Семьдесят лет назад
заработала адская машина, получившая у современных историков название «большой
террор», а в народе — «тридцать седьмой». 30 июля 1937 года был выпущен приказ
по НКВД N00447, с которого началась «кулацкая операция». В Красноярском крае
только за один год по политическим мотивам репрессировано 18 тыс. человек, из
них 12 600 были расстреляны.
ГИГАНТСКИЙ масштаб «кровавой чистки» охватил все регионы и все без исключения слои — от высшего руководства страны до совершенно далёких от политики крестьян и рабочих.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ красноярского общества «Мемориал» Алексей БАБИЙ говорит, что на фоне репрессий, которые в СССР шли постоянно, «большой террор» остался в памяти народной как некий «ужастик». До сих пор многие считают, что только в 37-м году всё страшное и происходило.
— Меж тем за годы Советской власти в Красноярском крае расстреляно 20 тысяч человек. Всего же репрессиям по политическим мотивам системой подвергнуто около 60 тыс. жителей региона.
Но если до 1937-го из каждых троих репрессированных 2 человека в лагерь отправляли, одного расстреливали, то во время «большого террора» было наоборот — двоих расстреливали, одного — в лагерь. Спускались директивы с конкретными цифрами. В первый же месяц по Красноярскому краю было дано указание расстрелять 750 человек. Красноярские чекисты «план» выполнили очень быстро и отправили телеграмму Сталину с просьбой «увеличить лимит». Тот дал «добро». Потом эти «лимиты» увеличивались несколько раз.
— ВЛАСТЬ, получается, давала «добро» на массовое убийство людей…
— Акция проводилась по инициативе Политбюро ЦК ВКП(б). В июле вышло постановление, а 5 августа началось истребление людей. Первыми под прицел попали те, кто имел дворянские корни, белые офицеры, раскулаченные и сосланные в Сибирь крестьяне. Они все стояли на учёте в НКВД. По мнению «верхушки», именно они имели причины быть недовольными Советской властью.
Вся страна тогда жила в страхе. Люди ночью сидели на чемоданах, прислушиваясь к звукам останавливающихся на улице машин, гадали — заберут сегодня или пронесёт. Причём архивно-следственные дела 37-го очень тощие. Как правило, это два протокола допроса: на первом арестованный всё отрицает, на втором — подписывает признание. В июле того страшного года одновременно с приказом по НКВД была разослана шифрограмма, которая разрешала на допросах применять пытки. Они и до этого не очень-то стеснялись, а тут и вовсе стали зверствовать…
— Плюс заработала система доносов.
— И это самое страшное. Очень многие таким образом пытались решить свои проблемы. Захотел начальника «подсидеть» — написал донос в НКВД. А им план надо выполнять… Поэтому, получив подмётные письма, особо не разбирались.
Бывали случаи: муж жене надоел, и она писала кляузу — дескать, ночами какие-то дневники ведёт. Два парня любили одну девушку, та отдала предпочтение первому. Второй написал на него донос и решил проблему неразделённой любви. Самое поганое в этом — система морально опускала людей, поощряла низость. А те, кто пытался честно жить, в этой борьбе проигрывали и оказывались в лагерях.
Кстати, ещё одна порочная черта системы того времени — круговая порука. Откройте любую газету 37-го, обязательно там найдёте заметки о собраниях трудовых коллективов, где рабочие гневно осуждают вражеские происки, требуют расстрелять «виновных».
— КАКИЕ громкие дела тех времён проходили в крае?
— Началось с Канского мелькомбината. 25 августа его запускали после ремонта, но произошёл пожар. 2 человека погибли, 3 были ранены, ущерб — несколько миллионов рублей. В первом акте отметили: «ЧП» произошло в результате технических поломок… Но, видимо, канские чекисты испугались и отправили Сталину телеграмму: дескать, на комбинате работает много ссыльных, и, скорее всего, это происки врагов. Сталин ответил: это, несомненно, вражеская диверсия, виновных найти, расстрелять.
Затем в Курагинском районе поснимали всё начальство и расстреляли. Система хозяйствования тогда сама по себе была бардачная. Всё решали наверху — когда сеять, когда жать. А если не собирали нужный урожай, то в этом была виновата не Советская власть, а банда вредителей. В общем, все события, которые происходили, трактовались именно так. Сошёл паровоз с рельсов — НКВД видит в этом происки троцкистов. В Енисейском речном пароходстве в 1937 — 39 гг. увеличилось количество аварий. Почему? Известный в те годы в крае чекист Анастасенко «почистил» капитанов, лоцманов, механиков. А пришедшие им на смену не имели должного опыта. Их очень скоро тоже записали в шпионы-диверсанты.
Но на фоне громких разоблачений в стране наши дела местным НКВДшникам казались мелкими. И они придумывали новые. Как, например, в отношении первого директора заповедника «Столбы» Александра Яворского. Его обвинили в том, что он собирал команду молодых столбистов, которые должны были проникнуть в Кремль и совершить теракт против товарища Сталина. В итоге свою «десятку» в лагерях директор получил.
— КАК вы считаете, почему люди сегодня ностальгируют по Сталину, «сильной руке», ратуют за установку памятников генералиссимусу?
— Потомки расстрелянных не идеализируют Сталина. Хотя есть немало таких, кто считает, что Сталин ничего не знал. Но документы говорят обратное: он сам отдавал приказы, лично подписывал списки на расстрелы, надеясь на то, что они не всплывут никогда. А потом вождь, как сейчас модно говорить, был мастером «пиара», умел отстраниться от негатива. Убирал исполнителя и представал в лучшем свете.
До сих пор существует миф, что Сталин истреблял лишь партократов и коррупционеров. Его разрушить очень просто, если посмотреть списки репрессированных. Откройте любую Книгу памяти — там конюхи, плотники, сторожа, забойщики и т. д.
— Ваша семья тоже пережила репрессии. Это как-то сказалось на вашем отношении к нынешним чекистам — представителям ФСБ?
— Были и в НКВД, и в КГБ порядочные сотрудники, но в большинстве своём они тоже оказались в лагерях и расстрелянными. Со многими сотрудниками ФСБ я работаю над Книгой памяти и ничего кроме благодарности сказать не могу. Но меня беспокоит наметившаяся в последнее время тенденция. ФСБ перестаёт стыдиться того, что происходило во времена «большого террора». Начинают оправдывать действия НКВДшников, говорят — они выполняли приказ. И это не только на уровне рядовых сотрудников, но и самых больших чинов. С 2005 года практически невозможно стало работать с архивными делами. А из Книги памяти убираются фамилии следователей. Те, кто замалчивает имена палачей, дают повод думать, что сами готовы к таким вещам. Создастся ситуация, поступит приказ — и всё может повториться. И это беспокоит.
КСТАТИ
Это распоряжение в 37-м подписал лично Сталин, в нём он разрешал красноярским
чекистам дополнительно расстрелять 6 600 человек. *1-я категория — расстрел. 2-я
— лагеря или тюрьмы.
Ольга ЛОБЗИНА
Фото автора
Аргументы и факты на Енисее 01.08.2007