На этой неделе ваш покорный слуга оказался в тюрьме... Только не пугайтесь! Нас с фотокором пригласили посетить новые, ещё не завершённые экспозиции в уникальном музее "Красноярский тюремный замок", расположенном на территории СИЗО-1 в полуподвале старой тюрьмы.
Эдуард Русаков: "Свобода творчества - в рамках закона!.."
Из окон нашей редакции видны два знаковых символических объекта - часовня на Караульной горе, напоминающая о бренности бытия и высшем, небесном суде, и следственная тюрьма, не позволяющая забыть о том, от чего зарекаться не велит нам народная мудрость. "Ах, если бы вас на каторгу!" - восклицал бывший каторжанин Фёдор Михайлович Достоевский в письме к молодому, неопытному писателю. "Тюрьма - хорошая школа", - вторит ему уже наш современник и наш земляк, известный предприниматель и депутат краевого парламента Анатолий Быков. Эту школу прошли и Сервантес, создавший в тюрьме своего бессмертного "Дон Кихота", и Чернышевский, написавший в крепости некогда знаменитый, а ныне почти забытый роман "Что делать?", бывший для многих революционеров настольной книгой. Школа одна, ученики разные. Изучать в этой школе можно не только блатной жаргон и суровые нравы, царящие в исправительном учреждении, но и сложную, драматическую историю родной страны.
Нашим гидом была начальник музея "Красноярский тюремный замок" Альбина Рублёва, молодая симпатичная женщина. Экскурсия началась со знакомства с экспозицией, посвящённой ХVIII-ХIХ векам.
- Представленные экспонаты и барельефы на стенах показывают, как шли по этапу в ссылку и на каторгу осуждённые за уголовные и политические преступления, а нередко и члены их семей, изъявившие желание разделить участь несчастных. Так и шли они пешим ходом по Сибирскому тракту не менее двух лет, подвергаясь в пути тяжелейшим испытаниям. Холод, болезни, гнус, комары.
Многие погибали в пути, не дойдя до места назначения - до Якутии, Нерчинского острога или Сахалина. Об этом и многом другом писал известный американский историк Джордж Кеннан, который в 1885 году побывал в Красноярске и написал потом знаменитую книгу "Сибирь и каторга". В этой книге (которая, кстати, есть в нашей библиотеке и пользуется читательским спросом) описаны порядки во всех тюрьмах России. В начале своего произведения он приводит слова Данте: "Оставь надежду всяк сюда входящий"...
Оставь надежду всяк сюда входящий...
Эти же слова вспомнились и мне, когда мы спустились в полуподвальный этаж трёхэтажного здания старинной тюрьмы и оказались в узком коридоре с арочными стенами.
- Это каменное здание было построено в 1850 году и сохранилось до наших дней, - продолжала рассказывать Альбина Емельяновна. - До этого тюрьма была деревянной и располагалась в центре города, на том месте, где сейчас стадион "Локомотив", но потом решили построить каменную и на окраине. Неподалёку отсюда была ещё деревянная пересыльная тюрьма, которая не сохранилась. Красноярская тюрьма занимала очень большую территорию, до реки Качи. Тут были мастерские, столовая, цейхгаузы, колодцы. Была и деревянная церковь, которая тоже не сохранилась.
- Жаль, что нет сейчас здесь храма, посещение которого могло бы утешить и усмирить души узников... А могут ли в наши дни подследственные исполнять религиозные обряды?
- Да, могут, при их желании сюда могут приходить священники разных конфессий... Но храма в СИЗО-1 пока нет. Надо признать, что в старые времена служители церкви активно занимались благотворительной деятельностью, помогали заключённым продуктами. Состоятельные горожане тоже оказывали всяческую помощь, в городе даже висели специальные "кружки для пожертвований"... А тут вы видите арестантский халат, шапочку и другие необходимые предметы. Обязательным было бритьё половины головы и кандалы. В таких камерах спали на нарах, подстилая свои халаты. Работали заключённые в мастерских, где изготавливали мебель, одежду, обувь. Их труд использовался также для очистки территории тюрьмы и базарной площади в городе... А это карцер, где смутьянов усмиряли тем, что поливали водой, надев на них смирительную рубашку. Перед вами подлинная смирительная рубашка, даже следы крови на рукаве сохранились! Кстати, смирительные рубашки использовались и в советское время...
- Как бывший психиатр хочу заметить, что в медицинской практике отказались от таких рубашек ещё в 50-е годы прошлого века... А могут ли сами подследственные посещать этот музей?
Тени забытых предков.
- Они ведь общаются только с адвокатами, так что им не до музея. Но у нас бывает много посетителей, это не только студенты или наши коллеги-юристы. Приходили на экскурсии журналисты, краеведы, члены общества "Мемориал". Профилактические экскурсии мы проводим для тех, кто находится на учёте.
