Завтра День памяти жертв политических репрессий. В Государственном архиве края найдены новые документы
Владимир Крутовский, открывший в
дореволюционном Красноярске не одну
больницу, школу, аптеку, журнал, имевший от
Ленина «охранную грамоту», был арестован в
1938-м. Его дочь Елена кинулась в Москву –
просить Сталина помиловать полуслепого-полуглухого
старика. Вождь и помиловал, но 82-летний
Крутовский умер в тюрьме, не узнав о своем
освобождении. Это факты, известные многим
красноярцам. А вот подробности поездки
Елены в Москву «всплыли» совсем недавно -
благодаря любопытному документу,
обнаруженному в Госархиве края.
Приехав в Москву, Елена отправилась к престарелому коммунисту Феликсу Кону – приятелю ее отца. Тот внимательно выслушал Крутовскую и пожал плечами:
- Что же поделаешь, когда сам Сталин издал приказ о новой бдительности и репрессиях? У кого поднимется голос против?
Они посидели молча друг против друга. Кон о чем-то раздумывал. Елена начала собираться…
- Найдите такую-то улицу, такой-то дом, около подъезда - ходит с винтовкой часовой, - наконец решился Кон. - Идите прямо на него. А когда он повернется к вам и возьмет винтовку наперевес, загораживая ход штыком, отстраните винтовку и проходите в двери. Там сидят секретари Сталина…
Удивительно, но все прошло как по нотам. Отыскав нужное здание, Елена смело пошла на часового, вскинувшего при ее приближении винтовку.
- Не глядя, я отстранила ладонью штык и шагнула к дверям, - вспоминала Крутовская. – У дверей обернулась: лицо солдата расплылось в улыбке…
По обе стороны пустого вестибюля - череда окон без единой таблички. Пройдя с десяток окошек, Елена сунула в одно свою бумагу.
- Через полчаса товарищ Сталин прочтет ваше прошение, и ответ, как понимаю, будет благоприятным, - вежливо ответил молодой человек. – Поезжайте обратно в Красноярск.
Елена не верила, что после стольких дней обивания порогов, отчаяния ее дело решится так просто! Однако тут же покинула столицу. Дома ее ждало приглашение в НКВД. Диктатор одним росчерком пера снимал с Владимира Михайловича все обвинения, а конфискованные вещи и дачу приказывал вернуть владельцам Крутовским.
- Я сейчас же пошла в тюрьму, но мне сообщили, что три дня назад отец умер, - рассказала Елена другу семьи - первому директору «Столбов» Яворскому в 1948-м.
Кем был придуман пароль, который помог Елене Крутовской? Кто еще из посвященных смог беспрепятственно попасть к секретарям Самого и спасти жизнь близких людей? Похоже, это так и останется тайной…
С 1918-го по 1960-й в Красноярском крае по политическим мотивам было осуждено 60 тысяч человек. 500 тысяч находились на спецпоселении. Только за 1937-38 годы на территории края было расстреляно более 11,6 тысячи осужденных. Точное число жертв неизвестно.
«1937 год. 22 сентября. Обыск и арест. КПЗ.
Тюрьма» - с этих скупых строк началась
энкавэдэшная биография Александра
Яворского, ученого-ботаника, краеведа,
поэта и художника, первого директора
заповедника «Столбы», открытого в 1925 году.
В чем обвиняли Яворского? В том, что под прикрытием любви к родной природе он сколотил группу молодых крепких парней, тренировал их в заповедных «Столбах», чтоб потом высадить десант в Москве - расправиться с вождями партии. Яворский чуть не единственный, кто начисто отрицал все бредовые обвинения НКВД. В застенках его прессовали психологически: физическую расправу столбист пресек на первых же допросах. Когда следователь замахнулся на Яворского кулаком, тот схватил табурет:
- Я запущу его! Мне терять нечего…
Тогда энкэвэдэшники решили схитрить. Последний допрос мало чем отличался от предыдущих:
- Признаете?
- Нет.
Секретарь бесстрастно отстукивал на машинке диалог следователя и обвиняемого.
– Подпишите, - сунули под нос Яворскому протокол, не добившись ни слова признания.
Первый столбист был практически слеп; из дома его забрали без очков. Яворскому и в голову не могло прийти, что протокол могут состряпать заранее, из одной лжи… Он подписал не читая.
По решению всемогущей Тройки столбист-«террорист» на 10 лет отправился в «Вятлаг». Не расстреляли его только потому, что к тому времени НКВД исчерпал лимит: план на отстрел «врагов народа», спущенный сверху, был перевыполнен.
«Лагерь нас «избаловал», все даром: квартира, одежда, пища, а на воле, говорят, все это дороговато», - писал в 1938-м з/к Яворский, у которого отнимались ноги, выпадали зубы и волосы, начинался туберкулез…
- Его спасли «Столбы», - уверен Алексей Бабий, председатель общества «Мемориал». – Там, в лагере, все годы он писал поэму, посвятив главу каждому из ста камней в заповеднике.
«Я иногда мечтаю, а вдруг да скажут: а ну-ка, Александр Леопольдович, на волю…» Эти слова Яворский услышал, отсидев от звонка до звонка все 10 лет.
Свидание с близкими было недолгим: в начале 1949-го Яворского снова доставили в МГБ (НКВД) и предъявили – слово в слово - те же обвинения.
- Позвольте, но ведь я отсидел за это 10 лет! – изумился Александр Леопольдович.
- Это неважно, - последовал ответ.
Директор «Столбов» был отправлен в ссылку – в колхоз «Таежный» Сухобузимского района, который находился тогда в ведении «Норильлага»..
В 16.00 30 октября, в День памяти жертв политических репрессий, в культурно-историческом центре на Стрелке открывается выставка о репрессированных столбистах – «Нелидовка». На ней будут представлены фотографии, копии документов из архивно-следственных дел и другие уникальные экспонаты.
Фото из личного дела ссыльного Яворского и из архива Ивана Воронова.
Использованы документы Государственного архива Красноярского края и общества «Мемориал».
Баранова Маргарита
Комсомольская правда- Красноярск. 29 октября 2004