Чёрная тень неизвестного на белом холсте. От холста к полу протянуты пять металлических цепочек. На их концах ошейники, а в них - пять говяжьих языков, тянущихся в разные стороны. Свобода слова - это тема нынешней музейной ночи в Красноярском музейном центре, которая прошла в рамках празднования 150-летия красноярской журналистики.
Экспозиция с коровьими языками - первое, что встречали посетители КИЦа. Кое-кто говорил, что тень на полотне похожа на тень президента, но усмотреть можно кого угодно. Большинство людей экспозиция шокировала своим натурализмом, потому что становилось как-то не по себе при виде обезображенного языка. А дальше - под ногами в остеклённых рамках - можно было увидеть ещё десяток говяжьих языков с логотипами СМИ. "Языковой" кульминацией являлась композиция из пяти палачей в белых конусных колпаках, которые коптят на мангале представленные символы свободы слова. После такого задумываешься не о притеснении свободы слова, а о любви к животным. Одна девочка подошла и потрогала язык пальцем. Видимо, засомневалась, что он настоящий.
- Я сюда пришла, потому что собираюсь стать журналистом, - сказала "засомневавшаяся" Аня. - Пока учусь в 11-м классе, буду поступать на журфак. Считаю, что свободы слова нет. Надеюсь, что сегодняшняя музейная ночь переубедит меня. В нашей школьной газете всё время урезают и не хотят печатать ту информацию, которую добываю! Я брала интервью у мальчика, который сказал, что он слушает Бориса Моисеева. И это отказались напечатать. Что касается свободы слова на уровне страны, то считаю, что это не от нас зависит, а от правительства. А фамилию вам свою не скажу, потому что однажды давала интервью, и в школе меня потом долго ругали.
Урна для голосования сразу возле входа не предназначалась для предстоящих парламентских выборов. Здесь выбирали мифологического президента музейной ночи. Первым в списке значился Вениамин Пухов. Он, как истинный медведь, предлагал лозунг: "Власть народу, а мёд медведям!". За него голосовало большинство посетителей. Лео Польдов обещал мир и выдвигал свой лозунг: "Вместе мы - сила". Имеют ли кандидаты своих прототипов, решал каждый, но последний, третий кандидат - Гомер Симпсон - чем-то походил на одного известного российского политика.
Нецензурные надписи на заборах, плакаты и рисунки с нехорошими жестами, словосочетаниями вроде "К-ва овца тупая" и намного грубее - здесь представлена одна из крайностей свободы слова. Организаторы - не молодёжь, а взрослые люди, которые расписали разноцветные ленточки матерными словами и продавали их по полтиннику.
- Это бесплатно раздаётся? - спросила женщина лет 35.
- Пятьдесят рублей, - ответил Ян Стефаненков, один из участников. - Чего вы хихикнули? Это не смешно, это реально. Это же искусство!
- Да я не спорю, - сказала женщина и ушла на другую площадку.
- Пушкин, к примеру, был одним из самых великих матерщинников в нашей литературе, - пытался оправдаться Ян.
Уютная квартирка времён 30-х годов: тёплый домашний свет из-под абажура, этажерка с томиками Ленина, керосиновая лампа на столе, бабушкин сундук с ковриком, граммофонная запись песен тех лет - здесь вы могли ощутить эпоху становления советской власти. Хозяин Альфир поил посетителей чаем и душевно беседовал с ними. Но одно неловкое словечко - и в "квартирку" заходили двое в штатском, хватали под руки и препровождали в соседнюю комнату.
Здесь уже не было такого спокойствия и тепла, которое человек ощущал минуту назад. Мрак, серость и сырость, по спине начинали бегать мурашки, причём не только от холода. "Арестанта" сажали на табурет, включали лампу и направляли свет прямо в глаза. После этого "следователь" начинал задавать вопросы типа "За сколько Родину продал?", заводить личное дело, кричать в лицо, успокаиваться и начинать играть ножичком в руках. Сзади нависала фигура другого "чекиста", рядом возникала женщина в белом халате с каким-то аппаратом. Позже выяснялось, что этот аппарат проверяет пульс и в НКВД применяется вместо детектора лжи. Если пульс в норме, тебя отпускают, если нет - пишут на руке: "Он лжёт" и тоже отпускают, застрелив из игрушечного пистолета. Ах, если бы так было в 30-е годы, сколько бы людей уберегли!
На площадке три двери: чёрная, серо-белая и оранжевая. В каждой вырезана декоративная замочная скважина, в которую посетители музейной ночи любопытствующе заглядывали. Эта экспозиция называлась "Замочная скважина, или Свобода смотреть - не всё равно, что свобода показывать". Дело в том, что за дверями постоянно проигрывались видеоролики, призывающие осмысливать то, что мы хотим смотреть по телевизору. В первой скважине знакомо-читаемые по губам молодого человека матерные слова. Но к ним добавлялся удар кулаками и ногами в объектив камеры. "Не хочешь это видеть - не делай сам", - декламировали над дверью. Такое смотреть действительно не хочется. Во второй замочной скважине люди встречали своё отражение, здесь было написано: "То, что ты видишь вокруг - отражение тебя самого". А вот в третьей, оранжевой дверце очень даже милые сюжеты: мама идёт по улице с ребёнком, держащим в руке воздушный шарик; девушка подбегает и целует в щёчку незнакомого мужчину; молодой человек дарит букет цветов своей избраннице. Здесь прописан следующий слоган: "Свобода смотреть - это свобода показывать целый мир лучше!"
