История политических репрессий уходит своими корнями в глубокую древность. Еще древнегреческих и древнеримских поэтов отправляли в ссылку на окраины - Черноморское побережье. В царские и советские времена окраинами стали Север, Сибирь и Дальний Восток. Практически с самого начала освоения Сибири и в Приенисейском крае появляются ссыльные "диссиденты". Протопоп Аввакум - ярый обличитель первых Романовых - в середине XVII в. дважды останавливался в Енисейске. Эстафету старообрядцев подхватили Радищев и декабристы, Петрашевский и народовольцы, эсеры и большевики...
И ВСЕ ЖЕ сегодня наиболее остро нами воспринимаются именно годы сталинских политических репрессий, потому что, во-первых, масштабы были ни с чем не сравнимы, во-вторых, живы еще люди, пережившие эти недавние, по историческим меркам, ужасы. Было среди репрессированных немало писателей и музыкантов, учителей и врачей, да и просто людей высокой культуры. И не зря 30 октября теперь отмечается как День памяти жертв политических репрессий.
По данным Всероссийской комиссии по творческому наследию репрессированных писателей, в нашей стране только в 30-50-е гг. XX века подверглись репрессиям около двух тысяч литераторов, из них полторы тысячи погибли в тюрьмах и лагерях, полторы сотни просто канули в неизвестность. Из полутысячи делегатов I съезда Союза писателей СССР погибло более трети (среди них красноярцы Петр Петров, Михаил Ошаров, Вивиан Итин).
Была среди репрессированных и красноярская поэтесса
Любовь Рубцова (родилась 3 октября 1922 г.). Дочь большевиков Григория и
Дарьи Рубцовых, организовавших первый колхоз в деревне Дрокино
Емельяновского района, Люба с раннего детства начала писать стихи. В
1931-м Рубцовы перебираются в Красноярск, где Люба пошла в первый класс.
А спустя четыре года ее отца переводят в Канск - там будущая поэтесса
успешно учится и даже начинает публиковать свои стихи. Однако в апреля
1938-го 15-летнюю девушку арестовывают: ей суждено провести в заключении
шестнадцать с половиной лет.
Из приговора выездной сессии Красноярского краевого суда: "...Подсудимая Рубцова, будучи враждебно настроена против Советской власти, поставила перед собой задачу создать контрреволюционную фашистскую организацию учащейся молодежи и в феврале 1938 года привлекла подсудимую Зинину, вместе с которой стала проводить практическую деятельность по организации контрреволюционной фашистской группы... Кроме того, Рубцова и Зинина направляли в редакцию канской газеты письма контрреволюционного содержания. Помимо этого Рубцова распространяла портреты врагов народа, издевалась над портретами руководителей партии и Советского правительства..."
Девушка пыталась пойти наперекор судьбе: в сентябре 1939 года она совершила побег из Абанской сельхозколонии. Двое суток на свободе - и... полтора года к уже назначенному сроку. В зоне Любовь работала каменщиком на аффинажном заводе НКВД, а после войны стала бригадиром. Трудилась женская бригада Рубцовой на совесть, о чем есть записи в личном деле. В 1948-м ее переводят на лесоповал в Долгий Мост. А после освобождения в сентябре 1949-го Любовь Рубцова попадает в ссылку в Богучанский район. Эти годы не прошли даром для здоровья пусть даже молодого организма. В результате - вторая группа инвалидности, туберкулез легких, порок сердца. Но все это время она писала стихи. По памяти, потому что бумагу не давали.
Из заявления ссыльной Богучанского района Рубцовой Л.Г. начальнику УМГБ Красноярского края подполковнику Гоменюку: "...Близость к родной семье и благоприятные климатические условия помогут мне встать твердо на ноги и почувствовать себя нормальным полноценным человеком, могущим идти в ногу с родиной и отдать все свои силы родине, которая мне протягивает руку..." Резолюция УМГБ: "Отказать".
И все же Рубцову переводят в Абан, затем в Устьянск. В 1955 г. ее освобождают и реабилитируют, а судимость снимают. Из постановления президиума Верховного Суда РСФСР: "Из материалов дела видно, что Рубцова, являясь ученицей 7 класса средней школы, после того, как прочла ряд книг, например "Овод", "Идиот", "Братья Карамазовы", решила стать героиней и выделиться из общей массы людей. Полагая, что стать положительным героем ей не представится возможным, так как она дважды убегала из дому, Рубцова решила сделаться отрицательным "героем"... Прочтя опубликованные в печати материалы судебного процесса над участниками правотроцкистского блока, написала вместе со своей подругой Зининой, находившейся под ее влиянием, ряд анонимных писем и антисоветские листовки... Ни материалами предварительного, ни материалами судебного следствия не доказано, что Рубцова и Зинина, совершая указанные действия, находясь в 15-летнем возрасте, руководствовались контрреволюционными побуждениями. Их действия явились результатом неправильного восприятия ими произведений художественной литературы и поверхностного осмысливания событий окружающей действительности. При наличии таких обстоятельств, когда не доказано наличие у осужденных контрреволюционного умысла, обвинительный приговор в отношении их не может быть признан правильным"...
В первые годы после освобождения Любови трудно было устроиться на работу. Чтобы выжить и помочь семье, она вышивала. В канской газете "Власть Советам" стала печататься в качестве внештатного корреспондента под псевдонимами "Р. Оракес", "Б. Чухонец". Литературный талант пробивал бреши в бюрократических стенах, а наступившая "оттепель" ему помогала. Наконец, публикации стихов Рубцовой пошли одна за другой (альманах "Енисей", журналы "Работница" и "Сибирские огни", газета "Красная звезда"). В 1958 году в Красноярском книжном издательстве выходит первый сборник ее стихотворений, в 1960-м - второй. А в 1963-м Любовь Григорьевна переезжает в Красноярск. Правда, здоровье ее было уже подорвано, и 11 июля 1966 года в возрасте 44 лет она умирает. Похоронена поэтесса на Троицком кладбище.
Крест на могиле Рубцовой на Троицком кладбище.
Лишь спустя много лет друзья с трудом смогли найти могилу замечательной поэтессы. Сейчас ее посещают, пожалуй, только сотрудники Литературного музея...
***
Помнишь, ты обещал подарить мне звезду
Всех светлей и красивей?
Я все еще жду,
Только я привередливой стала.
Слишком горько на звезды чужие смотреть.
Так я долго своей ожидала,
Что теперь мне и солнца мало,
Чтобы сердце согреть,
А гореть бесполезным огнем я устала.
Константин КАРПУХИН.
Сегодняшняя газета. 03.11.2005