В крае пытаются пересмотреть государственную идеологию
Активисты красноярского общества «Мемориал» вышли к зданию городской администрации, чтобы собрать подписи против строительства памятника Иосифу Сталину. Как сказал корреспонденту «Известий – Красноярск» председатель общества Алексей Бабий, они давно не дискутируют с оппонентами по поводу того, плоха или хороша политическая фигура этого руководителя государства; просто обстоятельства сложились таким образом, что «установить памятник пытаются без малейшего общественного обсуждения». Кроме того, по мнению Алексея Бабия, проблема отношения к бывшему вождю показала – местные чиновники «запутались во лжи». Одни говорят одно по поводу Сталина, другие – другое, «а соответствующее решение уже принято, и принято келейно». Между тем в пресс-службе мэрии категорически опровергли утверждение, что тема памятника вообще имеет отношение к намерениям городской власти. Там официально сообщили: система установки любого общественно значимого сооружения, будь то мемориал или обычное большое здание, требует многократного согласования в различных инстанциях, которое не может быть келейным по определению. На проблему – почему вопрос о Сталине стал доминирующим в эти дни? – в пресс-службе администрации города ответили, что, скорее всего, мы имеем дело с пиаром «некоторых организаций либо отдельных лиц».
Андрей ХОХЛОВ
Однако если бы мы имели дело только лишь с саморекламой «Мемориала» или его председателя, тема наверняка бы утихла за несколько дней, как в случае с попытками самосожжения, например, или экзотического выдвижения в губернаторы Красноярского края. Тем не менее, проблема общественного отношения к установке сталинского памятника гораздо глубже. Не далее как несколько дней назад аудитория одного из телеканалов Красноярска могла видеть, как две видных персоны – заместитель начальника департамента социальной политики Красноярска Владимир Черных и депутат городского Совета Владислав Жуковский – более чем благожелательно высказались о лучшем друге физкультурников. Владислав Жуковский, в частности, заявил даже, что «не наше дело судить о тридцать седьмом годе»: подобных публичных высказываний наш город не слышал лет двадцать. Создалось ощущение того, что новейшая демократическая идеология, державшаяся, в частности, на резко отрицательном отношении к репрессиям Сталина, надломилась.
Справедливости ради следует сказать, что тема возврата Сталина началась не в Красноярске, а в Волгограде и Мирном (представитель этого якутского города даже выступил на днях в эфире федеральной политической программы и попытался логически обосновать – зачем им нужен памятник вождю). Существует распространенное убеждение, что дискуссии такого рода были при Сталине совершенно невозможны, и поэтому, мол, мы можем свободно рассуждать на любые темы, не боясь возврата к прошлому. Но это далеко не так.
Именно при Сталине – с 1922 года, когда он приступил к обязанностям Генерального секретаря Компартии – открытые политические споры между различными группировками и фракциями были нормой жизни. Достаточно привести примеры известной «дискуссии о профсоюзах», «правого уклона», бухаринского диспута о деревне. Партийные циркуляры от противоборствующих вождей ВКП(б) спускались в тысячи филиалов и ячеек, внося полную сумятицу в головы низовых исполнителей и вызывая зубодробительные столкновения. Только к 1929 году, когда впервые широко отмечался юбилей Генсека, сталинцы взяли верх практически везде. Все дело в том, что руководство страны только к тому времени выбрало твердый экономический курс отказа от остатков частной собственности и перешло к полному огосударствлению общества. Лагеря и колхозы оказались элементарным следствием идеологического шага.
Параллелей с нынешним положением дел более чем достаточно. Во-первых, концентрация политических и экономических ресурсов не только не прекращается, но и усиливается – примеров в регионах более чем достаточно. Во-вторых, государственная идеология, которую сегодня именуют «поиском национальной идеи», а на самом деле является курсом на создание госкапитала, абсолютно не сопоставима с открытым и гласным обсуждением деятельности власти. Многие из тех, кто пришел руководить государственными экономическими компаниями, в конкуренции с частниками быстро проиграют. И поэтому стараются выиграть у конкурента политическими методами.
В «Мемориале» утверждают, что на днях один из весьма известных чиновников заявил, что в городе развелось слишком много памятников жертвам политических репрессий, и предложил оставить только один – «Кандальный путь» на Предмостной площади – памятник коммунистам-революционерам. Комментарии излишни, говорят в «Мемориале», чего еще можно ждать от бывшего секретаря горкома партии?
А вот отрывок из радиоинтервью бывшего первого секретаря крайкома КПСС Олега Шенина радио «Свобода». «Владимир Кара-Мурза: «Олег Семенович, у вас в Красноярске нынешняя власть способна начать процесс реабилитации и установления памятников Сталину?» Олег Шенин: «В Красноярске будет поставлен памятник бронзовый, он уже отлит, в районе железнодорожного вокзала, около театра оперетты. Мэрия города этот вопрос уже решила».
Здесь можно напомнить: на интернет-сайте общества «Мемориал» сообщается со ссылкой на главу города Петра Пимашкова, что «вопрос даже не обсуждался». Очевидно, это противоречие и побудило Алексея Бабия говорить, что чиновники лгут.
