срока.
А затем, наверное не без участия все того же Кокарева, Я.А.Шварца назначили директором учебного комбината треста «Красноярскалюминстрой» (так переименовали УНР-875). Теперь это была Всесоюзная ударная комсомольская стройка, над которой взяли шефство пограничные войска.
— Мы обучали приехавших с застав парней всем рабочим профессиям: плотника-бетонщика и штукатура-маляра, электросварщика и крановщика и многим другим, — говорит Яков Андреевич. — Ежегодно готовили для стройки по четыре тысячи специалистов. Вскоре в Индустриальном появилась и вечерняя школа. По инициативе Я.А.Шварца и при поддержке секретаря парткома треста В.В.Гериша при комбинате были открыты строительный техникум и филиал Томского инженерно-строительного института, а позже — индустриально-металлургический техникум. И все для того, чтобы ребята могли повышать образование. Давалось это после тяжелых смен нелегко. Но Яков Андреевич, как заботливый отец (по возрасту он был вдвое старше своих подопечных), убеждал их: надо учиться, надо расти...
И действительно — росли. Многие стали известными людьми, крупными руководителями. Юрий Семенов, Иван Гнездилов, Владимир Кузнецов, Владимир Гагахов.
Я напоминаю собеседнику и другие фамилии наших друзей: Георгия Охотникова, Анатолия Бахмута, Ивана Цыганка, Ивана Бабушкина — всех просто невозможно перечислить. Между прочим, оканчивал Томский инженерно-строительный институт и Олег Семенович Шенин — в то время он работал вначале главным инженером, а затем и начальником СУ-21 — будущий секретарь ЦК КПСС.
— Вообще-то мне всегда везло на хороших людей, — улыбается собеседник. — Повезло и с моей половиной — Евгенией Илларионовной: ведь не побоялась выйти замуж за ссыльного немца. Вместе мы уже 55 лет, вырастили двух сыновей. У нас есть внуки и даже трое правнуков...
Здоровья тебе, дорогой мой везучий человек. С Днем пограничника, отец Яков!
Геннадий Луговой
«Вечерний Красноярск», № 37 (2352), 25.05.2004 г.