«Что вы к Сталину привязываетесь? У нас были Иван Грозный, Петр Великий, Владимир Ильич. А еще ближе –Борис Николаевич ,который столько похоронил людей ,сколько Сталину и не снилось! –эмоционально высказывается жена депутата ЗС Антонина Севастьянова .- У нас сегодня в тюрьмах людей больше ,чем во всем СССР сидело . И дети сидят ,у которых нет ни детсада ни школы .Это разве не геноцид?»
Удивительно слышать это от человека, чьи родители были репрессированы. Мать и отец Севастьяновой из семей «кулаков» сосланных в 30-е годы куда подальше. Дед по материнской линии, отвоевав Первую мировую, вернулся инвалидом. Выстроил дом в два этажа, завел пасеку, огород. Все работали и были сыты. Нашелся и «батрак» - пришлый полячек, который остановился у деда и стал ему главным помощником. Других мужчин в семье не было, рождались только девчонки.
« Маме было 12 лет, когда их раскулачили, - говорит Антонина Григорьевна и показывает пожелтевшее фото большого семейства. - Дед был мудрый человек, двух старших девочек отдал в няньки, третью - оставил двоюродному брату. Понимал, что шестерых не прокормит. Отправили их сначала в Енисейск, потом дед попал на Соврудник (Северо-Енисейский район). Года два поработал - куда-то увезли. Исчез. Ни место захоронения, ни обстоятельства неизвестны. Только дата гибели - 1934 год».
Но Антонина Григорьевна на Сталина не обижается: «Родителям дали не только выжить, но и поднять детей, следующее поколение получило образование и достойную работу».
«А далеко ли мы ушли? – поддерживает жену Всеволод Севастьянов. - Сегодня церковь - наигуманнейший институт, а какой она была совсем недавно? Собственных православных, только двумя перстами молившихся вместо трех, сжигала в избах!
Это мораль того времени. Культ личности - очень специфическая страница в истории страны. Но почему вы Кромвеля тогда не осуждаете, отрубавшего головы?»
Правда, Всеволод Николаевич признается, что не раз примеривал ситуацию на себя и... «страшновато становилось».
«Был у меня завкафедрой, армейский человек, бывший начальник штаба,- делится историей депутат. - В 1936 году, он рассказывал, - трах-бах! - арестовали, подопрашивали, о чем - непонятно, и дали пять лет. Для нормального человека попасть в камеру страшно. Замок гремит с той стороны, какие-то рожи вокруг, в наколках, - от одного этого можно умереть. Проходит неделя, вторая, он смотрит: эти, с наколками, куда-то деваются, появляются другие лица, и все знакомые научные имена... Через месяц заходит человек: «Я полковник такой-то, будем с вами работать над выполнением важнейшего государственного задания». Всю войну занимались делом. В 1941-м у него закончился срок, стал писать во все инстанции. Наконец, получил бумажку: до особого распоряжения. В 1947-м только освободился. Так вот, он как-то во время застолья слушал-слушал наши разговоры и говорит: «Вот вы все: репрессии, репрессии, а это была большая стратегия»
Маргарита Баранова.
"Московский комсомолец" в Красноярске 22.11.2006