55 лет назад умер Иосиф Сталин, и обычно такой юбилей в России – тема и повод. Вспомнить – поговорить. С неизбывным производством какого-то фермента глупости, так отличающего жанр полуматерных дискуссий антисталинистов и сталинистов.
Вспоминается писатель Сергей Довлатов: «После коммунистов больше всего не люблю антикоммунистов». Дело не в «позициях». Дело, что ли, в форме подачи. В ржавых механизмах однажды заведенного разговора, бубнящего посредством людей свое бу-бу-бу. Ну хоть бы, думаешь, сменилась пара фраз в ритуальном заклятии… Но, видимо, тогда потеряется его ржавый смысл и кайф.
И скрипят колеса: «держава» – «60 миллионов загубили» – «ядрена бомба» – «людоед» – «держава же, мать вашу!» – «а 60 миллионов, не выкусите ли?» и т. д. Так можно хоть до пришествия Христа, хоть до реинкарнации Иосифа Виссарионовича.
У сталинистов хромает не столько логика, сие дело второе и наживное, сколько, назовем ее, эстетическая чуйка. Ну как-то немного некрасиво любить заведомого тирана. Уважать, наверное, можно и принимать, понимать. Но там, если взять типового российского сталиниста, речь идет об аналоге влюбленности. Что-то о светлом чувстве курсисточки к жигану-пахану – ай, какой у него ножичек и пистолетик, он, мой ненаглядный, за себя постоит и меня, хорошую, не обидит… В том-то и казус чувства, что обидит, и еще как. Казус симпатии к Сталину в том, что Сталин очень любил мучить, пытать и расстреливать своих сторонников. Гитлер себя, допустим, так не вел. Нынешние сторонники сталинизма из числа сколько-то образованных и возвышенных, кинь их в 30-е годы – не пережили бы Великую Эпоху просто по своим антропологическим данным. И чем романтичнее чувство к Красному Царю и Его Державной Миссии – а чувствие сие есть в XXI веке романтика, – тем менее шансов.
Сталинисты уязвимы экзистенциально. Ну как называется мужик, привязанный к своему чувству безответной любви? Любящий несчастно любить?
Претензии к антисталинизму более уже из области логики. Если верить типовому антисталинисту, Сталин какое-то инопланетное зло. Жили-были хорошие люди, тут монстр из тарелочки. Попил кровушки, съел 60 миллионов душ (исторически, конечно, бредовая цифра) и кинул копыта. Допустить, что реальность была монструознее Сталина, а он просто ее отзеркалил и был, вполне возможно, явлением меньшего зла – для типового антисталиниста образ мысли невозможен. В конечном счете антисталинизм, как и сталинизм, выступает видом религиозной веры.
Куда вразумительнее явление очерчивают нетипичные люди. Вот, скажем, Виктор Ерофеев, автор книги с коммерчески классным для заграницы названием – «Хороший Сталин». У него есть сценка из предсталинской Москвы. Приезжает немец в гостиницу. И просит московских швейцаров его разбудить. Ну проснемся, те говорят, разбудим, а не проснемся – извини, брат. «Люди отказались выполнить свою работу», – фиксирует Ерофеев. Что делать? Можно: 1) выпить со швейцарами водки, сдружиться, и тогда все будет хорошо, 2) дать взятку, 3) запугать. Но в мире нет столько водки и столько денег, чтоб лезть за ними на каждом углу. «Сталинизм был неизбежен», – пишет Ерофеев.
Философ Мамардашвили: конечно, сталинизм неизбежен, если в каждом кабинете сидит даже не бюрократ (до бюрократов еще расти), а маленький такой Сталин. Философ Пятигорский: Гитлер был еще человек, а Сталин – это супермашина. В СССР было объявлено, что все сферы жизни являются политическими, но политические решения принимает один человек. И ведь принимал.
Писатель Галковский: какой год самый счастливый в России XX века? 1937-й! Потому что линия: 1907–1917–1927–1937-й – это нисходящая линия. А 1937 – 1947 – 1957 – 1967-й и далее – восходящая. Забавно, что Сталин тут играет роль одновременно Робеспьера и Наполеона, то есть и пик революции, и ее термидор.
Один ЖЖ-юзер: Сталин – самый загадочный правитель России. Вот более-менее ясно, что было в голове у Николая Второго, Ленина, Брежнева, Горбачева, Ельцина, Путина. Не так чтобы совсем, но есть работающая модель. А чего у Сталина – непонятно. Критики долдонят: садюга, параноик, Тиран Тираныч. Апологеты в ответ: спас страну от троцкизма, выгнал деревню в город, ротировал элиту единственно возможным способом, короче – сама мудрость. Но на обе трактовки нужна вера, а если тебе надо знание? Сталина с того света не вызовешь. Не допросишь с пристрастием. Так и остается загадкой.
Действительно, уже не допросишь. По намерениям Сталин остается вполне загадкой, а считать все его действия борьбой за власть и реакцией на раздражитель – слишком плоско. Но можно посмотреть, что происходило, символом и вождем чего Сталину выпало быть.
А происходила третья серия русской революции. Заключительная. Февраль 1917 года: русская интеллигенция берет власть у аристократии. Октябрь 1917 года: нерусская интеллигенция с опорой на русскую деревню и слободу берет власть у русской интеллигенции и буржуа. (Не «жидомасоны», ибо масоны играли в первой серии, а евреи во второй, и это были разные люди). Третья серия растянулась на период с 1927 по 1937 год. Русская слобода берет власть у еврейской интеллигенции. Все. Народ победил. Сталин и был вождем этого победившего народа – освобожденного русской и нерусской интеллигенцией «от оков царизма» себе на горе. Каждый следующий субъект был менее культурен и годен к управлению, нежели предыдущий.
В какой-то момент падать стало некуда, пришлось подниматься. Дальше был просто Пол Пот, то есть такой геноцид своего народа, при котором невозможно выиграть войну. Войну при Сталине все-таки выиграли. Это главное, что должны повторять сталинисты. Это гиря на весы.
Гиря в другую чашу – мы теперь живем в народной стране. Без элиты. От пола до потолка три вершка. Если страна сумеет выбраться из народа, тогда и Сталин теряет свою актуальность, его можно будет ставить на полку истории. Сдувать пыль и протирать. Как с какого-нибудь Тохтамыша.
Александр Силаев.
Вечерний Красноярск 05.03.08