10 ноября подсудимый Валентин Данилов попросил судью «отпустить его пораньше» ввиду плохого самочувствия. Вечером он собирался лечь в больницу. Предыдущий тюремный срок превратил ученого-физика в тень; нынешний судебный процесс призван его доконать
Судья пообещал, что Данилова «долго не задержат». И по-своему не соврал: в пять вечера (через семь часов после начала заседания) сторона обвинения потребовала изменить Данилову меру пресечения с подписки о невыезде на содержание под стражей. Ходатайство было немедленно удовлетворено, Данилова взяли под стражу прямо в зале суда. Дочь Анна, которой Валентин Владимирович успел позвонить, повезла ему вещи в красноярский СИЗО.
Прокуратура тут же дала общественности два равнозначных по нелепости объяснения, почему Данилова лучше держать за решеткой. Первое: он нарушал условия подписки о невыезде и мог повлиять на решение суда (видимо, запугать). Второе: он дал интервью иностранной газете, продолжив свою шпионскую деятельность и вновь раскрыв государственную тайну.
Что касается нарушения условий подписки о невыезде, то это мы рассмотрим дальше, а вот материал в «Лос-Анджелес Тайме» за 5 ноября, будучи просмотрен сверху, сбоку и на просвет, не содержит ни гостайны, ни каких-либо ее отдаленных признаков.
Может быть, вот это гостайна: «Это дело носит исключительно политическую окраску»? Или вот это: «Сейчас я дома, но десяток людей круглосуточно наблюдают за моим домом. Хотелось бы просочиться через канализацию и ускользнуть, но, к сожалению, это совершенно невозможно. Приходится сидеть тут»? Остальное содержание статьи («Повторный суд по делу о шпионаже: сибирского физика приговорили к заключению», автор Дэвид Холи) — это пересказ собственно юридической коллизии с делом Данилова в контексте «общего преследования диссидентов и нарушения прав человека в России».
Парадокс состоит в том, что в случае с Даниловым власть сама создала себе диссидента. Данилов — это не академик Сахаров, протестовавший против внешней политики СССР, не правдолюбец Пасько, даже не член «Комитета-2008». Это просто человек, пытавшийся заработать себе и другим немного денег в условиях тотальной заброшенности фундаментальной науки. В середине девяностых российским ученым сказали: зарабатывайте сами как можете, государству вы больше не нужны. Данилов заключил выгодный контракт с Китаем на изготовление испытательного стенда и разработку программного обеспечения к нему.
Про то, что собой представлял этот стенд и насколько он секретен, уже столько раз писали, что даже неудобно повторять. Сторона обвинения считает, что тайна таки была. Сторона защиты не однажды предлагала приобщить к делу материалы независимой экспертизы, вообще любой экспертизы, кроме той, которая нравится обвинению. Защите в этом было отказано. Поскольку договор с Всекитайской экспортно-импортной компанией точного машиностроения заключался Даниловым от имени технического университета и поскольку каждая буковка в этом договоре, так уж заведено, была перед подписанием изучена сотрудниками ФСБ, остается предположить, что чекисты сами проморгали, что продают китайцам что-то такое, чего продавать не следовало бы, а когда спохватились, решили повесить дело на Данилова. Отсюда свидетели обвинения — «специалисты» с физкультурным образованием, отсюда новые «доказательства» вины Данилова, которые демонстрируются журналистам, вместо того чтобы быть представленными суд.
Отсюда признание Верховным судом «процессуальных нарушений» при рассмотрении дела Данилова первым судом присяжных (тогда, напомним, Данилов был оправдан по всем статьям): оказывается, присяжные в ходе пятичасового заседания с разрешения судьи уходили в туалет! А туалет коридоре! А в коридоре на них могли повлиять. Отсюда аргументация типа «мы знаем, что мы правы, но никогда не скажем вам, почему мы так считаем».
Пожалуйста, последний пресс-релиз за подписью прокурора края Гриня: «Аргументация доводов обвинения была предметом исследования в суде. Конкретизировать и обозначать их не представляется возможным ввиду того, что дело продолжает слушаться в закрытом судебном заседании».
Ну, если все так сложно и секретно, зачем эти формальности с судом присяжных, вообще с каким бы то ни было судом?
