В конце августа 1903 года петербургская газета «Знамя» (редактор П.А.Крушеван) приступила к публикации «Протоколов сионских мудрецов». И вот уже более ста лет эти самые «протоколы» не дают спокойно спать «прогрессивной мировой общественности». В Лету канули теории общественного обустройства Бакунина и Кропоткина; признан несостоятельным марксизм; на смену кейнсианству пришёл монетаризм Фридмена; из фашизма выпестовалась такая наука как геополитика – США объявили «научной» зоной своих интересов весь мир; прочитали и забыли О.Шпенглера и Ф.Фукуяму.
Это только единичный перечень достижений «социологической мысли» с момента выхода в свет «сионских мудрецов». Кто этой мыслью интересуется, за исключением «узких» специалистов? А к «протоколам» интерес не ослабевает и поныне, несмотря на их корявую стилистику, очень далёкую от литературного или официального языков. И похоже, что такой интерес кем-то подогревается, дескать, исключительно «отребье российского общества» (Бердяев) и люди малограмотные могут поверить в существование всемирного еврейского заговора. Допустим, что только «российское отребье» и люди малограмотные верят в чертовщину заговоров и дворцовых переворотов как «двигателей истории». К какой из этих категорий следует отнести Сергея Кима, Алексея Бабия, историка Григорьева – оппонентов Сергея Маслова в нашумевшем шоу афонтовского телеспора об установлении или неустановлении памятника Сталину? Давайте разберёмся
Если депутат Красноярского горсовета Сергей Маслов, с позиции диалектики, говорил о памятнике как памяти о делах великих наших предков и их величайших заблуждениях, то его оппоненты пороли чушь об узурпации Сталиным власти и заговоре НКВД против русского народа. Никто из перечисленных лиц не согласился с вполне научным утверждением Маслова: И.В.Сталин был или являлся исторической необходимостью, объективной сущностью, как, скажем, позавчерашний восход Солнца, объективным течением исторической последовательности.
Сначала были казни, внесудебные расправы или попросту убийства, чинимые народом. В армии и на флоте убивали офицеров, в деревнях – помещиков, в городах – «буржуев» и полицейских, на железнодорожных станциях – всех, кто хорошо одет или изъясняется на хорошем, правильном русском языке (по свидетельству А.И.Деникина). После прихода к власти большевиков большой размах приобрело движение «батек»: Махно, Ангела, Григорьева и прочих. «Батьки» боролись и против красных, и против белых – за «крестьянское» государство. «Пускали в расход» белогвардейских офицеров и красных комиссаров, «по-ихнему» жидов, долго не раздумывая.
О дремучести, темноте, безнравственности, жадности и других недостатках крестьянства писали не только Ленин и Троцкий, а и такие литературные светочи «либерального» направления, как Иван Бунин – Нобелевский лауреат или сатирик Пантелеймон Романов. Михаил Зощенко рисовал антисоциальные типажи в абсолюте, горожан – недавних выходцев из крестьян. Кстати, вся нынешняя рыночная демагогия: «если такой умный, то почему бедный?», «человек гребёт к себе, а не от себя», «если не ворует, то казённое место зря занимает», «умный человек и на плохом месте хороший оборот сделает» – заимствована у Пантелеймона Романова. Правда, писатель закладывал подобные рассуждения в беззубые, вонючие, похабные рты отвратительных харь, тем не менее их сегодняшние последователи, с улыбками от «Бленда-меда», произносят сатирические откровения на полном серьёзе.
Каким образом мог противостоять Сталин буйству разыгравшейся народной стихии? Только одним способом: ведением беспощадной войны и с заговорщиками, и с откровенными врагами народа. Яркий тому пример – маршал Тухачевский и «военная оппозиция». Бывший смоленский дворянин, бывший поручик, имевший за плечами лишь Александровское военное училище, он прославился в Гражданскую войну, по сути дела, карательными операциями. Столкнувшись под Варшавой с регулярной польской армией, войска под командованием Тухачевского потерпели небывалое по масштабам поражение. Одними пленными поляки взяли 120 тысяч человек. Царские генералы после таких поражений стрелялись, как, например, генерал от кавалерии Александр Васильевич Самсонов. Тухачевский же не отказался от предложения Льва Троцкого возглавить Красную Армию. Чего он только не навыдумывал: автоматическое стрелковое оружие признал «оружием полицейских», облегчённые танки у него «прыгали» и «летали», солдаты по БУПу не отрывали траншей, а окапывались «индивидуально».