Из конфиденциальных источников нам стало известно, что идея установки памятника родилась все-таки не в структурах действующей власти, а в недрах Красноярского горкома КПРФ. На лентах информагентств говорится: желание возродить статую вождя озвучил секретарь Владимир Бедарев. Тут комментировать нечего – человек выполняет профессиональные обязанности.
Самое опасное во всей этой истории, конечно, не памятник и даже не отсутствие гласности. За последние пять лет мы привыкли к тому, что многие проекты рождаются келейно. Славословия Сталину были экономически нужны не столько ему и, в общем, не населению, а тем, кто создавал собственные культы и культики – советским бюрократам. Именно так же произойдет и сегодня, если народ увидит новую скульптуру вождя: она обязательно породит ореол непогрешимых руководителей – от жилищно-коммунальных до нефтяных и газовых. Во многих структурах, к слову сказать, это происходит уже задолго до дискуссии о памятнике. Портреты Путина рядом с собственным вождем-директором, увешанным золотыми цепями и коммерческими орденами, увы, стали реальностью.
Резюме
Когда этот материал готовился к печати, стало известно: так называемая «общественная комиссия» во главе с Владиславом Жуковским все же рекомендовала администрации установить бюст Сталина в закрытом помещении – на площади Победы. Как соотносится эта информация с заверениями пресс-службы, не совсем ясно, однако при такой схеме работы с общественностью мы можем получить и памятник Берии, и монумент Троцкому.
Известия, 28.04.05
Михаил СЕВЕРЬЯНОВ: «В поступках и действиях Сталина существовала своя экономическая и политическая логика»
Общественно-политический шум, поднявшийся вокруг проблемы установки памятника Иосифу Сталину в Красноярске, заставляет взглянуть на феномен сегодняшнего отношения к вождю всех народов с сугубо исторической точки зрения, ибо мотивы оппонентов в лице «Мемориала» и коммунистов вполне ясны и достаточно конъюнктурны. Редакция «Первого ряда» обратилась за комментариями происходящего к доктору исторических наук, профессору, заведующему кафедрой философии истории Красноярской архитектурно-строительной академии Михаилу СЕВЕРЬЯНОВУ – о том, почему фигура генералиссимуса вызывает столь неоднозначные отклики, он рассказал корреспонденту «Первого ряда» Андрею АНДРЕЕВУ.
– Михаил Дмитриевич, аргументы спорящих сторон известны неплохо. Одни говорят о миллионах погибших в войнах и репрессиях, другие – о Победе и тысячах новых заводов… Менее известно, как в одном человеке и одной стране сочеталось, казалось бы, несочетаемое: так есть ли все-таки однозначная оценка тех времен?
– Чтобы оценивать роль Сталина и ту эпоху, необходимо, что называется, посмотреть на весь двадцатый век. А ведь он начался с массового унижения нашего государства. Россия сначала проиграла войну с Японией, затем – Первую мировую, закончившуюся сокрушительной революцией. Вот после этих событий родилась на свет знаменитая сталинская фраза «Нам надо догнать передовые страны в течение десяти лет, иначе нас сомнут». Отсюда берет начало курс на индустриализацию, о которой мечтали и говорили Менделеев, Витте, Столыпин…
Второй существенный момент – вся тяжесть политической ситуации для СССР в начале тридцатых была в том, что, с одной стороны, Япония, оккупировавшая Китай, подобралась вплотную к нашим границам; с другой – появился Гитлер с идеей продвижения на Восток, изложенной еще в его «Майн Кампф». Страна оказалась зажатой с двух сторон. Многие действия Сталина становятся понятнее, если еще раз вспомнить о тогдашнем положении страны.
– А репрессии? Им тоже есть свое объяснение?
– У них есть открытые и скрытые пружины. В частности, доказано, что Сталину нужно было провести через суды и тюрьмы интернационалистов, которые тогдашнему руководству страны казались самыми опасными внутренними врагами в условиях вражеского окружения. Еще в 37-м специальная комиссия, изучавшая обстоятельства репрессий, пришла к выводу о подлогах Сталина, о фабрикации многих дел о «врагах народа». Тем самым Сталин уничтожал наследие своих политических предшественников, мечтавших, как известно, о мировой революции. Он действовал как политик, а методы, о которых сегодня мы говорим с ужасом, тогда выглядели совершенно естественно. Вспомним, откуда вышло поколение революционеров-марксистов? Войны, насилие. Они были детьми своего времени и исповедовали догму: чтобы принести счастье новому поколению, из нынешнего нужно сделать навоз… И тогда, как им казалось, дети и внуки будут жить уже на Елисейских полях. Совершенно спокойно говорилось, что в России много избыточного населения – скажем, в деревнях было 25 миллионов безработных, а в колхозах уже 9 миллионов «лишних» рабочих рук. Принимались решения об уничтожении или перемещении тех, кто казался ненужным.
Сталин пытался помирить многие социальные группы, рассоренные еще Лениным и Троцким, кстати, тоже немалой кровью. Он ввел погоны в армии, тем самым восстановив разгромленный институт русского офицерства, восстановил казачество. Это помнят и далекие потомки офицеров и казаков: среди них сейчас немало тех, кто выступает за историческую справедливость по отношению к Сталину.