В "Красноярском рабочем" от 28.07.06 помещена статья "Не упрощайте историю" Виктора Сталыговского. Автор опровергает мнение о том, что за годы cоветской власти всех дворян уничтожили и лишь единицы чудом выжили. В качестве примера он приводит историю своей семьи, которой, по словам Сталыковского, после революции оставили родовое дворянское поместье, а его брату - квартиру в Петербурге "около сотни квадратных метров". Хочу не согласиться с автором, привести пример своих родных и близких.
У моего дяди Бориса Павловича Смирнова необычная и трудная судьба. Родился в
1891 году в семье городского головы Красноярска Павла Степановича Смирнова,
получил высшее образование в Томском университете, женился. Началась война, и
он, окончив офицерские курсы в Иркутске, попал на фронт. Там несколько раз
подвергался газовым атакам немцев, что серьёзно подорвало его здоровье. В 1917
году его направили для прохождения службы в Красноярск комендантом лагеря
военнопленных, который был расположен в военном городке (сейчас улица
Краснодарская). На память об этом периоде и сейчас в семье хранится подаренная
ему пленными самодельная шкатулка с прекрасно выполненной маслом миниатюрой -
видом лагеря и врезанным в крышку серебряным крестом.
После Октябрьского переворота Смирнов как бывший офицер отправился на регистрацию и... стал узником тюрьмы. Расстрелять не успели, хотели забросать камеры гранатами - их тоже не оказалось. Пришедшая армия Колчака освобождает его и отправляет на фронт под Тобольск. Оттуда Борис, пресытившийся войной, под предлогом необходимости съездить за зимними вещами домой дезертирует.
В Красноярске он недолго работает в музее, описывая коллекции и экспонаты. Приходят красные, и он становится заключённым концлагеря - там же, на улице Краснодарской. В 1927-м его ненадолго освободили. Появилась любимая работа в Географическом Обществе по оценке ресурсных потенциалов Сибири, планы на будущее. Вскорости его "изымают" органы НКВД, и Смирнов валит лес в Кемчугском лагере, работает в Абаканской колонии. В 1937 году Борис Павлович наконец узнаёт, за что сидит (ранее во всех его "делах" это не указывалось). Оказывается, японский шпион, и 10 лет в Выжаэле (Коми). Потом ссылка в Большой Улуй до 1954 года. Реабилитация и пенсия - сначала 13 рублей, затем по его письму Булганину добавили 5 рублей "хлебных", и до последних дней - 62 рубля, потому что стаж в лагерях не засчитывался. В разговоре с Борисом Павловичем я как-то упомянул знакомого, который рассказывал мне о своей службе в армии в Первую мировую. "Это стукач, с ним нельзя общаться", - сказал мне дядя. "В камере у нас сидел офицер без обеих ног, на тележке. Его успели расстрелять - меня нет. Освобождали только стукачей".
Дом Смирновых по ул. Воскресенской, 5, где сейчас расположена гостиница "Октябрьская", отобрали, а семью переселили в барак по ул. Ленина, 86, где у них была одна крохотная клетушка. Причина всех бед Смирнова и его семьи в том, что он был офицером и сыном городского головы. Дочери его, Смирновой Вере Борисовне, как и ряду других моих знакомых, учиться в институте было запрещено.
Мой дед Сергей Константинович Кусков также прошёл Первую мировую, был врачом. В
1938 году его пригласили поехать к больному, подали автомобиль - и отвезли в
НКВД. Обвинения были простые: находясь на дежурстве в больнице, ночью выключал
радио в палатах; на предложение выступить на собрании с хвалой сталинскому
закону о запрете абортов сказал, что возрастёт подпольная деятельность в данном
направлении. Посадили деда по статье 58, отбывал срок в Качинской
исправительно-трудовой колонии, откуда уже не вернулся. Дом и имущество
отобрали, бабушку из Красноярска, который был режимным городом, выселили. И не
надо переписывать историю. Всё это в России было, миллионы людей уже не вернёшь,
а то, что выпало на долю живших, не дай бог испытать кому-либо. Перечислить всех
- не хватит места в газете. С детства помню строки из стихотворения И. Бабеля
"Заповедь коммуниста", поразившие меня своей циничностью: "Если скажут солгать -
солги, если скажут убить - убей".
К прошлому возвращаться не надо, но помнить его необходимо.
В 1959 году мы с родителями вернулись в Красноярск, но в район детства "старый базар" мать заходить психологически не могла. Трудно было вспоминать, проходя мимо домов, кто в них жил, какие интересные и умные люди, сколько бы они смогли сделать хорошего для своей Родины. И как они практически все были раздавлены террором государства, уничтожившего их не за то, что они выступали против него (большинство признавало "сильного царя" Иосифа, поддерживало экономические успехи страны, но критически относилось к необоснованной жестокости режима и творимым тогда глупостям), а за то, что они не были марионетками.
Как сказала в своё время Виктория Александровна фон Галлер, жена зэка Смирнова Бориса Павловича, безвинно просидевшего 35 лет в сталинских лагерях: "Обижают нас люди, а земля русская всё равно наша, и мы должны её защищать".
Сергей ОРЛОВСКИЙ. Красноярск.
Красноярский рабочий, 15.08.06