В Красноярске рассекретили спецархив ГУВД с делами известных политзаключенных и их родни
...Посторонних сюда не допускают, но для журналистов «Комсомолки» сделали исключение. Это спецархив ГУВД Красноярского края, где хранятся важные документы, в том числе дела бывших «шпионов» да «изменников Родины», впоследствии оправданных: актера Георгия Жженова, матери Булата Окуджавы, дочери поэтессы Марины Цветаевой, отца актера Савелия Крамарова и жены Семена Буденного. Эти люди были в числе 545 000 политических заключенных и ссыльных, которые сидели в Красноярском крае при Сталине. И только сейчас, спустя почти 70 лет, появилась возможность познакомиться с их уголовными делами.
Народного артиста Георгия Жженова осудили в 1937 году за «шпионскую деятельность» и отправили на Колыму. В 1949-м осудили повторно и сослали в Норильск. Освободили только в 1954-м.
Дело Георгия Жженова хранится в виде копии. Оригинал он попросил подарить ему, когда приезжал в Красноярск несколько лет назад.
Внутри - многочисленные справки о перемещениях (ему разрешали выезжать «на гастроли») и ходатайства. А еще просьбы разрешить работать по профессии - играть, заниматься режиссурой. Добиться этого было непросто: на лесоповал нужны были тысячи людей, а в театр - единицы.
Легендарный «резидент» 17 лет провел в лагерях.
«Я могу и способен работать плодотворно. Почему я, актер, отдавший годы работе в кино и театрах, оказался в одном месте с поселенцами, не имеющими никакой квалификации, никакого образования. Ведь артист - это творческий человек, а творчество - главное в жизни! Прошу вас дать мне возможность работать в каком-нибудь театре Красноярского края. Убежден, что окажусь хорошим актером и человеком...»
- Видно, что Георгию Степановичу было трудно унижаться и чего-то просить, - говорит Татьяна Килина, начальник отделения реабилитации Красноярского краевого ГУВД. - Но зато его просьбы были услышаны, и в ссылке он не расстался со своей профессией, играл в норильском театре, выезжал в пионерские лагеря давать спектакли.
Кстати, после реабилитации (а его реабилитировали в 1956 году) срок, проведенный в местах лишения свободы, засчитывался в трудовой стаж в тройном размере. Но за документами, чтобы оформить этот стаж, Жженов не обращался.
Дело Ашхен Налбандян, матери знаменитого барда Булата Окуджавы, - самое тоненькое из всех. Здесь почти нет никаких ходатайств, просьб, заявлений.
Ашхен приговорили в 1939 году за «антисоветскую троцкистскую деятельность» на пять лет лишения свободы. В 1949-м особым Совещанием при МГБ СССР ее осудили повторно.
Ашхен направили в ссылку в Большеулуйский район Красноярского края. Сын остался с бабушкой в Тбилиси. Освободилась Ашхен в 1945 году. Свободно перемещаться по стране бывшая заключенная не могла. Видимо, поэтому так и не смогла повидаться с повзрослевшим сыном (Булату был уже 21 год). Вскоре после освобождения Ашхен умерла.
Пока Ашхен Налбандян отбывала срок, Булат Окуджава жил с бабушкой в Тбилиси.
В деле есть только два личных заявления. Первое - просьба переехать из Большого Улуя в Дудинку: «Мне не удалось в Большом Улуе получить работу, я не вижу перспектив быть использованной по профессии.
Образование у меня высшее, работала экономистом-финансистом. Прошу разрешить переехать в Дудинку, где могла бы работать и быть обеспеченной».
Переезд Ашхен разрешили, но эту возможность она не смогла использовать: «Ввиду сложившихся материальных условий переезд откладывается». Вторая просьба - пересмотреть дело. «Не считаю себя виновной», - писала Ашхен. Но в ответ получила постановление: «Ходатайство оставлено без удовлетворения, так как осуждена правильно»...
Чтобы узнать, чье это дело, не нужно даже читать фамилии. Достаточно посмотреть на фото спецпоселенца... Осужденный Виктор Крамаров, отец всенародно любимого артиста Савелия Крамарова. Внешне отец и сын очень похожи.
- Шел 38-й год, - рассказывает Инга КАЛДАШОВА, сотрудник Главного следственного управления ГУВД Красноярского края (она много лет изучает дела бывших политосужденных). - Начались громкие процессы над «врагами народа».
Крамарова - он был отличным юристом - вызвал к себе его руководитель, предложил защищать одного из видных героев гражданской войны, обвиняемого по статье 58. Отказаться было невозможно, Крамаров согласился. От него много не требовалось: согласиться во всем с прокурором, заклеймить подзащитного, в конце речи робко просить о снисхождении. Во время процесса Виктор Савельевич не сдержался, рассказал о заслугах подзащитного. Но обвиняемого все равно приговорили к расстрелу, а вскоре арестовали и Крамарова...
О том, где похоронен отец, Савелий Крамаров узнал только в 1978 году.
Его осудили в мае 1938 года. Никаких личных писем в деле не сохранилось, только одно прошение. В нем Виктор Крамаров сразу после ареста просит послать ему из дома передачу: «Прошу разрешить послать мне посылку - одну пару белья, портянки, масло сливочное, сахар, сало, ложку деревянную и мыло туалетное»...
А потом в документах значится, что в 1940 году он развелся. Видимо, не хотел подставлять семью под удар.