Продолжалась и наша экскурсия. Мы посетили комнату рассмотрения арестантских дел, ознакомились с тем, как арестантов заковывали в кандалы (в тюрьме была своя кузница), какие орудия наказания и пыток тут применяли. Оказывается, в тюрьме был свой палач, содержание которого обходилось казне в восемь копеек в день (для сравнения: содержание арестанта обходилось в три копейки). Он производил клеймение, выжигая на лицах большими буквами слова "КАТ" и "ВОР". Практиковалась и публичная казнь ударами плетью, от которых кожа на спинах сразу лопалась. А вот и "кобыла", к которой привязывали наказуемого. А это ошейник с торчащими из него металлическими спицами, которые не давали человеку не только прилечь, но даже прислониться к стене. Ещё приковывали к тачке или к чурбану.
Существовала на территории замка и тюремная больница, где было неплохое питание (в рацион даже входило вино!). Посетили мы и кабинет начальника тюрьмы, вся деятельность которого проходила под наблюдением директоров тюремного комитета, созданного в 1859 году. В этот комитет входили губернатор, архиерей и другие авторитетные люди. Подержал я в руках и шашку-"селёдку", и револьвер системы "наган", которыми были вооружены тогда надзиратели.
А вот и новые, ещё не совсем готовые экспозиции, посвящённые двадцатому веку, которые откроются для посетителей в марте.
- В советское время эта тюрьма поначалу была пересыльной, следственным изолятором она стала в 70-е годы, - продолжила свой рассказ Альбина Рублёва. - Здесь находились и уголовные, и политические. Кстати, мы не придаём политическую окраску нашему музею, нам важно показать историю развития этого пенитенциарного учреждения, которое сегодня вполне соответствует международным стандартам. Вот, к примеру, как выглядела камера с двухъярусными нарами, а это - кабинет сотрудников. Здесь вы видите запрещённые предметы, изъятые при обыске - заточки, ножи, игральные карты...
"Расстрельная" камера.
Последняя экспозиция показалась мне самой жуткой. Это так называемая "расстрельная" - комната, где ещё совсем недавно приводились в исполнение смертные приговоры. Узкое холодное помещение, наводящее страх и трепет.
Кого только не было среди узников Красноярской тюрьмы! Ссыльные поляки, народовольцы, эсеры и социал-демократы (и "б", и "м"), командир женского батальона смерти Мария Бочкарёва и знаменитый актёр Георгий Жжёнов, легендарный Мате Залка (единственный, кстати, кому удалось сбежать из нашей тюрьмы!) и дочь Марины Цветаевой Ариадна Эфрон (отбывавшая потом ссылку в Туруханске). Много лет был знаком я с московским скульптором Федотом Сучковым и лишь недавно узнал, что он тоже сидел в нашей тюрьме перед ссылкой в Северо-Енисейск. Да разве всех перечислишь!
Ещё будучи школьником, узнал я про Красноярскую тюрьму не от мамы и не от учителей, а из книги Владимира Короленко "История моего современника", где была фотография этого здания. Тут же побежал на улицу Республики (до революции она называлась Нижне-Тюремной) - и увидел ничуть не изменившийся за столетие светлый дом (вот, наверное, почему тюрьму иногда называют "Белый Лебедь"). Это уж позднее появились новые корпуса, загородившие от стороннего взгляда здание старого тюремного замка. Короленко здесь пробыл всего двенадцать дней осенью 1881 года, а лежал его путь в ссылку в Якутию. В упомянутой уже книге он пишет, что поместили его в ту камеру, где незадолго до этого был найден повесившимся (скорее всего, повешенным) тюремный палач.
В июле 1913 года почтил своим пребыванием нашу тюрьму и будущий вождь всех народов Иосиф Джугашвили (незадолго до этого, весной, выбравший псевдоним Сталин). В марте он был арестован в Петербурге (по наводке провокатора Малиновского), на концерте, устроенном большевиками в зале Калашниковской биржи. Согласно судебному предписанию ("Выслать Иосифа Джугашвили в Туруханский край под гласный надзор полиции на 4 года") он был направлен этапным порядком в ссылку. В Красноярской тюрьме пробыл всего четыре дня, но, мне кажется, всё же достоин того, чтобы в музее было об этом хотя бы упоминание.
Кабинет начальника тюрьмы.
Могут стать экспонатами и грампластинки с песнями Лидии Руслановой, которая тоже сидела в нашей тюрьме. "Эх, как пела Лидуха в бараке!" - восторженно вспоминали потом зэки. А случилось это в 1948 году, после того как её арестовали вместе с мужем-кавалеристом, Героем Советского Союза, генерал-лейтенантом Владимиром Крюковым. Хотя в годы войны певица проявила себя геройски, дошла с мужем до Берлина, пела на ступенях поверженного рейхстага знаменитые "Валенки". Пострадала, скорее всего, из-за своей дружбы с опальным маршалом Жуковым, которого называла Георгием Победоносцем. Русланову и её мужа освободили после смерти Сталина. Помог, говорят, Жуков.