На следующий день после заключения Данилова под стражу красноярское общество «Мемориал» созвало пресс-конференцию. Председатель общества Алексей Бабий пояснил, почему «Мемориал» счел невозможным оставаться в стороне от процесса: «Человека посадили в тюрьму за то, что он дал интервью иностранной газете. Мы возвращаемся в пучину не семидесятых даже, а тридцатых годов». Вспомните предложение генпрокурора Устинова о захвате в заложники членов семей террористов, сказал Бабий. В тридцатые это было. Была даже страшноватая аббревиатура ЧСИР — член семьи изменника родины. А ускоренное судопроизводство по делам о терактах — это ноу-хау тех же тридцатых, внедренное после убийства Кирова. Следствие занимает максимум 10 дней, подсудимому не предоставляются услуги адвоката, приговор приводится в исполнение в течение 24 часов. Это было начало большого террора.
После Бабия слово взял Эрнст Черный, ответственный секретарь Общественного комитета защиты ученых: «Разговоры о государственной тайне — от лукавого. Нет и не может быть гостайны в том, что публикуется даже в учебниках. Просто сейчас пошла волна ареста ученых «за шпионаж». Сутягин получил 15 лет заключения, профессор Бабкин — восемь лет. Правда, условно. Присяжные были выбраны из какого-то списка, который никто в глаза не видел, хотя закон требует, чтобы этот список был опубликован в СМИ. В состав суда присяжных вошли, как на подбор, люди достаточно высокого статуса, что чисто статистически маловероятно. В том числе люди, имеющие допуск к сведениям, имеющим гриф секретности. Мы были категорически против этого, поскольку очевидно, что они не могут судить объективно: их патронирует та же структура, которая заинтересована в обвинительном приговоре для Данилова. Тем не менее суд не рассматривал по существу тот вопрос, ради которого собирался, а именно: передавал ли Данилов китайцам сведения, составляющие гостайну? То, что Данилов просто передавал КАКИЕ-ТО сведения, — это всем известно и этого никто и не думал скрывать».
Наконец, Елена Евменова, адвокат обвиняемого, высказала свое мнение о причинах изменения меры пресечения: «Что касается нарушения Даниловым условий подписки о невыезде, что якобы и послужило причиной для изменения меры пресечения, то он ее нарушил единственный раз — каюсь, по моей просьбе. Мы ездили с ним в Железногорск, чтобы отвезти туда запрос по его же уголовному делу. Еще тогда сторона обвинения заявила по этому поводу протест, судья изучил обстоятельства и пожурил и меня, и Данилова. Вопрос: как можно сейчас принимать новое решение по тому же инциденту? На мой взгляд, изменение меры пресечения под столь надуманным предлогом свидетельствует только об одном: приговор судьи уже предопределен, Данилов останется в тюрьме. Теоретически, конечно, судья имеет право вынести оправдательный приговор вопреки решению суда присяжных, если не найдет доказательств виновности. Но у меня есть все основания считать, что приговор будет безусловно обвинительным. Наши дальнейшие действия? Мы будем обращаться в Страсбургский суд и настаивать на статусе узника совести для Данилова. Дело Сутягина, к слову, уже принято на рассмотрение Парламентской ассамблеей Совета Европы».
Есть большие сомнения в том, что решения Страсбургского суда, равно как и любого другого, не расположенного на территории России, будут здесь кем-то приняты во внимание. «Будет сидеть! Я сказал!» — эта песня всем знакома. Впрочем, до Страсбургского суда нужно еще дойти, а пока Елена Евменова возлагает надежды на решение Верховного суда, поскольку, по ее мнению, сторона защиты располагает очень весомыми аргументами невиновности Данилова. Да ведь ничего нового в этих аргументах нет. Не в них же дело. Верховный суд уже отменил политически неправильное решение суда присяжных, хотя по закону же решение суда присяжных является окончательным. Что с того? Пять оправдательных приговоров, вынесенных судами присяжных по всей России, позже были отменены. И с чего бы Верховному суду передумать? Это же, как нашим красноярским чекистам, самому себя высечь. А пока суд да дело, решение Верховного суда (какое бы то ни было) последует не раньше, чем через полгода после вынесения Данилову приговора красноярским краевым судом. Эти полгода нужно еще прожить.
На пресс-конференции в четверг Алексей Бабий заметил, что по роду своей деятельности он изучал массу дел, подобных делу Данилова. И что же? Все-таки правда восторжествовала, невиновные были оправданы. Но уже после смерти. И, мол, хотелось бы, чтобы в этот раз справедливость восторжествовала еще при жизни.
Дело в том, что справедливость все по-разному понимают и практикуют.
Андрей Агафонов
«Комок». «Очевидец», № 46, 16.11.2004 г.