Металлические оттиски со словами, расположенными задом наперёд. Если вы не хотите читать по-арабски, то, мысленно помазав чернилами оттиск и наложив его на бумагу, поймёте основы печатного производства. Здесь профессиональным училищем N 36 была представлена экспозиция печатного дела.
- Наша выставка называется "Тяжело ты, слово печатное", - рассказывает Марина Рогозина. - Мы показываем, как раньше набирался текст для книг и газет. Кстати, в нашем училище до сих пор обучают ручному набору. Лишь получив азы, ребята начинают осваивать современное оборудование. Что касается свободы слова, считаю, что где-то она есть, а где-то нет. Молодёжь более свободна в слововыражении, а старшее поколение ввиду своего воспитания несвободно.
А вот ещё один символ несвободы: на колючей проволоке, растянутой по всему периметру площадки, висит металлическая клетка, внутри которой - плакат с одним словосочетанием: "Свобода слова". На колючке прикреплено множество бумажек, на которых посетители оставляют свои комментарии. "Это наше мнение, - пишут авторы экспозиции. - А как вы считаете, существуют ли силы, не выпускающие слово на свободу? Если "да", то какие?" Люди давали разнообразные ответы: "предрассудки", "мы сами", "общество", "власть", "Путин", "правоохранительные органы", "совесть" и даже невесть откуда взявшиеся "зелёные человечки".
Колючая проволока была протянута и на другом крыле КИЦа. Деревянный забор, а на нём - фотографии ссыльных. В этой экспозиции уже нет философии, здесь показаны страницы нашей истории. "Мы, ребятишки, свободно проходили в зону, чтобы заключённые сделали нам крючок для рыбалки. Потом шли ловить тайменя. Тут же, на Енисей..." - под документальным фото расположены воспоминания очевидцев тех лет. Но в этой выставке поражало другое.
По залу в красных рамках были развешаны номера "Красноярского рабочего" за 1937 год, в которых говорится о поддержке разоблачительного курса товарища Сталина, о выявлении "вредителей" и "правильном" их наказании. А под этими номерами в стопках, заляпанных красной краской (по замыслу - кровью), лежали современные номера "Красноярского рабочего", за 2007 год. Вот это удивляло. При чём здесь нынешний "Красноярский рабочий"? Конечно, от истории никуда не деться. Но в то время нельзя было иначе поступать. Выбор был невелик: либо свобода слова и смерть, либо сотрудничество с действующей властью и право на жизнь. Да и сотрудничеством это назвать сложно: власть и газета были едины.
В 30-е годы восемь редакторов "Красноярского рабочего" сняли со своих постов. А сколько журналистов было подвергнуто репрессиям, сколько отправлено в тюрьмы и лагеря! Об этом авторы экспозиции, которые окропили кровью современное издание, почему-то не сказали.
Сегодня лидеры прибалтийских государств ругают нас за наших отцов и измываются над нашей историей. Советские вожди не столько ругали, сколько убивали людей за дворянское или кулацкое происхождение. Но разве ущербен тот человек, который родился от Ивана, а не от Фрица?
- Мне кажется, что эта музейная ночь получилась пободрее предыдущей, - резюмировал увиденное преподаватель современной культуры Дмитрий Косяков. - На большинстве площадок происходило взаимодействие с публикой, в результате возникла раскрепощённая атмосфера. Я принимал участие в дискуссии по теме "Свобода слова", и мне показалось, что разговор был очень серьёзным и даже жарким. Участником дискуссии был и польский журналист Вацлав Радзивилович. О том, что у нас свободы слова нет, речи даже не шло, это было всем понятно. Но поляк говорил, что свобода слова необходима, а представители наших СМИ утверждали обратное: власть, мол, у нас молодец, зачем и кому нужна свобода слова? Я предлагал третий вариант, смысл которого заключается в том, что должен быть диалог на равных: и власть должна быть независима, и СМИ.
В музейной ночи было ещё много интересных экспозиций: будка гласности, надувные голые женщины, символизирующие тоталитарную, демократическую и жёлтую прессу, музыкальные выступления и сценки мимов, шахматные турниры, телекастинги... Большинство людей уходили с твёрдым убеждением, что свободы слова у нас нет. Но ещё больше задумывались о том, нужна ли она вообще.
Когда постоянно испытываешь информационное давление, воздействие рекламы и негативной информации, "желтухи" и "чернухи", в уме происходит подмена тезиса свободы слова тезисом вседозволенности, и свобода уже ассоциируется с потоком информации, который разрушает психику. В советское время было голодание, сейчас пресыщение, поэтому обычному человеку трудно сориентироваться, к чему необходимо стремиться. Как бы там ни было, свобода слова прежде всего нужна обществу, а не только журналистам.
Сергей ВАХРУШИН.
Красноярский рабочий 07.11.2007
НА СНИМКАХ: Попробовать прессу на зуб. "Ку-клукс-клан" на пикнике. Феи детства
на работе. С головой в прессу. Каждому своё.
Фото Семёна АЛЕКСЕЕВА и Альфира ФАХРАЗИЕВА.