Екатерина
Александровна БАГРОВА – одна из норильских старожилов. Молодость ее пришлась на жестокое время сталинских репрессий. До 1956-го жила с клеймом “дочь врага народа”…
Дни в богатом селе Амонаш, что близ города Канска, шли тихо и размеренно. Казалось, страшные времена установления советской власти и все, что с этим было связано, канули в Лету безвозвратно. Днем сельчане работали, а вечером собирались на завалинке посудачить да послушать гармонь.
Земельный надел семьи Осадчих был далеко от дома. Уходили в поле рано утром, возвращались далеко за полночь. Удачей было поспать два-три часа. Тяжелым трудом сложили крепкое семейное хозяйство: две коровы, своя молотилка и сеялка. Голода не знали. Отец, Александр Евсеевич, был грамотным крестьянином: окончил церковно-приходскую школу. Мать, Мария Григорьевна, писать и читать не могла, но была заботливой хозяйкой. В семье, кроме Екатерины, росли два брата и сестра.
Тучи начали сгущаться над селом в июне 1931 года. Страшное слово “раскулачивание” коснулось и этой крестьянской семьи. Отца Екатерины Александровны арестовали, а мать и всех детей, разрешив взять только самое необходимое, посадили в повозку и под конвоем отправили в речной порт. Народу здесь собралось – тьма. Конвоиры привезли и мужчин – семьи воссоединились, чтобы отправиться в далекую ссылку, вниз по Енисею в необжитое местечко Игарка.
Стояло оно на берегу Игарской протоки Енисея, которая называлась так по зимовью рыбака Егора Ивановича Ширяева; его имя Егорка местными жителями было превращено в название Игарка. Уцелевшие стены разрушенного кирпичного завода, сарайчики, шалаши – вот и все, что увидели ссыльные. Те, кто победил голод и болезни, начавшиеся на корабле во время долгого плавания.
Люди, приехавшие в Игарку не по своей воле, оказались предприимчивыми и домовитыми. Быстро обустроили быт, поэтому – хоть и не без труда – удалось перезимовать. Жили скученно: в маленькой комнате по шесть человек, взрослых и детей. Но, может быть, такая перенаселенность и спасала от холода…
Отец Екатерины устроился в порт коневозчиком, а мама работала в гостинице. В рассрочку удалось купить корову. Словом, жизнь налаживалась. Вскоре стали прибывать в Игарку новые поселенцы и вольнонаемные.
В нескольких раскулаченных Осадчие узнали своих земляков. Одеты они были в их вещи, которые Осадчим не разрешили взять с собой. От новичков семья и узнала о страшном голоде в их селе и о смерти от истощения Катиной бабушки. А в 38-м пришло в Игарку страшное понятие “враг народа”.
– Маме приснился ужасный сон, – рассказывает Екатерина Александровна. – Бабушка говорила, что такое снится к большому несчастью.
Нам все стало понятно на следующую ночь, когда за окном зашумели механические динамо-фонарики. Мама сразу догадалась, в чем дело, и сказала папе: “Саша, за тобой пришли”.
Военные вошли в дом, отец стал собираться. Мама, плача, бросилась показывать им справки, благодарности, подтверждающие, что отец добросовестный работник. Не помогло! Брат сходил в подсобку за куском сала отцу на дорожку.
Но сало взять не разрешили.
В ночь с 1-го на 2 апреля обыски и аресты
прошли по всей Игарке. 21 человек был арестован. В школе Кате не поверили, подумали, что это первоапрельская шутка. Через
несколько дней пришел милиционер и увел
корову: семье врага народа корова не положена.
– Мы ходили на пропускной пункт, носили
передачи, – вспоминает Екатерина Александровна. – Потом набрались смелости и
подошли поближе к тюрьме. Часовые ругались, но
мы не уходили. В один из дней посчастливилось увидеть отца, когда его вывели на
прогулку. Заметив нас, папа заулыбался и
показал на голову, мол, болит. Больше мы его
не видели.
Я только в 1988 году смогла получить справку от МВД, что мой отец, Осадчий Александр
Евсеевич, был расстрелян как “участник антисоветского заговора”. До этого мы ничего не знали о судьбе отца, и мама до самой своей смерти
ждала его возвращения.
В осиротевшую семью пришли голод и лишения. Кате пришлось оставить школу и идти работать. Но, вспоминая то время, Екатерина Александровна употребляет слово “героическое”, говорит, что все тогда гордились успехами родной страны.
– Как-то к нам приезжал полярный исследователь Шмидт. Мне запомнилась его большая борода и веселый характер. В гостинице останавливался Герой Советского Союза летчик Ляпидевский. Я пришла помогать маме, а Ляпидевский меня увидел и угостил кусочком торта. От волнения я выронила его…
В военном 42-м Екатерина Александровна познакомилась с будущим мужем. Радист Валентин Багров, направляясь на новое назначение в Норильск, временно остановился в Игарке. Там и встретил свою Катерину. В январе 43-го молодожены приехали в Норильск вместе. Поселок, как известно, представлял собой большой лагерь для заключенных…
Екатерина Багрова устроилась работать на радиостанцию. А в 1956 году, когда началась реабилитация политических, брат Борис, ветеран Великой Отечественной, выхлопотал для Кати новый паспорт. Где уже не было пометки об осуждении отца по 58-й статье, и можно было свободно передвигаться по стране. Но Екатерина Александровна предпочла остаться в Норильске.
– Я здесь привыкла. Иногда навещаю внуков в Красноярске и Питере, но климат новый переношу плохо. В Норильске чувствую себя нормально. Принимаю только витамины. Иногда мучает давление, но лекарство принципиально не пью.
Много читаю, перечитываю Чехова и Достоевского. Получаю пять газет. От жизни не отстаю. Не все в ней принимаю – хамства, неуважения к людям никогда не пойму и не приму. Избалованных молодых людей не люблю, сытых и ленивых не терплю. Как-то проходила мимо детской площадки, а там три здоровенных парня качели ломают.
Хотела сделать им замечание, но меня остановил сосед: “Побить могут”. И действительно был такой случай: участник войны сделал замечание подросткам, так они ему скулу своротили. Нет у таких людей уважения ни к пожилым, ни к себе.
У Екатерины Александровны завидный запас оптимизма. Это отмечают все, кто ее знает. С ней приятно общаться, потому что чувствуешь доброту этой женщины и ее веру в людей. После стольких драматических событий в жизни Екатерина Александровна сохранила лучшие душевные качества. И это вдвойне достойно уважения.
Вячеслав БАЖАЙКИН
Фото Николая ЩИПКО.
Заполярный вестник 23 октября 2006 г.