29 мая по старому стилю отмечается память святителя Луки — выдающегося богослова и врача Войно-Ясенецкого
Сын фармацевта Валентин Войно-Ясенецкий родился 27 апреля 1877 года в Керчи. Здесь же, в Крыму, он умер в 1961 году. Без малого полвека назад!
В энциклопедическом словаре Брокгауза и Эфрона мы находим следующую справку: "Войно-Ясенецкие польские дворяне герба Трубы, ныне состоящие в русском подданстве. Род этот русского происхождения, известен с XVI века...". Но уже через два столетия Войно-Ясенецкие — рядовые землепашцы. После окончания гимназии Войно-Ясенецкий поступил на медицинский факультет Киевского университета имени Святого Владимира. Причину этого шага он объяснит так: "Я изучал медицину с исключительной целью быть всю жизнь деревенским, мужицким врачом, помогать бедным людям". Да и выбор Войно-Ясенецким имени Лука был, по всей видимости, продиктован врачебной практикой знаменитого евангелиста.
С 1905 года Войно-Ясенецкий работал земским врачом в Симбирской, Саратовской, Ярославской и Курской губерниях, потом, до 1917 года, заведовал больницей в Переславле-Залесском. Много оперировал как уролог, акушер, гинеколог. Для него не существовало в медицине профессиональных "случаев", а были больные с их несчастьями и бедами.
В 1917 году в связи с болезнью жены Войно-Ясенецкий перевозит семью в Ташкент. А осенью 1919 года мать четверых детей Анна Ланская, жена Войно-Ясенецкого, скончалась в мучениях на руках мужа. "Она горела в лихорадке, совсем потеряла сон и очень мучилась, — вспоминал потом Войно-Ясенецкий, — последние тридцать ночей я просидел у ее смертного одра, а днем работал в больнице".
Разве можно привыкнуть к смерти! Может быть, только притупляется ее восприятие, ведь в "хлебном городе" Ташкенте свирепствовали малярия, холера, сыпной тиф. А голод на Волге гнал в Среднюю Азию все новые и новые орды людей. Больные и умершие вместе лежали возле ворот больницы. Расставание души с телом — это и в самом деле "роковая черта", самая, пожалуй, невыносимая нота человеческой жизни. Как всегда, остается только два выхода. Приравнять себя к мяснику, копающемуся в человеческой плоти. Или же — поверить в "тайну тайн" бытия, значение и ценность любой (не только пролетарской по происхождению!) человеческой жизни...
В начале февраля 1921 года Войно-Ясенецкий впервые приходит в больницу в рясе священника с крестом на груди. Впоследствии он напишет: "При виде карнавалов, издевающихся над Господом нашим Иисусом Христом, мое сердце громко кричало: не могу молчать! Я чувствовал, что мой долг — защитить проповедью оскорбленного Спасителя нашего".
Широко известен случай, когда Войно-Яснецкий выступал на суде, заняв сторону обвиняемых в контрреволюции врачей. Тогда небезызвестный латыш Петерс, сподвижник Дзержинского, задал ему вопрос: "Как это вы верите в Бога, поп и профессор Войно-Ясенецкий? Разве вы Его видели?". "Бога я действительно не видел, — ответил Лука, — но я много оперировал на мозге и, открывая черепную коробку, никогда не видел там также и ума. И совести там не находил..."
Врачи были освобождены.
Постриг под именем Луки Войно-Ясенецкий принял в 1923 году. И тут же его арестовали. Тяжелый грипп с осложнениями, перенесенный им в Таганской тюрьме, не стал препятствием для ссылки в Енисейск. Репрессии множились! В 1922 году был взят под стражу патриарх Тихон, в июле того же года в Петрограде расстреляли митрополита Вениамина и десять священников — якобы за то, что препятствовали конфискации церковного имущества. Секретную записку Ленина о необходимости "проучить эту публику", то есть духовенство, с энтузиазмом восприняли чекисты, старалась, конечно, и власть на местах.
Когда он приехал в ссылку, то в "послереволюционном" Енисейске осталось около шести тысяч населения. Купеческие особняки прочно заняли учреждения новой власти — горком, ЧК, окружком комсомола. "Волей-неволей население делилось на две категории: "красных" и "белых", друзей и врагов. Служители культа, как и кулачество, относились ко вторым", — вспоминал один из врачей, практиковавших в городе.
Он вместе со своими спутниками, протоиереем Илларионом Голубятниковым и Михаилом Андреевым, начал совершать богослужения по традиционному чину в воскресные и праздничные дни и, конечно, вступил в неизбежный конфликт с местными властями. "За всю историю Енисейска, — пишет тот же врач, — не было еще такого, чтобы иметь в городе известного миру ученого в сочетании в одном и том же лице с Высокопреосвященством".
