Лето 1944 года... Ещё гремит война. Советские солдаты приближают победу, освобождая свою страну и Европу от фашизма. В тылу и на фронте люди строят планы мирной жизни.
В одной из средних школ Еревана звучит прощальный вальс для выпускников.
Аттестат с отличием получает Арменак Арутюнян, он с трудом передвигается на
костылях. Сразу после гибели отца в 1942 году юноша попал в автоаварию. Отец
погиб во взорванном немцами эшелоне, доставлявшем оружие и боеприпасы на фронт.
Его мирная профессия - железнодорожник. Она нравилась и Арменаку. В доме была не
только художественная литература, но и книги по строительству железных дорог и
мостов. После окончания школы Арменак подаёт документы в Тбилисский институт
железнодорожного транспорта. Кроме него в семье было ещё трое детей, жилось
трудно, приходилось учиться и работать. К третьему курсу института студент смог
купить себе брюки и белую рубашку.
После летних каникул однокурсники встретились в Тбилисском парке им. Сталина. Разговоров было много. Обсуждали тяговое усилие паровозов, неоправданное переселение армян в Алтайский край, а 7 сентября в родном институте его остановили двое с автоматами и собакой и препроводили в чёрный лимузин. Привезли в НКВД, в камеру подвального помещения. Вечером вызвали к министру внутренних дел Грузии. Он кричал, что Арменак ещё в школе якобы писал письмо с критикой Сталина и Берии, которое школьники бросили в почтовый ящик. Студент отказывался от обвинений.
Долгими вечерами велись постоянные допросы, за отказ от обвинений начинались избиения. На суде судья и прокурор потребовали для юноши расстрела. Адвокат писала в Москву, Калинину, в результате определили 5 лет тюремных лагерей и 20 лет каторжных работ. Осенью 1945 года в товарном поезде повезли к месту наказания.
С болью смотрел юноша на проплывающую красоту родной природы, с сердечной тоской думал о своей первой любви, однокласснице Асе, о постановках на школьной сцене "Гамлета", "Отелло" с его участием, о маме, которая, увидев его в белой рубашке, сказала: "Какой у меня статный, кудрявый сын, с красивым лицом и крупным носом - это признак благородства..." Об этом вспоминалось с болью. Мама вскоре заболела, арест Арменака сократил её жизнь.
В вагоне было 60 человек. Чем дальше товарняк увозил, тем становилось холоднее... Потом их провели на пароход и высадили на о. Новая Земля под Воркутой. Неразлучными спутниками стали постоянный холод, голод и унижения. Кормили жмыхом, людей косила цинга. Из 600 человек, находившихся на территории, остались 22. Живые надевали одёжку мёртвых, из замёрзших трупов сооружали укрытия от пронизывающих холодных ветров и снега. Все нравственные, духовные и физические силы уходили на то, чтобы выжить.
От озлобления и тупости его хранила духовная чистота - его стержень, но физически он был истощён. Трудно сказать, как сложилась бы дальнейшая судьба юноши, если бы его не перевели на строительство железной дороги. Арменак покинул остров. При передаче документов осуждённого его имя-отчество (Арменак Оганесович) показалось сложным, и ему сказали: "Будешь Григорием Ивановичем". Так и записали. Следующий период жизни он прожил с этим именем. Привезли в Воркуту, в больницу. Ему повезло впервые после чёрной полосы горя и мытарств, он встретил доброго, врачующего человека. Запомнилось её имя - Алла. Она приносила витамин С в бутылочке, кусочки рыбы, но осторожно (персоналу больницы нельзя было общаться с врагами народа). Врач говорила: "Ты молодой и должен жить!"
Подлеченного, его отправили на строительство железной дороги в посёлок Абезь. Сначала разнорабочим, потом прорабом. Жизнь продолжалась и продолжалась со страстным желанием доказать, что ты - человек, а не раб - бессловесный, терпящий унижения.
После пяти лет лагеря его направляют в Москву, в Краснопресненский пересыльный пункт, затем в Бутырку и... снова красноярская тюрьма, работы на хлебоуборке в Ужуре. "Стояла тёплая красивая сибирская осень, было хорошее питание и свобода, свобода... Правда, с подпиской, что не сбегу, - вспоминает Григорий Иванович. - После уборки отправили на строительство автовокзала в Казачинское, затем на заготовку древесины в Степановский лесопункт. Работали с раннего утра и дотемна, дневная норма выработки была 6 куб. м. Снега большие, в рост человека, пока дерево огребёшь, весь мокрый, потом надо свалить, обрубить сучья, разделать на сортименты, сложить в штабеля".
