Печальное событие: ушла из жизни 83-летняя женщина Анна Макаровна Кравчук.
К сожалению, многие уходят. Внешне это горестное известие коснулось, в первую очередь, самых близких. А кто у нее самые близкие? Два внука да невестка. Муж и сын оставили эту жизнь в один год - 1999. Один по старости, другой по болезни. И она заламывала руки, прося Бога, чтобы он и ее забрал туда тогда же.
Но Бог, видимо, посчитал по-иному. Анна Макаровна, став инвалидом, продолжала жить, излучать добрую энергию и не ныть. От природы ей многое было дано: доброта, красота, светлость, веселость, уважительность, выносливость. Да любовь к родному языку и родной украинской песне. Петь она умела.
Я был знаком с бабиковскими Кравчуками давно, еще в бытность свою председателем исполкома Майнского поссовета народных депутатов. Именно тогда, в 1973 году, наступило время ликвидации бараков. Их было немало в самой Майне, но бабиковское поселение считалось и на самом деле находилось на особом учете.
Молодежь города Саяногорска и поселка Майна, Черемушек мало что знает о поселке Бабик. К счастью, хорошо, что сегодня такого не видит.
У долины Бабик, где пролегают лыжные маршруты выходного дня, и где заканчивается строительство красивой четырехзвездной гостиницы горнолыжного курорта "Гладенькая", довольно печальная история. В 1949 году сюда привезли российских немцев-трудармейцев, около ста человек. Они должны были разрабатывать лесные косогоры и заготавливать древесину для Майнского медного рудника. А если учесть, сколько требовалось этого леса и на крепление шахт, и на строительство самого поселка Майна, которого, как ни странно это звучит, до того времени не существовало, и для топок электростанции, то не трудно представить, что за объемы древесины требовались.
Немцы-лесорубы не успевали.
И тогда, в 1950 году, в долину Бабик 28 августа забросили только одних взрослых - 250 украинских крестьян, сосланных сюда, в основном, из Ровенской области Украины. Вместе со стариками и детьми этот горемычный десант насчитывал около 500 (если не сверх того) человек. Среди украинских переселенцев было и несколько прибалтийских ссыльных. Всем им вменялось в вину одно и то же: пособничество бандеровцам, хотя ни одному из привезенных никаких конкретных обвинений не предъявлялось, и никого из них не судили.
Майнский рудник входил в систему НКВД СССР, и называлась та ГУЛАГовская организация "Енисейстрой". Как и немцы-трудармейцы, украинцы с прибалтами являлись поднадзорными репрессивной организации.
Гранитный памятник жертвам политических репрессий на Бабике, известный как памятник "Берегиня", стоит там вовсе не случайно. Он стоит именно в том месте, где в ночь с 28 на 29 августа вынуждена была ночевать вся та масса людей, переброшенная из Очур, куда доставили баржу из Красноярска и откуда несчастных транспортировали бортовыми машинами в долину. На Бабике не было никаких строений, даже простого навеса. Одни сосны. Им так и сказали: "Выжить хотите, сами решайте, что для этого нужно!"
Огонь, ночные костры спасли детей, стариков. Молодежь всю ночь заготавливала дрова.
Да плач, рев, проклятия летели в ночную пустоту. И лились пуды слез. Мне трудно описать ту сцену, которая рисовалась из рассказов Анны Макаровны.
Вообще-то Анна Макаровна не из рода Кравчуков, она из другого рода, но суженый ее - Артем Давидович Кравчук. В Сибирь она пошла за мужем. И здесь, на Бабике, прошла вся ее оставшаяся жизнь.
После кошмарной августовской ночи постепенно наладился быт спецпереселенцев. А со временем люди повылазили и из землянок, куда зарывались. Рубили дома, построили помещение для начальной школы, магазин, бани. Никуда в комендатуру не требовалось ходить, так как оперуполномоченный от Бейской комендатуры тоже жил здесь же. Возле домов поднялись со временем и яблоньки, сливы. Ведь украинская душа тосковала по родному краю.
Все, поголовно все были лесорубами. Исключения не было и для женщин. И у Анны Макаровны была такая же запись - "лесоруб".
Поселок Бабик с песнями и слезами существовал до самого 1956 года, то есть до начала массовых реабилитаций.
Что значит до 1956? После развенчания культа личности Сталина исчезла комендатура, исчезли проверки и перепроверки. Всем объявили, что они, поселенцы Бабика, действительно ни в чем невиновные (виновные сидели бы в лагерях и тюрьмах) и могут ехать теперь на все четыре стороны.
И многие, конечно, уехали. А остались те, у кого в родных селах Ровенщины были добротные дома и постройки, которые тогда же были приспособлены под конторы, детские ясли, почту, амбулаторию, да куда вселилось начальство. Некуда тебе, путешественнику, возвращаться! Сиди в своем Бабике!
Не было на прежней родине и работы, некоторых просто мытарили и издевались над ними, когда они пытались "качать" свои права. Приходилось возвращаться. Да-да, добровольно возвращаться в Сибирь, которую проклинали. Были и другого свойства причины: кто женился, кто учился, кому было невыносимо это все переживать.
Так и Анна Макаровна со своим мужем и сыном осталась жить на Бабике. Работать продолжали все на том же руднике, до прихода гидростроителей Саяно-Шушенской ГЭС в 1963 году. Большинство из оставшихся стали строителями.
Им, реабилитированным, разрешили получить наделы земли под индивидуальное жилье, они получали квартиры и в строящихся домах. Но очередь, как известно, длиннее, паровоза.
Вот так поселок и продолжал существовать, хиреть, разваливаться, как все временное. Хотя, как горько шутят, "Нет ничего постояннее, чем временное". В 1973 году начали уже планово переселять спецпоселенцев. И к 1975 году почти всех и переселили. Но около десятка семей свои срубы сносить не пожелали. И переселяться отказались.
Кравчуки, построив дом в Означенном, жить в нем, однако, не смогли. Вторично вернулись на Бабик, где и доживали свой век: хозяин с хозяйкой и сыном. Их домик курился в тайге до самого 1998 года.
Далее все известно.
Внук Петр, работающий на Саногорском алюминиевом заводе, приютил бабушку Анну. Она скрипела, терпела, плакала, но деваться некуда. Еще в малолетстве Петруши Анна Макаровна возила его на свою родину. Он мало что тогда понимал. Быть может, сегодня поймет немного больше, что значила Анна Макаровна на этом белом свете.
А вы помните Анну Макаровну? Она в последние годы при содействии департамента соцзащиты администрации всегда приезжала на Бабик, где собирались реабилитированные в День памяти жертв политических репрессий. Потихонечку выходила из машины, брала в руки табуретку и с ее помощью, хромая, подходила к памятнику. В голубых глазах старушки радужно сверкали слезы, она как будто парила где-то в небесах, сердечко ее колотилось, готовое выпрыгнуть на поляну, и не было силы его унять. Анна Макаровна была у себя дома.
Настоящая Берегиня сидела у символичной "Берегини".
Такой мы ее все и запомним. Райского ей свидания с родными и близкими.
Прощайте, Анна Макаровна! Земной Вам поклон от всех мемориалистов. И земля пушистым покрывалом.
Олесь Грек,
председатель общества "Мемориал" г.Саяногорска
«Огни Саян», № 10, 10.03.2005 г.