На днях в адрес Игарского музея пришло письмо от бывшего политзаключённого Вальтера Руге, который в июне 2006 года планирует проехать с группой западногерманских кинематографистов по Енисею, чтобы посетить посёлок Ермаково, где он находился в ссылке. Что сообщить сейчас этому человеку, имеющему самую большую коллекцию фотографий Ермаково - центра объекта N 503 ГУЛАГа?
Я сама бывала здесь многократно. В 1997 году,
например, сделала детальную видео- и
фотосъёмку всех паровозов, многих строений,
оставшегося оборудования. То, что довелось
увидеть мне с сотрудниками милиции 4
августа этого года, привело в ужас. Посёлок
буквально был изрыт.
На берегу упрямо сопротивлялся погрузке взъерошенный паровоз с повреждённой обшивкой. Просёлочные дороги изрыты гусеничной техникой. Повреждено огромное количество деревьев и кустарников. Обследование территории показало, что из разных участков Ермаково вывезены крупные металлические предметы, в том числе рельсы, оборудование. Из четырёх паровозов осталось два. Всё это подтверждает видеотчёт.
Мне трудно поверить в то, что подобная акция проведена с благими намерениями - разве так поступают те, кто желает сохранить память о целой исторической эпохе, память о тех, кто погиб здесь безвинно?
В течение полувека в Ермаково царила тишина, которую изредка нарушали рыбаки, туристические группы с теплоходов и разного рода исследователи. Как объяснить людям, стремящимся в эти места по разным причинам, почему так опустел посёлок, почему не удаётся отвадить от него любителей наживы? Мне, директору музея, довелось услышать даже упрёки и от тех, кто грузил паровоз на баржу, что музей, мол, не занимался сохранением паровозов.
Впрочем, ничего удивительного в этом нет - инициатива всегда наказуема. Проект постановления администрации города Игарки о присвоении Ермаково и лагерным зонам статуса "историко-архитектурной зоны местного значения" предлагался и разрабатывался музейщиками, и, хотя контроль за его исполнением возложен на работников самой администрации, болели душой за сохранность лагерных зон только музейщики.
Нам постоянно доставалось от раздражённых киношников и любителей коммерческого сбора предметов для аукционов за то, что мы всегда вежливо просили передать собранные предметы в музей, не оставлять их в личных коллекциях и тем более не делать на этом бизнес. Не очень понятно, кто ввёл в заблуждение главу Туруханского района С. Г. Юрченко, заявившую "Красноярскому рабочему", что паровозы входят в число "экспонатов, занесённых в музейный реестр в начале 90-х годов". Игарский музей открыт 1 июля 1991 года, до 1996 года он не занимался даже описанием района Ермаково.
Сами паровозы, находящиеся в историко-архитектурной зоне, никогда не были да и не могут быть в принципе музейными предметами. Это ценности антикварного характера, находящиеся в особо значимой исторической зоне. И за их сохранностью устанавливается государственно-административный контроль. Руководители же погрузочных работ Н. И. Котов и П. Ф. Кузьменко, направленные в Ермаково, по их словам, по приказу директора Курейской ГЭС В. Г. Бардюкова, отметили в разговоре с нами, что у них осталось тяжёлое чувство, что они "тащат всё с кладбища", их постоянно преследовали здесь несчастья, поломки техники.
По большому счёту эти люди правы. В лагерях погибли тысячи заключённых, на их могилах нет надгробий. В посёлке Ермаково сейчас практически невозможно найти мест захоронения, ведь ссыльных и заключённых с небольшими сроками хоронили без надгробий, с номерами (это подтверждают архивные справки из Воркутинского ИТЛ). Ермаковские паровозы - не просто образцы техники начала прошлого столетия, это своего рода памятники-символы, напоминание о трагедии сталинского периода. Трудно представить себе, что в недалёком будущем о ней ничто не напомнит - разрушатся окончательно здания и мосты, вывезут оставшиеся паровозы в "неизвестном направлении".
М. Мишечкина, директор Игарского музея вечной мерзлоты.