В августе 1935 года в Красноярске появился молодой мужчина. Он бродил по улицам, заглядывал в городской парк и методично обходил конторы в поисках работы. На нем были чужие ботинки с калошами. Его мокрые ноги покрылись волдырями, но он не унывал и улыбался редким прохожим. Молодого человека звали Сергей Седов.
Он родился 21 марта 1908 года в пригороде Вены — столицы Австро-Венгерской
империи. Все детство колесил с родителями по Европе, жил в Америке и только в
девятилетнем возрасте впервые увидел Россию. По дороге из Америки на родину
отца схватили британские моряки и больше месяца продержали в концлагере. На
Финляндском вокзале его подхватили на руки русские матросы и качали под крики
"ура". Но через три месяца он уже си-дел в знакомых ему "Крестах". Сергей с
немым восторгом наблюдал за матерью, которая ловко передала отцу перочинный
нож сквозь решетку в камере свиданий. Арестант выглядел бодро и утешал сыновей
надеждой на лучшее будущее.
Его предсказания не замедлили сбыться. Прямо из тюрьмы он шагнул в водоворот событий, который к марту 1918 года вынес семью в Кремль. Новые хозяева превратили Кавалерский корпус в коммуналку. Все жильцы питались в общей столовой. Обед подавали лакеи, среди которых были старики, служившие трем императорам. К отцу часто заходил сосед Владимир Ульянов. Бездетный вождь любил подолгу возиться в коридоре с Сергеем и его братом Левой.
Отца Сергея звали Лев Троцкий. Грозный наркомвоенмор пролил немало крови, и его окружал зловещий ореол "Перманентной революции". После гражданской войны Троцкий начал терять свои позиции в партийной иерархии. С его семьей перестали здороваться могущественные обитатели Кремля.
Брат Лева и сводные сестры Зина с Ниной выросли фанатичными коммунистами. Сергей скоро разочаровался в политике, хотя до 1928 года выполнял поручения отца и встречался с видными оппозиционерами. Он увлекся спортом, играл в футбол, познакомился с циркачами и чуть не стал профессиональным акробатом.
Седов научился скрывать родство с вождем мировой революции. О себе он рассказал, что окончил Ломоносовский ВТУЗ и занимается газогенераторами в Научном автотракторном институте в Лихоборах. Однако в справке, составленной на основе "Анкеты арестованного", было записано, что Седов работал в МАИ и по совместительству в — Дирижабельном учебном комбинате.
В начале 1929 года Троцкого выслали из страны. Сергей не поехал с родителями. Он окончил учебу, начал преподавать и вместе с двумя соавторами опубликовал книгу по газогенераторам. Изредка сын получал весточки от родителей, но сам из-за цензуры писал на имя матери Натальи Седовой, и только о личных делах. В последнем письме молодой доцент намекнул на серьезность своего положения.
Седова арестовали в ночь с 3-го на 4 марта 1935 года и обвинили в контрреволюционной деятельности. Пятеро чекистов несколько часов обыскивали комнату, перебирали книги и бумаги, а затем увезли арестованного на Лубянку. Сергей угодил в "Кремлевское дело", которое завел секретарь ЦК Николай Ежов по указке Иосифа Сталина. К апрелю 1935 года забрали 18 библиотекарей, 16 охранников, 11 уборщиц, швейцаров и телефонисток. Всего по этому делу пострадали 110 человек, из которых сколотили две троцкистские и одну бело-гвардейскую группу, а 6 чело-век даже сознались в террористических намерениях, Сергею огласили приговор 14 июля 1935 года. Ему определили 5 лет концлагеря, но через неделю Соловки вдруг заменили ссылкой в Красноярск. Когда Сергея привезли в наш город, казалось, что столичный доцент пригодился бы любой городской конторе, учебному заведению или стройке. Красноярск вступил в полосу индустриального развития и крайне нуждался в специалистах. Однако время летело, деньги таяли, а на работу Седова не брали. Сер-Гей писал жене: "Сейчас вернулся "домой" после целого дня путешествий и сплошных неудач. В Лесотехническом институте мне отказали, хотя у них первого начало занятий, а лектора все нет и нет. Был еще в трех учреждениях, в двух нужны лишь инженеры-строители, а в третьем не застал начальства".
В конце концов с Седовым заключили годовой контракт на ."Красмаше". В 30-е годы многие советские специалисты пытались сконструировать практичный газогенераторный двигатель. С собственными моделями экспериментировали Центральный научно-исследовательский институт водного транспорта, Московская судоверфь и научный институт при Наркомлесе. Москвичи прислали красмашевцам свои чертежи. Седов внес в них серьезные изменения, добавил дополнительный загрузочный бункер, рассчитал и сделал эскизы экспериментального насоса для надува. По его чертежам сделали 6 двигателей и-с 8- февра¬ля 1936 года начали их обкатку.