Когда арестовали Виктора Крамарова, его сын Савелий был малышом. В материалах есть записка, в которой говорится, что жена только раз привозила маленького Савелия к отцу. Виктор в тот момент находился на спецпоселении в Сибири. Как и другие узники, работал на лесоповале. Больше своего отца Савелий никогда не видел: в 1948 году срок Крамарова закончился, его отправили в Барнаул, где он некоторое время жил как свободный человек (но свободно перемещаться по стране или выбирать город, где жить, бывший осужденный не мог). На свободе он пробыл недолго. В 1950-м Крамарова... снова осудили. В 1948-м вышел приказ о направлении в ссылку «в отдаленные местности СССР» особо опасных государственных преступников, которые уже прошли лагеря. Под него и попал Виктор Савельевич.
- Мы этих людей, которых снова осудили, называем «повторники», - говорит Татьяна КИЛИНА, замначальника отдела спецфондов и реабилитации жертв политрепрессий информцентра при Красноярском краевом ГУВД. - А в 1951 году Виктор Крамаров повесился...
О том, где похоронен отец, Савелий Крамаров узнал только в 1978 году.
Он написал запрос в Красноярское краевое ГУВД. Официальный ответ гласил: «Уважаемый Савелий Викторович! Действительно, отец находился в ссылке в Туруханске, умер в своем доме по улице Лыткина, 20, с. Туруханск.
Одновременно высылаем вам профсоюзный билет, сберегательную книжку и фотографию вашего отца, сохранившуюся в материалах дела»... Однако это была не вся правда: о том, что отец повесился, Савелию в этом официальном ответе так и не сообщили...
Ольга Стефановна, жена знаменитого маршала Семена Буденного, артистка Большого Московского академического театра, была осуждена в 1939 году «за шпионские связи». В 1945 году срок закончился, но Ольгу не освободили, а посадили еще на три года в тюрьму как «социально опасный элемент». После этого в 48-м ее направили в ссылку в Енисейск - город на севере Красноярского края.
- Я видела ранние фотографии Ольги Михайловой. - Татьяна Килина достает из вложенного конверта документальный снимок осужденной. - На прежних фото она просто красавица. А здесь, в ссылке, - почти неузнаваемое, изможденное лицо.
Ольга Буденная (Михайлова) до лагеря была актрисой и настоящей красавицей.
Впрочем, то же самое можно сказать про все фото осужденных.
Измученные, исхудавшие, они мало напоминают тех людей, которыми были до ареста... Судя по документам, Семен Михайлович пытался заступиться за жену.
Но даже он, при всем своем влиянии, не мог ничего сделать... «Михайлова - дочь железнодорожного рабочего, - писал Семен Буденный в адрес Главной военной прокуратуры. - Семья Михайловых была бедная. Уже после выхода замуж Михайлова поступила в Московскую консерваторию.
Училась она старательно, активно вела общественную работу. Я никогда не замечал, чтобы Михайлова проявляла какое-либо недовольство Советской властью. В материальном отношении потребности Михайловой были скромные, алчности в этом она никогда не проявляла. Я не верю в то, что она могла совершить преступление против Советской власти».
В ссылке Ольга Буденная жила под фамилией Михайлова (это ее сценический псевдоним). Так же она проходит по всем документам.
Настоящая фамилия стоит только в свидетельстве о браке, заключенном в январе 1926 года: «После регистрации брака присвоены фамилии... жене - Буденная».
К делу подшито множество просьб и ходатайств осужденной Михайловой: «Прошу не отказать снять с меня последний приговор, - пишет Ольга Стефановна в своем прошении. - Так как отбыла уже наказание. Потеряла семью, здоровье, которое у меня и без того было слабое. Кроме того, не имею никаких средств к существованию. Ходила по всем учреждениям в городе Енисейске, но в работе мне отказывают»... «Прошу восстановить мою настоящую фамилию и вернуть деньги и драгоценности, изъятые при аресте».
Ответ был ожидаемым: «Объявите Михайловой, что в просьбе ей вновь отказано, и предупредите ее о том, что подобные ее заявления в будущем рассматриваться не будут».
Ариадну Эфрон, дочь поэтессы Марины Цветаевой, арестовали совсем молодой - ей
было всего 26 лет. Ариадна жила с родителями в эмиграции в Чехословакии, потом в
Париже. Могла ли она, вернувшись в Россию в 1937 году, не попасть под волну
репрессий... Стандартное обвинение - «шпионская деятельность», 9 лет лагерей:
«Эфрон признана виновной в том, что она, проживая в Москве, занималась шпионажем
в пользу французской разведки, участвовала в сборищах антисоветски настроенных
лиц, проводила антисоветскую агитацию. На предварительном следствии Эфрон
признала себя виновной.
Однако впоследствии в своих жалобах Эфрон отказалась от своих прежних показаний, и она утверждает, что оговорила себя в результате незаконных методов следствия»... Высокообразованная девушка, которая училась за границей живописи и графике, работала в ссылке... уборщицей в школе. Потом, правда, ее перевели на работу художником в местном клубе.
В 37-м году Ариадна Эфрон из Парижа попала в Сибирь.
Ариадну освободили из ссылки в 1949 году. К тому времени из ее родителей уже никого не было в живых: отца расстреляли в 1941 году, мать вскоре после этого покончила с собой. Брат Георгий погиб на фронте в 1944-м. В «анкете арестованного» напротив граф «Мать» и «Отец» проставлены прочерки...
Мария МИШКИНА («КП» - Красноярск»). Фото из архивов ГУВД по Красноярскому краю. — 19.11.2007