Алла Борисовна МАКАРОВА, экс-журналист «Заполярного вестника» – женщина,
которая пишет. Увлечена историей норильского восстания. Поет у нее дочь Настя,
недавно приезжавшая в Норильск на День города с группой «Ступени». Чуть раньше
«Заполярный вестник» встретился с мамой в кафе на Невском проспекте. Поводами
стали 55-летие восстания политзаключенных в Норильске и круглый юбилей самой
Аллы Макаровой
– Алла Борисовна, уже четыре года как вы уехали из Норильска, а все не можете забыть про восстание заключенных? На кого работаете сейчас?
– На издательство Галины Касабовой. Вера Коровина, старая норильчанка, как-то по телефону сказала мне, что она в Интернете в каком-то списке увидела фамилию участницы норильского восстания и ссылку на Красноярский архив. Я кинулась разыскивать председателя красноярского «Мемориала» Алексея Бабия. Оказалось, в архиве есть дела нескольких участниц восстания. Я приехала в Красноярск.
– Что именно вас интересовало?
– Известно, что на сопротивление способны единицы, а этим девочкам надо было поднять массы. Только тогда восстание победит. Меня вот это интересовало: как им удалось раскачать болото и что с ними случилось потом. У большинства не сложились семьи, не было детей. Лагерь – это разрушение человека, его взглядов, этики. Если девочку 19 лет осудили на 25, какие могут быть мысли о семье? Во-вторых, их пытали.
– Били?
– Конечно, практически всех. Держали в ледяных карцерах. Вот почему детей нет.
– Приблизились вы к разгадке бунта заключенных в Норильске?
– В восстании большую роль сыграли западные украинцы. Они же почти не жили при советской власти. Запомнили террор, колхозы. Почему они организовали националистические повстанческие армии? Ненавидели Советы. Сопротивлялись очень долго – до середины 50-х годов. Многих ждали репрессии, обвинение в национализме по любому поводу. Вплоть до того, что приходят на вечеринку чекисты, переодетые украинскими парубками, поют национальные песни. Девушки их угощают, на следующий день они появляются в чекистской форме и всех подчистую – под арест и в лагеря. У сопротивления в ГУЛАГе прежде всего националистические корни. К 48-му году были в Норильске уже каторжанский и горный лагеря – самые жестокие и бесчеловечные. Советская власть сама выковала себе противника, твердого, уверенного в своих силах и в том, что Украина станет независимой.
– Алла Борисовна, откуда такой интерес к истории?
– Спасибо директору норильского музея Лилии Григорьевне Печерской, где я когда-то работала. Мне всегда было интересно что-то абсолютно неизведанное, задача, которую почти невозможно решить. Однажды она показала письмо руководителя восстания в каторжанском отделении Бориса Александровича Шамаева и предложила поработать над этой темой. Письмо меня совершенно потрясло. Захотелось выстроить хронику восстания. В музей стали приезжать участники событий, пошли письма, целые тетради воспоминаний. Шамаева реабилитировали благодаря нашему участию и поддержке депутата Виктора Ситнова. Помог депутатский запрос.
– Что запомнилось из последних поездок?
– Недавно я была на Алтае, где живет участник Норильского восстания, ему 90 лет. Самое интересное, что привезла его дневник, который он писал в Магадане. Тетрадь, пропахшая тюремными стенами. Перед моим приездом сотрудник «Мемориала» подъехал на мотоцикле к его дому, чтобы узнать, жив ли он, здоров. Спросил: «Здесь живет такой-то?» И спросил как раз у него, он сидел на лавочке. «Да, это я и есть». «Ну, до свидания». И уехал. А старик собрал вещи и стал ждать, когда за ним придут. Когда я что-то спрашивала, он показывал на стены: и стены имеют уши. Это страх, который въедается на всю жизнь. 30 лет он провел в лагерях и тюрьмах.
– Что за местечко Лебяжье, где вы сейчас живете?
– Прелестный поселок, с соснами, заливом, с лебедями, которые бывают там два раза в год пролетом в Англию. Утром встаешь – солнце, хорошо на балконе кофейку попить. Поселку больше 500 лет. Я когда приехала, мне случайно попал в руки журнал «Любовь моя Лебяжье». Я его прочла и сказала: «Немедленно меня познакомьте с автором идеи и текстов». Им оказался учитель нашей школы Александр Иванович.
История Лебяжки замечательная. Здесь жили ижоры, а два–три века назад откупили участки шведы и финны – культурнейшие люди, лоцманы, проводившие иностранные корабли по фарватеру. Я предложила Александру Ивановичу: «Давайте я вам буду помогать». Набираю тексты, записываю интервью, обрабатываю материалы. Абсолютно бесплатно. У нас уже вышло четыре номера, пятый скоро будет.
– Вот она, любовь к истории. А жить на что?