Наинагляднейшей панорамой его инициатив явилось уничтожение Красного Флота, со ссылкой на «Анти-Дюринга» Энгельса. Михаил Тухачевский был против создания регулярной армии, против строительства авианосцев, линейных кораблей и крейсеров. Не рассмотрел он и значения железных дорог – дальневосточное стратегическое направление сообщалось со страной лишь двумя колеями Транссибирской магистрали. Дружба Тухачевского с Германией и её вермахтом объяснима исключительно его комфортным пребыванием в немецком плену. Тухачевского поддерживал весь командный состав Красной Армии, закалённый в горниле братоубийственной войны. В своём большинстве командиры Красной Армии являлись назначенцами Льва Троцкого, идеолога «перманентной революции» и «отмирания границ и государства».
По национальному составу красноармейская верхушка была в основном представлеаы евреями: Якир, Уборевич, Гамарник и прочие. Национальная позиция И.В.Сталина неизбежно должна была войти в противоречие с их «интернациональными» взглядами и убеждениями. Противоречия особенно обострились после начала гражданской войны в Испании, показавшей беспочвенность подобного «интернационализма».
За Тухачевским и его сионской компанией стояли мощнейшие силы, и Сталин был вынужден обратиться к советскому народу, который Сталина поддержал. Чтобы не быть голословным, я приведу в пример общеизвестные мероприятия И.В.Сталина по укреплению обороноспособности страны, почему-то упущенные Тухачевским.
1 сентября 1939 года внеочередной четвёртой сессией Верховного Совета СССР был принят Закон о всеобщей воинской обязанности, в начале 1938 года принята военно-морская кораблестроительная программа. В эти годы началось строительство Байкало-Амурской железнодорожной магистрали. Меры оказались запоздалыми. В международных отношениях Сталин вёл очень осторожную и пассивную, выжидательную политику – он разогнал Интернационал, заткнув рот апологетам «мировой революции» и вёл переговоры лишь о дружбе и сотрудничестве с желавшими того государствами. Наметившееся франко-советское сотрудничество было уничтожено Великобританией. Англо-франко-советские переговоры, известные в истории дипломатии как Московские переговоры 1939 года, затягивались английской стороной в бесконечность. Тем более искренность английской стороны после Мюнхенского сговора находилась у Сталина под сомнением. И вдруг неожиданная телеграмма Гитлера Сталину от 20 августа 1939 года, очень неожиданная, хотя зондаж на сближение с Советским Союзом германский МИД вёл с конца июня: «Я ещё раз предлагаю Вам принять моего министра иностранных дел во вторник, 22 августа, самое позднее в среду, 23 августа. Имперский министр иностранных дел будет обличён всеми полномочиями для составления и подписания пакта о ненападении...».
Гитлер раскрывал Сталину и всему миру свои планы – нападение на Польшу, иначе и быть не могло – СССР не имел границ с Германией. Вероятно, этот факт И.В.Сталина не смущал – Польша категорически отвергала нашу дружбу. Смущало Сталина другое: Гитлер был в курсе обстановки, царившей на Московских переговорах. Дело в том, что члены британской и французской дипломатических миссий не имели никаких полномочий своих правительств, что тщательно скрывалось советской стороной. Другими словами, переговоры велись «для виду». Утечка информации с советской стороны исключалась, следовательно, Гитлер узнал все обстоятельства переговоров от англичан или французов. Скорее от англичан, были основания так думать. Сталину теперь было нечего «камуфлировать», да и лучше синица в руке, чем журавль в небе. Тем более, что Красная Армия вела бои на Халкин-Голе с немецкими союзниками – японцами, а подписание договора с Гитлером порождало свару между недругами Советского Союза.
На этом самом месте в изложении германо-советских отношений красноярец Алексей Бабий начал завираться и кликушествовать, что сводит на нет любые его утверждения. Ещё точнее: он или врёт «для порядка» или того хуже – не знает. За свои слова я могу ответить на любом судебном разбирательстве: враньё Бабия очевидно. Во-первых, он ссылается на «пакт Молотова-Риббентропа». Такого документа в природе никогда не существовало. В той самой связи, которую имеет в виду Бабий, Советский Союз заключил два договора: Договор о ненападении от 23 августа 1939 года и Договор о дружбе и границе от 28 сентября 1939 года. Были ещё договоры и соглашения с Германией, но, скорее всего, они остаются за пределами интересов антисталинистов.