После одного инцидента (вступился за заключённого) Арутюняна перевели в Каргино. И тут в контору приходит женщина из ссыльных Евдокия Дмитриевна Давыдова, просит и её отправить в Каргино вместе с Арутюняном. Начальник НКВД разрешил. И побрели они пешком в метельный февраль.
Началась жизнь на новом месте: сняли комнату, работали - сушили газочурки для машин. Вскоре получили квартиру. Арутюняна назначили мастером Каргинского лесоучастка. В 1959 году Арутюнян был реабилитирован как незаконно осуждённый. В 1960 году новое назначение - начальником лесопункта, через 4 года - директором Каргинского леспромхоза. Григорий Иванович вспоминает, что в Каргинском леспромхозе в то время только работающих было до 600 человек, семьи, дети. Он и сам был счастливым отцом - три сына и дочь. Организовал в посёлке шахматную школу для детей. В клубе поставил шекспировского "Отелло", сам в главной роли. Старшего сына назвал Гамлетом. Со школьной скамьи пленили его независимые, страстные характеры героев Шекспира, помогали в трагических перипетиях судьбы.
Арутюнян был направлен директором Енисейского ГПТУ-13, но для этого необходимо было иметь высшее образование, а для бывшего каторжанина двери в вуз были закрыты. Но Григорий Иванович добивается приёма у Никиты Хрущёва. Он рассказывает: "Визит был кратким. Я увидел крепкого крестьянского мужика и сразу спросил у него: "Никита Сергеевич, вы знаете, что творится в лагерях?" "Знаю, знаю, - ответил он. - Вы с каким вопросом?" Выслушав Григория Ивановича, сказал: "Хорошо, поступайте на общих основаниях". Так бывший заключённый стал студентом заочного отделения Московского института железнодорожного транспорта, затем перевёлся в Новосибирск, ближе к дому. Проучившись четыре года, перевёлся в Красноярский технологический институт, где получил высшее образование. Ему было уже 42 года.
В 1970 году Арутюняну предложили возглавить Енисейское сплавное предприятие, где мне и довелось познакомиться с моим героем. Предприятие, возглавляемое им, было одним из лучших: везде порядок, берег не захламлён. Один из рабочих сказал: "Насколько он требовательный и строгий, настолько заботливый и чуткий, поэтому народ здесь трезвый". Около четверти века возглавлял своё последнее предприятие Арутюнян. Его ценила краевая власть, отмечал министр отрасли Тимофеев. Григорий Иванович получал правительственные награды.
В 1990 году Арутюнян был в командировке в Лондоне, покупатель лесопродукции пригласил его в Шотландию. "Я посмотрел раскопки шекспировского театра "Глобус", холодное северное море, каменистые горы - суровое место". Читать он любит с детства и своим детям не уставал повторять: "Главное - учитесь, чтобы быть полезными людям, жить по справедливости". Выписывал много книг, журналов, газет. Все дети получили высшее образование, работают, у них свои семьи. "У меня уже 7 внуков. Жена умерла, дети зовут к себе, но я подлечусь в Красноярске и обратно в свой Енисейск", - говорит ветеран труда. Мы разговаривали с 83-летним ветераном в квартире его сына Гамлета Григорьевича, доктора медицинских наук, члена Союза российских писателей.
Григорий Иванович, тяжело вздыхая, говорит, что арест, конечно, поломал судьбу, остались горечь несправедливого наказания, несбывшиеся мечты, не было радости любви. "Детей своих люблю, переживаю за Гамлета, чувствую отцовским сердцем назащищённость, ранимость его души, люблю его стихи". Трепетно и сын пишет в стихах о родителях. Вот из сборника "Матушка": "Я увидел "дело" мамы. Дело серое, как пепел. Мама в жизнь брела упрямо. Оглянулась - всюду север". Или вот из посвящения отцу: "Отец в селе играл Отелло в шестидесятые года, притихнув, публика сидела и ждала страшного суда", ещё: "У меня гулаговское отчество, и со мною рядом одиночество. Жизнь отца и мамы пред глазами и ещё молитва перед образами"...
Нэля ЛАКТИОНОВА.
НА СНИМКЕ: Григорий Иванович Арутюнян и Евдокия Дмитриевна Давыдова. 4 июня 1952 года.
Фото из семейного альбома Арутюнян.
Красноярский рабочий, 21.11.2008