Лука не вписывался в схемы, не подходил под стандарты советской власти. Луку вызывали в ГПУ, но он заявлял, что единственными хозяевами над собой признает Бога и патриарха. К тому же Лука сделал ряд удачных операций, о которых заговорили в городе. Тогда в дело вступил "резерв партии" — комсомол.
"Незадолго до моего приезда в Енисейск, — пишет в "Мемуарах" владыка, — был закрыт женский монастырь, и две послушницы этого монастыря рассказали мне, каким кощунством и надругательством сопровождалось закрытие храма Божиего. Дело дошло до того, что комсомолка, бывшая в числе разорявших монастырь, задрала все юбки и села на Престол".
Один из первых секретарей местного райкома комсомола возглавил разрушение церковных строений, организовал агитбригаду, которая специализировалась на антирелигиозной пропаганде. Агитбригада сжигала чучела тех же попов и монахов на Пасху и Рождество. Но вершиной "творчества" комсомольского секретаря было создание частушек на эту тему, за что он и получил заслуженное повышение "в органы"...
Лука много оперировал в эту свою первую ссылку в Енисейске. Ему пытались помешать, подсылали "мнимых больных", пытались искусить взятками. Но владыка Лука отвечал: "Это Бог вас исцелил моими руками. Молитесь Ему". Власти не на шутку были встревожены растущей популярностью Войно-Ясенецкого, его арестовали и выслали "из Сибири в Сибирь" — на Ангару, в деревушку Хая. Затем — в Туруханск...
Как-то Лука высказал прозорливую мысль: "Я верю в Бога, но тружусь вопреки ему: он людей наказывает болезнями, а я исцеляю". Конечно же, милосердие человеческое никогда не бывает "вопреки". Но главное в этих словах владыки то, что свое мирское служение он признавал очень важным и существенным "трудом" жизни. И хотя говорил, что "три четверти моих сил занимает служение вере", и этой оставшейся "одной четверти" оказалось вполне достаточно, чтобы оставить неизгладимый след в людских сердцах.
В конце приснопамятного 1937 года Луку вновь арестовали, допрашивали. "Этот страшный конвейер продолжался непрерывно день и ночь. Допрашивающие чекисты сменяли друг друга... От меня требовали признания в шпионаже, но в ответ я только просил указать, в пользу какого государства я шпионил..." Последовала очередная ссылка в деревню Большая Мурта.
А летом 1941 года неразборчивая и не очень совестливая советская власть привлекла Луку в качестве консультанта всех госпиталей Красноярского края. Политика политикой, а поступающих с фронта раненых надо было лечить! Осенью 1942 года Войно-Ясенецкий возводится в сан архиепископа и назначается на Красноярскую кафедру. Служит в срочно открытой весной 1943 года кладбищенской церкви Святителя Николая. В этом же году завершается и его ссыльное положение.
Перед каждой очередной операцией он молился перед иконой и крестил больного. Когда Войно-Ясенецкий работал в здании красноярской школы № 10, где размещался эвакогоспиталь, то одна из многочисленных комиссий приняла решение убрать икону из операционной. Тогда Лука отказался оперировать. И воинствующим атеистам пришлось уйти ни с чем. Командовать всегда проще, чем держать в руках скальпель...
Жизнь владыки Луки исполнена великих трудов. Это и более полусотни научных работ по хирургии и анатомии, и десять томов машинописных проповедей. Но главным научным достижением Войно-Ясенецкого стали труды, за которые он получил после войны в 1946 году Сталинскую премию 1-й степени, — "Очерки гнойной хирургии" и "Поздние резекции при огнестрельных ранениях суставов".
Для русской культуры — это совсем не уникальное явление, когда сочетаются широкие научные знания и православная вера. Только в XX веке — вспомним, например, Павла Флоренского, Сергея Булгакова, Николая Бердяева... На фасаде школы № 10 висит мемориальная доска, посвященная владыке Луке. Память возвращается.
Архиепископ Лука скончался в день Всех святых в земле Российской просиявших. Случилось это 11 июня 1961 года. Страна еще не отошла от праздновании первого полета человека в космос. Полет Гагарина, как казалось многим, окончательно перечеркнул веру в Бога. "Там никого нет!" — с языческим ликованием утвердилась страна. В газете "Крымская правда" в связи со смертью Луки громогласно было заявлено о том, что "старая религиозная мораль потерпела жестокое поражение и все более изживает себя".
Но люди шли всю ночь прощаться с телом архиепископа Луки. А во время похорон до самого кладбища неустанно звучало над толпой: "Святый Боже, Святый крепкий, Святый бессмертный, помилуй нас...".
«Дорога к храму», № 50 (1250), 13.05.2005 г.