Эту задачу поручили бригаде мастера Бориса Рогозова, а Седова формально определили к нему консультантом. Сергею приходилось контролировать малограмотных литейщиков, токарей и слесарей. Инженер часто заставлял переделывать нестандартные детали.
Двигатели собирали и обкатывали в ремонтно-механическом цехе. Однажды вечером в конце марта 1936 года дежурный по станции мастер Рогозов ушел домой, забыв перекрыть кран газификатора. Пустой цех медленно наполнился газом.
Позднее начальник пожарной охраны Тимофеев рассказал следователям, что часов в 10—11 вечера его команду вызвали в ремонтно-механический цех. Там он застал кучку рабочих из ночной смены подле раскрытых ворот цеха, через которые валил дым. Рабочие подсказали ему, что дым идет из испытательной станции газогенераторов. Отчаянный пожарный ползком обследовал темное помещение и обнаружил, что дым валил из горячего бункера газогенератора, доверху загруженного березовыми чурками. По его приказу пожарные надели противогазы и попыталась руками выгрузить горящие дрова из бункера агрегата, но были вынуждены отступить из-за жары.
Тогда командир дружины узнал у рабочих, кто занимается газовой станцией, и послал за Седовым пожарную машину. Сергей немедленно приехал, надел противогаз и включил вентилятор. Дым быстро рассосался, но у пожарных потом болели головы от угара.
Тогда на происшествие не обратили внимания. Газ был достаточно безопасен для жизни и лишь вызывал головную боль. К задымленности помещений все давно привыкли, поскольку цеха строили аврально и до вентиляции руки не доходили.
По свидетельству заведующего мастерскими автопарка, зимой 1936—1937 года, когда ворота не открывали из-за холодов. рабочие в гараже угорали ежедневно. Отравившихся рабочих без сознания выносили на снег, чтобы привести их в чувство. Другой свидетель подтвердил, что и в чугунолитейном цехе массовые отравления рабочих газом случались всякий раз, когда начиналась плавка.
Поэтому Седову пришлось только объясниться в месткоме за то, что ночная смена простояла без работы 3 часа.
Красноярка Галина Закревская рассказывала, что ее дядя — талантливый инженер Александр Телегин — познакомился с Седовым на работе. Когда он приходил к ним в гости, дядя Саша сразу звал жену брата Анну (мать Закревской). Телегин старался иметь свидетеля при их разговорах. Потом дочь расспрашивала мать, о чем говорили взрослые. Мать отвечала, что они вели светские беседы. Галина запомнила Телегина и Седова галантными мужчинами, умными и интересными собеседниками.
Они старательно избегали деловых разговоров за столом.
Однако Сергей не мог спрятаться от политики. Он говорил близким знакомым, что политика Троцкого была гораздо лучше для рабочего класса, поскольку отец требовал уменьшения рабочего дня и повышения заработной платы. За шумихой стахановского движения доцент разглядел намерение кремлевских властей скрытно увеличить нормы выработки и срезать расценки, опираясь на высокие показатели одиночек. При этом Седов понимал, что рабочий класс дезорганизован и квалифицированные работники уравнены в правах с чернорабочими. Сергей понимал, что социализма в СССР все равно не построят, а пятилетки стоят на костях рабочих.
Седов считал, что страной правят люди, которые отказались от революции. После изгнания Троцкого в стране наступила реакция. Положение интеллигенции постоянно ухудшается, что порождает глухое недовольство. Инженерам теперь нет хода, поскольку к управлению ставят членов Компартии. не знающих дела. Они только мешают, а за все неполадки отвечают их заместители специалисты. Поэтому у специалистов нет стимула к инициативной работе.
За эти ли речи или за другие, но в мае (по другим данным — в июне) 1936 года Седова вновь арестовали. Руководство завода пыталось ходатайствовать в Москве, чтобы его отпустили как хорошего специалиста и нужного для предприятия человека. Без консультанта остановились испытательные работы на газогенераторной станции.
3 июля J 936 года Сергея доставили в Ухтпечлаг НКВД. К тому времени в воркутинские лагеря собрали всех троцкистов. Среди них выделялся своим авторитетом и мужеством бывший редактор "Труда" Владимир Косиор, которого привезли из Минусинской ссылки. Троцкисты открыто ругали Сталина и дружно сопротивлялись лагерному режиму. Первым делом заключенные отказались спуститься в шахту на 12 часов. Затем они подготовили массовую голодовку, которая длилась 132 дня.