– Когда я поняла, что не хватает денег, начала искать работу. Точнее, работа нашла меня. Приятельница из моего же подъезда сказала: «Пойдете ночной дежурной в детский садик?» Теперь мой круг общения – сторожа, дворники. Все кем-то были когда-то: начальником отдела кадров, учителем, журналистом… В Новый год, День Победы собираемся вот такой компанией.
– У вас такое свежее, загорелое лицо…
– Это огород. Мне безумно нравится: какие-то семечки бросишь, а из них такое вырастает. Сначала на балконе выращивала, а потом мне перепал участок: все заросло, трава по пояс, но теперь соседи спрашивают: «Что за секрет, почему это у вас такие помидоры и огурцы родятся?»
– Алла Борисовна, как вам, женщине, которая пишет, удалось вырастить дочь, которая поет?
– Настя училась в Норильске в колледже искусств. Я ей разрешала пробовать все. Она занималась и танцами, и коньками, и на флейте училась играть, и на фортепьяно немножко. Потом пожелала учиться на гитаре. «Бросишь?» – «Нет, не брошу». У нее был хороший преподаватель по классу гитары, фольклорный ансамбль тоже не отпускал ее. Однажды она приехала из лагеря: «Мама, я стала писать стихи». Я прочитала и ужаснулась: «Настя, немедленно брось». Подумала, что это очень плохо. Настя обиделась, а через год показала мне свои первые песни – под гитару, на свои тексты. Я поразилась: мне показалось, что это очень хорошо. Ее с подружками пригласили вдруг на какой-то фестиваль. Среди этих лохматых здоровых панков на сцене кинотеатра появились такие цветочки. Я сидела втянув шею: Господи, сейчас освищут моих девчонок…
– «Кофе с дождем» – так сама Настя говорит про свой стиль. Как она вписалась в питерскую музыкальную тусовку?
– После окончания школы она поступила в Петербурге в «кулек» – академию культуры на джазовый факультет. С джазом у нее не сложилось. Насте поставили четверку за вокал только за то, что она вышла на сцену в джинсах, а не в бальном платье. Она обиделась страшно, бросила институт. Попыталась перейти в университет на философский. Там был огромный разрыв по предметам, а ее уже стали приглашать на фестивали, концерты. Она поддержала Михаила Башакова, у которого развалилась группа. Я как раз приехала в отпуск, и Настя повела меня в клуб «Меридиан». Говорит: «Будет петь Миша. Это очень известный автор и исполнитель своих песен, петербуржец: высокая культура, интеллект, знания…»
Он пришел, пел песни под гитару. Слышит, две девочки ему подпевают. «Вы что, знаете мои песни?» И Насте: «Будешь со мной выступать на концертах?». Настя ему: «Запросто». Он ее взял к себе, а она ему помогла найти нового гитариста, ударника. После этого он пошел в гору. И Настю уже стали знать. Башаков уходит отдохнуть, говорит: «Сейчас Настя вам свои песни споет». Музыкальное братство…
– Приятно быть мамой известной дочери?
– Для меня это было такое потрясение, когда я впервые увидела ее афиши: «Настя Макарова. Вокал. Песни». У них с Леной Белкиной вышло уже 5 или 6 дисков в питерских фирмах.
– Где Настя познакомилась со своим будущим мужем Дмитрием Максимачевым, продюсером группы «Билли`c бэнд»?
– Встретились они в Питере, в зоопарке. Там был маленький концертный зал. Он выступал со своей группой «Танки», Настя как раз сколачивала группу «Ступени».
– Сейчас Настя в каком статусе?
– В статусе жены и матери. Какой у меня внук! Ребята путешествовали по Австрии, Польше, Нидерландам – на велосипедах, с палатками. Были и во Франции, там, где океанские дюны и волны – самые высокие в Европе. Оттуда и привезли Егора. Он копия отца. Митя мотается по гастролям, Настя тоже два концерта в месяц дает. Мы со второй бабушкой помогаем воспитывать Егора. Я иногда гуляю с ним в Летнем саду. Они и ко мне в Лебяжку приезжали.
– Алла Борисовна, кроме Галины Ивановны Касабовой, к вам как к историку за чем-нибудь обращаются?
– Недавно приглашали на 5-й канал в рубрику «Фронт 60-й параллели». Расспрашивали как исследователя истории Норильска. Мне потом звонили многие: «Мы тебя видели». Соседи зауважали. Авторы передачи сумели удивить всех историков. Дали страничку из дневника Урванцева колчаковского периода. Я стала выяснять, откуда у нее ноги растут. Оказалось, из НИИГА, где Урванцев в последние годы работал… А «Вестник» вы не привезли? Всех прошу привозить. Мне присылает его иногда Сережа Ивков, мой автор, талантливый пишущий человек – из Смоленска. Я в душе остаюсь газетчиком.
Татьяна РЫЧКОВА, Санкт-Петербург – Норильск