“Нас много. Просто одни живые, другие - мертвые”
“Сибирская каторга” - такая слава преследовала Красноярский край еще с дореволюционных времен. А в 30-е годы край вошел в тройку регионов-“лидеров”, куда по этапу отправлялись заключенные со всего СССР.
ЦИФРЫ страшные: более 500 тыс. спецпоселенцев, половина из которых похоронена в земле сибирской. От репрессий пострадали 60 тыс. красноярцев, осужденных по ложным обвинениям. Только с лета 1937 по лето 1938 г. было расстреляно более 12 тыс. человек.
Восстановить честные имена взялись энтузиасты. Скоро в свет выйдет 4-й том книги памяти жертв политических репрессий Красноярского края. Об этом “АиФ на Енисее” рассказал председатель Красноярского общества “Мемориал” Алексей Бабий.
- Алексей Андреевич, через жернова политических репрессий прошли миллионы советских людей. Многие из них сегодня реабилитированы, но вы до сих пор продолжаете поиск жертв эпохи сталинизма. Что заставило заняться этой работой?
- Это классическая история. Сначала заинтересовался историей своей семьи. Мама с 6 лет воспитывалась в детском доме, но никогда не рассказывала нам, как там оказалась. Позже выяснилось: ее родители познакомились в Харбине на китайской восточной железной дороге, а в 37-м их расстреляли. Был тогда приказ НКВД: всех “харбинцев” - под “вышку”.
Когда познакомился с Володей Биргером, он сказал: “Ты своих восстановил, а таких еще миллионы”. И в Красноярске было организовано общество (кстати, одно из первых в стране), которое называлось “Судьбы людей”. Всесоюзный “Мемориал” создали позже.
- Вам очень часто “достается” и от “левых”, и от “правых”. Почему?
- Наша задача - не только восстановление справедливости в отношении жертв политических репрессий, главное - не допустить повторения тоталитарного режима в стране. Естественно, на нас со всех сторон нападают.
Пролетариату и люмпен-интеллигенции мы не нравимся, потому что выступаем против повторной сталинизации. А федеральную власть не устраиваем тем, что выступаем против попыток восстановить тоталитарную модель правления.
- КАК относитесь к отдельным высказываниям бывших чекистов и работников лагерей, которые убеждены, что среди ссыльных и заключенных немало преступников и предателей…
- Есть одна спорная статья - 58 часть 1 “Измена родине”. Никто не отрицает, что по ней судили и карателей. Но ведь в их число попали те, кто оказался на оккупированной территории или был захвачен в плен. Есть вопросы и по частям 1а и 1б, по которым были вынесены приговоры “лесным братьям” и “бандеровцам”. Думаю, они должны быть реабилитированы, поскольку боролись за независимость своей родины - и против Советов, и против немцев.
- Борьба за национальное освобождение закончилась тем, что сегодня в той же Прибалтике по главной улице маршируют нацисты, а советских воинов считают оккупантами. И государство дает “добро” на это действо.
- На государственном уровне эта идеология не поддерживается. Фашисты 4 ноября прошли маршем по Москве. Значит, наше государство тоже фашистов поддерживает? В Эстонии действительно считают, что Гитлер их освободил. И убедить в том, что хрен редьки не слаще, бесполезно. А когда из Литвы большую часть населения вывезли в Сибирь, был нанесен удар генофонду. Такое простить сложно.
- Не только Прибалтике тогда досталось. А сколько в России расстрелянных, репрессированных? Вы сами говорите, что полмиллиона ссыльных только в Красноярском крае.
- Сегодня замалчивают, что и в России на первых порах многие считали, будто Гитлер их освобождает от Сталина. Это позже пришло прозрение. До чего надо было довести страну, чтобы нападающего противника хлебом-солью встречали! Ведь это были люди, пережившие голод, раскулачивание, 37-й год… Вы только поймите правильно: я их не оправдываю, но и не осуждаю.
- А есть судьбы, которые запали в душу?
- Еще одна реальная история, которую я описал в рассказе: “Бах - “враг народа”. Солдат с “музыкальной” немецкой фамилией сушил портянки на кустах, а его обвинили в том, что таким образом фашистам знак подавал. Следствие долго шло.
Как-то его вместе с солдатом-свидетелем вызвали на очную ставку. У следователя в кабинете на стене висел целый арсенал разнообразных плеток, шлангов, которыми он выбивал из заключенных признания. Свидетель, увидев это, с перепугу выпрыгнул в окно и бросился бежать. Естественно, все кинулись за ним.
В это время наш оголодавший в заключении герой увидел у следователя на столе обед - гороховый суп, гречневую кашу с тушенкой. И пока конвоиры бегали за украинцем, добивали его, закапывали, он весь следовательский обед съел. А позже, уже сытый, согласился подписать все выдуманные показания. Ему “влепили” 10 лет. Такие истории я могу рассказывать часами.
- В закрытом Железногорске в 50-х тоже располагались лагеря. До сих пор спорят, а были ли там политические.
- В основном там сидели “бытовики”. Хотя имелись и так называемые “указники”, которые получили сроки за опоздание работу на 15 минут, или за знаменитые колоски. Не пришло еще время, чтобы всерьез обсуждать реабилитацию по этим указам. Думаю, когда у нас будет нормальное государство, мы обязательно вернемся к ним, и тогда “политических” станет гораздо больше. К примеру, мы посмотрели, кто сидел в Норильлаге: 50% - политзаключенные, 30-35% - “указники” и только 10-25% - уголовники.
- В РАССКАЗЕ “Три цвета ненависти” вы делите ненависть на красный, черный и белый цвета. Откуда такое деление?
- Черная и красная ненависть направлены на конкретных людей. Белая - на явление.
- Вам знакомо это чувство?
- Конечно. Я, например, ненавижу коммунизм. Это - белая ненависть.
- Коммунисты ведь тоже провозглашали благородные идеи - о равенстве и братстве, даже часть идей позаимствовали из Библии.
- Но в той же Библии сказано: судите по делам их, а не по словам. А дела у коммунистов, сами знаете, на крови замешаны. Но моя ненависть не переносится на тех несчастных бабушек и дедушек, которые ходят на митинги с портретами вождей. Им когда-то в голову вбили идею коммунизма, и они не могут от этого отрешиться. К ним испытываю жалость.
- Недавно вы резко высказались против установления на Курейке пантеона в память о сталинской ссылке, и вас тут же обвинили в проституции. Не обидно?
- Я уже говорил, что если это бизнес, то бизнес безнравственный. Коли уж люди таким образом собираются делать “бабки”, то почему бы им не зарабатывать на проституции или наркомании? Ну а Евгений Пащенко на это отреагировал по-своему, назвав мою работу проституцией. Дескать, Бабий сидит в теплом кабинете и зарабатывает деньги на том, что осуждает все хорошее. Но я на него не обижаюсь, это он сгоряча.
- Никогда не жалели, что взвалили этот груз? Ведь пропустить через себя столько судеб, надо иметь сильный характер.
- Я “толстокожий”. Но когда читаешь, как начальник Минусинского оперсектора Алексеев, лично расстреливавший заключенных, приказывал добивать раненых ломами, чтобы не тратить патроны, действительно, мурашки по коже. И в такие моменты растет моя белая ненависть.
“Мемориалу” почти 20 лет. Работают 14 человек - в основном пенсионеры. Работают самоотверженно. Но вся эта работа дает силы, потому что знаем: мы не одни. Нас много, просто одни - живые, другие - мертвые.
Беседовала Ольга ЛОБЗИНА
Фото Миры АГАЕВОЙ
"АиФ на Енисее" 11.05.06