Голодавшие потребовали публичного суда, восьмичасового рабочего дня, отмены процентовой кормежки и отделения от уголовников. В дерзкой акции участвовали политические заключенные всех мастей. Несколько человек умерли, но капитулировали только двое узников. В марте 1937 года лагерная администрация сдалась, но еще через год всех "протестантов" уничтожили,
Сергей голодал вместе с товарищами,- когда его забрали из штрафного барака и увезли в Бутырскую тюрьму. С ним в камере оказался лидер палестинской компартии Джосеф Бергер. После смерти Сталина этот сокамерник рассказал, что Седов так и не стал настоящим политиком, но стойко держался на допросах. Обреченный доцент предчувствовал скорую гибель всех сторонников отца и не надеялся их пережить.
В январе 1937 года на весь мир прогремел процесс Пятакова. Страницы "Правды" наполнились откликами возмущенных трудящихся. Среди единодушной жажды крови выделялся крупно набранный заголовок "Сын Троцкого Сергей Се¬дов пытался отравить рабочих". Корреспондент Пухов сообщил о многолюдном "стихийном" митинге красмашевцев. Несколько часов подряд, дрожа от холода и негодования, они гневно клеймили изменников родины.
Мастер литейного цеха Лебедев припомнил, как презренный агент фашизма Троцкий запустил свои гнусные щупальца к ним на завод. Слишком долго между ними работал его сын. Этот достойный отпрыск продавшегося фашистам отца попытался отравить рабочих генераторным газом. Подлым врагам покровительствовал директор Субботин.
Мастер Плотников, формовщик Фоменко, столяр Поляков, стахановка Дмитриева раскрыли вредительство окопавшихся на предприятии троцкистских выродков. Митингующие умоляли НКВД очистить завод от последышей троцкистской агентуры и выявить пособников этой фашистской сволочи. В резолюцию митинга .записали: "Мы не позволим, чтобы заклятые враги советской земли и дальше посягали на нашу Родину, на вождей партии и правительства, на трудящихся социалистической страны".
Оклеветанный Троцкий издалека следил за очередным московским судилищем. Он затеял общественный контрпроцесс под председательством американского философа Джона Дьюи. Независимая комиссия работала в Мексике с апреля по сентябрь 1937 года. Изгнанник отвечал на каверзные вопросы, собирал устные и письменные свидетельства. Он пообещал журналистам, что добровольно сдастся советским властям, если его признают виновным. Комиссия оправдала вождя и его старшего сына Льва Седова, а громкие процессы объявила фальшивкой. Троцкий надеялся публично уличить "кремлевского горца" во лжи и затруднить дальнейшие расправы. Но его одинокий голос не услышали. Над Россией висел "железный занавес", а для западных интеллектуалов Гитлер был страшнее Сталина.
Сталин поспешил отомстить далекому противнику. В апреле 1937 года Сергея доставили в Красноярск. Его обвинили в измене Родине, шпионаже, диверсионной деятельности и создании на "Красмаше" террористической группы.
Главным образом обвинение в терроре базировались на показаниях техника по холодной обработке металла Евгения Дорохова. Этому комсомольскому активисту был 21 год. Он писал заметки в заводскую многотиражку "Сталинец" и краевую газету "Красноярский комсомолец". В феврале 1936 года его исключили из комсомола за избиение стахановца. Седов ободрил молодого коллегу и посоветовал ему во что бы то ни стало добиться восстановления в комсомоле. Он даже помог Дорохову составить апелляцию.
Имя Седова включили в печально знаменитый "Список лиц, подлежащих суду Военной коллегии Верховного суда СССР" вместе с именами других красмашевцев. 3 октября "расстрельный" список Красноярского УНКВД подписали Сталин, Молотов и Каганович.
Днем 29 октября 1937 года выездная сессия Военной коллегии ВС СССР приговорила Сергея Седова к высшей мере наказания по четырем пунктам 58-й статьи УК РСФСР, исключив лишь обвинение во вредительстве. Его казнили в полночь за городом, о чем был составлен полагающийся акт.
Сергея Седова реабилитировали посмертно 28 сентября 1988 года. Верховный суд СССР констатировал, что Седов категорически отрицай предъявленное ему обвинение, на очных ставках показания против себя не подтвердил, связей с троцкистскими элементам г не поддерживал, в террористические группы не входил. Вместе с тем он считал, что режим власти нуждался в изменении, в связи с чем допускал критические суждения исключительно из потребности в обмене мнениями. Однако враждебных целей он при этом не преследовал.
Анатолий ИЛЬИН, кандидат исторических наук
Городские новости № 113 (1819), ВТОРНИК, 5 АВГУСТА 2008 года