Бабий имел нахальную неосторожность заявить, что Советский Союз, заключив эти договоры, вступил во Вторую мировую войну на стороне Германии. За эту ложь, то ли в целях популизма, то ли в результате бабиевской беспросветной дремучести, его следует притянуть в суд за нанесение моральных страданий людям, знакомым с вопросом.
Договор от 23 августа 1939 года для того и заключался, чтобы немецко-фашистские войска не вышли к границам Советского Союза, тогда существующим порядком вещей обозначалась демаркационная линия, которая и оговаривалась обеими сторонами. Выход полевых армий к границам Советского Союза мог вызвать пограничный конфликт. Термин «пакт Молотова-Риббентропа» заимствован из иностранных источников. Пакт – это договор, но применяется этот термин к договорам большого политического значения. Тем самым подчёркивается значительность международных связей фашизма и Советов. А значительности никакой не было: советско-польская граница определилась Рижским мирным договором 1921 года. Польша, «осуществляющая суверенитет над частью бывшей Российской империи», брала на себя обязательства перед Англией, США, Францией, Италией и Японией по защите прав национальных меньшинств: белорусов и украинцев. Риббентроп настойчиво предлагал Советскому правительству вводить советские войска в Польшу. Но Сталин войска не вводил, даже когда немцы пересекли демаркационную линию, предусмотренную «секретным протоколом». 17 сентября 1939 года, на 17-й день Второй мировой войны, определились два обстоятельства: на Халхин-Голе Красная Армия одержала убедительную победу, из Польши бежали правительство Славой-Складковского и верховный главнокомандующий маршал Рыдз-Смиглы. «Секретные протоколы» по Польше были тут же опубликованы в газете «Правда», а советские части Белорусского и Киевского особых военных округов в соответствии с решением Советского правительства перешли советско-польскую границу.
Предлог перехода советскими войсками границы был настолько аргументирован – защита национальных меньшинств, украинцев и белорусов, от немецкой оккупации, – что ни одна страна не заявила протеста. 66 лет спустя протесты заявляет Бабий, сваливая до кучи сведения, полученные от полуграмотных журналюг. Разумеется, если в «сталинском вопросе» требуется авторитет журналиста Бурлаку, тогда конечно...
Историк Григорьев, скорее всего для афронта сталинистов, объявил, что памятников заслуживают «тишайшие цари», вроде Фёдора Ивановича и Алексея Михайловича. Фёдор Иванович (1557-1598), последний представитель Рюриковичей, был настолько гениален в своей ничтожности, что после его смерти (он не оставил наследников) начались притязания на царский престол проходимцев всех мастей. Его политика подготовила Крестьянскую войну и польско-шведскую интервенцию России. Алексей Михайлович (1629-1676) учредил Приказ тайных дел – прообраз нынешних спецслужб с застенками и пытками. Объявил бессрочный сыск беглых крестьян, провёл реформу Церкви и жестоко преследовал раскольников. Утопил в крови Московское восстание 1662 года, наконец, зверски подавил повстанцев Степана Разина, а вожди повстанцев пошли на эшафот. Да что там цари... Любое государство – это инструмент насилия. Любой политический деятель, когда это необходимо, становится палачом. Кто-то вспомнил Ганди, но ведь и Индия вынуждена иметь спецслужбы, армию и уголовный кодекс.
Смешным показался и с напускной наивностью подброшенный Сергеем Кимом вопрос о том, имеет ли бюст Сталина художественную ценность. Я бы на месте тех, кому он был задан, ответил бы встречным вопросом: «А способствуют ли, по мнению дражайшего ведущего, металлические двери и решётки на окнах во всех домах эстетическому восприятию «городской окружающей среды»? Но и это не всё. Считает ли Сергей Ким произведением искусства урода, стоящего на пр.Мира неподалёку от ЦУМа? Ведь если бы «мужик с зонтом» являлся восьмым чудом света, туристы в Красноярск наверняка валили бы валом.
Константин Маевский (Красноярск)
Красноярск, ноябрь 2004 г.
Итак, о заговоре «сионских мудрецов» говорить «неприлично». Но почему прилично говорить о том, что в результате террора и интриг один человек смог подчинить себе одну шестую часть суши, населённую великими народами, с великими традициями и великой историей? Между прочим, в «сионских мудрецов» поверить проще – сумели же двенадцать евреев донести свою веру до всех уголков мира.
А памятник Иосифу Виссарионовичу Сталину нужен обязательно. Это памятник не только ему. Это памятник великой эпохе.
«Красноярская газета», № 2 (13), 21.12.2004 г.