К 100-летию писателя Николая Мамина
В 60-х годах прошлого, двадцатого века многие красноярцы могли видеть на
улицах города странную фигуру: невысокий пожилой человек с лицом, изборождённым
морщинами, весь, с головы до ног, в коже: кожаный шлем, кожаная куртка, кожаные
штаны, сапоги, на руках - перчатки с крагами, на лице - защитные очки, - на
большой скорости носится на трёхколёсном мотоцикле. Во всяком случае, я, ещё не
будучи с ним знаком, неоднократно обращал на него внимание. Это и был писатель
Николай Иванович Мамин. Кстати, его любимой поговоркой стала строка из стихов
Андрея Вознесенского: "Мы родились не выживать, а спидометры выжимать".
Люди, едва слышавшие фамилию этого писателя, иногда спрашивают: не писатель ли это Мамин-Сибиряк? Отвечаем на это: нет! В отличие от известного российского писателя ХIХ века Мамина-Сибиряка нашему, красноярскому писателю Н. И. Мамину пришлось жить в ХХ веке, и век этот оказался по отношению к Николаю Ивановичу настолько свиреп, что писательская судьба его не осуществилась в полной мере. Так, издав первую книгу рассказов "Якобинцы" в 1933 году в Ленинграде, вторую (повесть "Знамя девятого полка") он смог издать только спустя 25 лет, в 1958 году (сначала в Красноярске, а затем в Москве). И хотя прожил он довольно большую для того сурового времени жизнь - 62 года, однако при жизни своей успел закончить и издать всего пять книг прозы. И в Сибирь он, не сибиряк по рождению, попал отнюдь не по своей воле...
Откуда же взялся у нас этот писатель?
Родился он в 1906 году в большом волжском селе Балакове. Ныне это крупный город с машино- и судостроительным заводами, начало которым было положено семьёй купцов Маминых. Отец Николая, русский инженер и промышленник Иван Мамин, имя которого было занесено в Большую Советскую Энциклопедию, сконструировал первый в России дизельный двигатель для речных судов и построил завод этих двигателей; причём сын его, Николай Мамин, никогда не скрывал своего происхождения - скорее, наоборот, он гордился им и писал о нём во всех анкетах.
Окончив школу, молодой Николай Мамин приезжает в Ленинград. Начав работать на предприятии, отслужив затем 4 года в военном флоте, в начале 30-х годов он начинает литературную деятельность, сначала в литературной студии (вместе со ставшими потом известными поэтессой Ольгой Берггольц и писателем-маринистом Леонидом Соболевым), а затем становится профессиональным писателем. Писательская судьба его складывается блестяще: его проза, стихи, очерки печатаются в популярных журналах "Знамя", "Звезда", "Молодая гвардия", "Смена"; выходит первая книга рассказов; готовится вторая; он принят в Союз писателей...
И в 1936 году всё разом обрывается: арест. Повод - смехотворный: у него дома
находят при обыске среди прочих книг книгу репрессированного автора. В
результате забраны и уничтожены все рукописи, рассыпан набор новой книги, и - 10
лет лагерей и ссылки. Я думаю, мотив всё-таки был другой: сталинскому режиму
мешало непролетарское происхождение и интеллигентность молодого писателя; режим
предпочитал выкашивать и истирать в лагерную пыль всё наиболее индивидуальное,
яркое и талантливое.
И вот - 10 лет в "Ухталаге"... Николай Иванович немного рассказывал мне о своём заключении. Территория "Ухталага" была растянута на тысячу километров, и работали там десятки тысяч человек: валили лес и возили на строительство воркутинских шахт. Сам Николай Иванович, начав лесорубом, потихоньку делал там "карьеру": работал потом шофёром, механиком. Однако писать не было никакой возможности... Правда, от того времени остался у него с десяток истрёпанных ученических тетрадок - они сейчас находятся в Красноярском литературном музее. В них мельчайшим почерком (видимо, из экономии бумаги) написаны лагерные дневники, где - чернилами, где - карандашом, так что тексты эти теперь порой трудно разобрать.
Неоднократно выступая перед студентами-филологами Красноярского госуниверситета, я предлагал кому-нибудь из них сделать благородную работу, достойную молодого филолога: расшифровать эти дневники и перевести в удобочитаемые тексты. К сожалению, отклика я так и не нашёл. А дневники до сих пор ждут расшифровки и прочтения...
В 1946 году Николай Иванович освобождается из заключения и тотчас окунается в литературную работу: ездит по стране, изучает жизнь (10 лет отключения из жизни много значат!), пишет и подготавливает к изданию новую книгу. Но в 1949 году - новый арест; опять - уничтожение всех рукописей и 10-летняя ссылка в глушь Красноярского края, в село Мотыгино; повод - переквалификация прошлой судимости: сталинской репрессивной машине, видите ли, не удалось за 10 лет истереть человека в пыль...
Я читал в его ссыльном "личном деле" чудом сохранившуюся анкету от 1951 года. На издевательский вопрос "Как вы работаете над повышением своего идейно-теоретического уровня?" он отвечает: "Систематически не работаю, так как даже газеты не всегда достанешь". Сохранилось также его письмо, датированное 17.03.52, к С. В. Сартакову, бывшему тогда руководителем Красноярской писательской организации. Это письмо на четырёх страницах - настоящий вопль одинокого в пустыне и мольба о помощи. Он продолжает писать очерки и рассказы, рассылает их, пытаясь опубликовать хотя бы под псевдонимами, но его непременно разоблачают и публиковать не дают. От отчаяния он пишет Сартакову: "Впервые... я решился взять действующими силами своей повести образ И. В. Сталина, любовь к нему молодёжи и берущую от этой любви истоки трудовой доблести". Он надеется таким образом "сделать вещь, которая впоследствии, может быть, послужит основанием к пересмотру моего дела". Но это не помогло ему - он освобождается только после смерти Сталина, в 1956 году, по реабилитации из-за невиновности.
Мамин переезжает в Красноярск, включается в литературную жизнь, пишет и издаёт книги. Но для его неуёмной души мало было пережитого. Он много ездит по краю, а в 1968 году задумывает плавание Северным морским путём с экспедицией. Путешествие закончилось трагически: авария судна в Беринговом море, высадка на берег, безуспешная попытка найти местную метеостанцию и - гибель Николая Ивановича 9 октября 1968 года после перехода вброд речки в условиях начавшейся зимы. Похоронен он в далёком городе Анадыре. По последним сведениям, пришедшим оттуда несколько лет назад, местные школьники ухаживают за могилой, однако она от времени и условий вечной мерзлоты пришла в плачевное состояние. Ни у школьников, ни у тамошних властей нет средств, чтобы восстановить её, и нет средств у родственников, чтобы поехать туда, привести могилу в порядок и поставить на ней приличный памятник.
Не помню, кто сказал, что у настоящего писателя бывает не биография - а судьба. Я рассказал об одной такой судьбе, печальной, но вместе с тем и величественной. Было уже несколько попыток написать об этой судьбе в виде рассказов и повестей, в том числе и моя тоже, но они не стали литературными событиями. Может быть, для какого-нибудь писателя будущего поколения судьба Н. И. Мамина всё же явится прекрасным сюжетом для повести или романа. Мне кажется, она вполне достойна этого.
Александр АСТРАХАНЦЕВ.
Красноярский рабочий 09.11.2006