В 1931 году моих родителей - отца Логина Яковлевича и мать Сусанну Владимировну Трухиных, а с ними и нас, шестерых детей от одного года до десяти лет, выслали на спецпоселение по решению "тройки" от 13 июня 1931 года по Читинской области. О том, как это было, знаю по рассказам родителей, вспоминаю сам.
Жили мы в Забайкалье хорошо, имели добротный дом, амбары, скотные дворы и всё, что требовалось для ведения сельского хозяйства. И вот наступил день, когда нас заставили покинуть родные обжитые места. На всю семью дали одну телегу, на которую посадили всех шестерых ребятишек и сложили вещи. Вот так мы и доехали до железной дороги, а там погрузили нас в товарные вагоны и повезли до Красноярска. Из Красноярска по Енисею доставили до посёлка Стрелка, что в устье реки Ангары.
Дальше спецпереселенцев погрузили в илимки (такие лодки), и бечевой, как бурлаки по Волге, мужчины потянули их вверх по Ангаре. Плыли долго, ибо путь был длинным и трудным - с большими порогами и шиверами. Приплыли наконец в деревню Каменку Богучанского района. Но туда нас не пустили, поскольку лишенцы - ненадёжный народ, просто высадили на пустой берег, где не было ни кола ни двора. Категорически запретили выезжать за пределы этого места.
Кто как мог, так и устраивался на новом поселении. Рыли землянки, делали шалаши, строили времянки-избушки. А мужики с раннего утра и до темноты рубили бараки. Надо сказать, уже к морозам большая часть семей поселилась в них. Правда, жили в тесноте, но под крышей, хотя с потолка и стен постоянно капало. Наше место поселения назвали спецпереселенческим посёлком Верхотурово.
Вскоре здесь организовался колхоз. Мы раскорчёвывали поля, покосы, сеяли зерновые, заводили скот, лошадей и другую живность. Но вот наступил 1933 голодный год. И люди, не успев опомниться от переселения, начали умирать целыми семьями. Не обошло горе и нашу семью - умерли три сестрёнки. Летом нас выручали пучки, петушки, медунки, крапива, лебеда, дикий лук, щавель и другие съедобные травы. А сколько перелопали саранок! Благо на них был хороший урожай.
Ели, конечно, картошку, но её почему-то было мало, мама варила раз в день, и то не досыта. Только поедим - и тут же снова просим есть. Как сейчас помню, мама уговаривала нас подождать, потерпеть немного, мол, скоро будет ужин. А сама всё плакала, и только позже я понял почему. Чудом пережили это время.
Но не за горами был 1937 год, который провели в страхе. Нашу семью беда обошла стороной, других накрыло волной. В это время, да и позже, надзор за спецпереселенцами ужесточился в разы. Никто не мог без разрешения коменданта сделать и шагу за пределы посёлка.
Спецпереселенцы - народ работящий, всё вынесли на своих плечах. Экономически стали жить лучше, народ вздохнул, но ненадолго. Началась эта проклятая война. На фронт ушли здоровые мужчины. В 1942-м стали солдатами мои старшие братья. Иван погиб под Ленинградом. Виктор прошёл войну до победного конца и вернулся домой, но в живых его уже нет. Умерли и родители, надорвавшись тяготами, которые выпали на их долю.
В те военные годы всем было трудно, и мне пришлось работать, хотя было всего тринадцать лет. Трудился нарочным, конюшил, возил грузы на лошадях, чтобы получить 300 граммов хлеба. Однажды мастер послал меня за грузом в другой посёлок. В моём распоряжении была лошадь, я ехал счастливый, довольный и совсем забыл взять с собой справку-разрешение. Меня остановил комендант, отобрал лошадь и пешком отправил домой за справкой. А было уже тепло, на дороге - сплошная вода, и я брёл по ней 12 километров.
У меня, парнишки, отобрали право быть свободным, зато оставили обязанность работать, а моим братьям - сражаться на фронте с врагом. До сих пор помню один из своих рекордов. Нас направили в лес на раскоржовку хлыстов, мне было 14 лет, а напарнику Захару Абакумовичу - 70. И вот мы вручную напилили 105 кубов леса, и в нашу честь был выпущен "Боевой листок".
Война кончилась. Все радовались и плакали от счастья, когда близкие возвращались с победой. В стране начался восстановительный период - и стар и млад честно работали от зари до зари. И вот согласно Постановлению Совета Министров СССР в сентябре 1947 года спецпоселенцы были сняты с учёта - все ограничения в отношении их были отменены.
С 1991 года вышло немало законов о реабилитации жертв политических репрессий. Из восьми человек - членов моей семьи в живых остался я один. Вот и решил написать в управление внутренних дел Читинской области, узнать истинное положение дел. Ответ был получен скоро. Через 63 года мать и отца, а вскоре и меня реабилитировали.
Кто знает, если бы не эта заваруха, как бы сложилась наша жизнь. Возможно, мы не потеряли бы трёх сестрёнок, да и другие невзгоды обошли бы стороной. А сколько людей погибло, сгинуло в этой ссылке. Мне жаль их, жаль себя и свою страну.
Мне 83 года, 56 лет из них я проработал в леспромхозе объединения "Богучанлес" на Ангаре. За труд награждён восемью правительственными наградами. На общественных началах в органах народного контроля проработал шестнадцать лет, за что награждён нагрудным знаком "За активную работу в органах народного контроля СССР". Пятнадцать лет проработал в совете ветеранов войны и труда большого Манзенского леспромхоза. Награждён множеством почётных грамот, благодарственными письмами, ценными подарками администрацией района, общественными организациями, губернатором края. 20 августа 2010 года исполнилось 62 года, как мы с Тамарой Иннокентьевной, моей женой, идём по жизни вместе. Ей 81 год.
Река жизни унесла нашу юность, молодость, тяжело нам жилось, но мы верили в своё светлое будущее, в лучшую жизнь детей, внуков. Похоже, напрасно этим жили. Нет сегодня будущего ни у нас, ни у наших детей и внуков.
Александр ТРУХИН, ветеран Великой Отечественной войны, инвалид II группы, ветеран труда ФЗ, почётный гражданин Богучанского района. п. Кедровый, Емельяновский район.
Красноярский рабочий 30.10.2010