Придётся, наверное, в музее создавать ещё одну экспозицию, посвящённую уже двадцать первому веку. Дважды побывал в СИЗО-1 предприниматель Анатолий Быков, тот самый, что в одном из интервью утверждал: "Тюрьма - хорошая школа. Сильных людей делает ещё сильнее". Сидя в камере, он успевал заниматься не только физкультурой, но и политикой, о чём свидетельствует хотя бы его открытое письмо губернатору Александру Лебедю, где есть такие слова: "Тюрьма - это не самое страшное для мужчины, тем более когда знаешь, что невиновен. Страшнее сегодня то, что по Вашей милости народ Красноярского края стал одним из самых бедных в стране..."
Вот уже седьмой год отбывает свой 13-летний срок в колонии талантливый учёный-физик Валентин Данилов, который тоже дважды побывал в Красноярской тюрьме. Обвиняли его в шпионаже, потом в государственной измене и мошенничестве. Помню, осенью 2002 года, после первой отсидки, он жаловался в разговоре со мной, что в тюрьме "посадил почки". Сейчас у него отмечается выраженная ишемическая болезнь сердца. В защиту Данилова неоднократно выступали коллеги-учёные (в том числе лауреат Нобелевской премии Виталий Гинзбург), известные юристы и правозащитники. Все они безуспешно пытались доказать, что результаты исследований Данилова уже давно опубликованы, а потому не могут являться государственной тайной.
"Для меня очень прискорбно, что в тюрьме сложно заниматься физикой, - с нескрываемой иронией говорил Данилов в интервью, взятом у него во время пребывания в СИЗО-1. - Общение с коллегами невозможно, нет соответствующей литературы. Недавно прочитал роман Харуки Мураками. Помогаю в юридической защите сокамерникам, тренирую память, совершенствую английский..." В этом же интервью он признался, что больше всего его волнует невостребованность тех проектов, над которыми он работал в период между двумя отсидками. Суть проектов в том, как сделать алюминиевое производство в России самым экологически чистым в мире. "Находясь в тюрьме, я получил два патента на эти проекты, и я знаю, что на КрАЗе компанией "Русал" уже начат процесс по внедрению технологий, разработанных мной..."
Что же это за шпион и изменник, который даже в тюрьме мечтает о чистом небе над Красноярском и хлопочет о российской экологии?
Все экспонаты - подлинные.
Вот уж не думал, что встречусь в этом скорбном заведении с любителем серьёзной литературы.
Он не подследственный - осуждённый. Помогает Альбине Емельяновне оформлять и обустраивать экспозиции этого уникального музея. Зовут его Юрий, он средних лет и чуть выше среднего роста, отбывать свой срок ему осталось чуть больше года. По словам Альбины Емельяновны, Юрий творчески относится к делу, вкладывает в него душу, проявляет выдумку. На мой вопрос, нравится ли ему работать в музее, Юрий ответил:
- А вы знаете, тут такое совпадение получилось... Года три назад я был среди тех, кто пытался восстановить сталинский Пантеон в Курейке. Мы работали по созданию экспозиции жертвам политических репрессий. Достали паровоз из болота. То есть я этим всем непосредственно занимался. И позднее, когда я уже оказался здесь и узнал, что создаётся этот музей, то я сам попросился у начальника учреждения сюда на работу. И с самого начала я здесь работаю. Мне эта работа в радость. О такой работе на свободе можно только мечтать. Здесь даже забываешь, что находишься в тюрьме.
Коридоры тюремного замка.
- А читать вы любите?
- У меня вообще-то высшее образование, - с лёгким укором заметил Юрий. - Тут многие удивляются, что я читаю... да ещё такие книги! Ницше, например...
- А здесь есть библиотека?
- И довольно-таки приличная. Есть и новые книги, и ещё с советских времён, и более старые. Есть книги по философии, классика, не только боевики. Есть книги, которые я не ожидал здесь встретить, например Хемингуэй или Ремарк. Эти книги, конечно, мало пользуются спросом...
- А что в основном читают другие? Боевики, наверное?
- Да, то, что называется чтивом...
- Давайте-ка пропиарим нашего земляка. Бушков у здешних читателей пользуется спросом?
- Бушков - да!
- Ну вот. Ему будет очень приятно узнать об этом. Но мы-то с вами, Юрий, знаем, что настоящая литература - это Хемингуэй и Ремарк... Ведь так?
- Да уж, это точно.
Не хотите примерить смирительную рубашку?
Советую всем, кому удастся получить соответствующее разрешение, посетить этот музей. Очень полезно для ума и для души. Уже сейчас в музее много интересных экспонатов, а будет, конечно же, ещё больше. Да и сама обстановка производит неизгладимое впечатление.
Вроде всё хорошо. Но мне почему-то мечтается о том времени, когда все тюрьмы и лагеря станут музеями, и все мы будем гуманными, добрыми и законопослушными гражданами. Жаль только, жить в эту пору прекрасную уж не придётся... ну и так далее, по Некрасову.
Эдуард РУСАКОВ.
Фото Валерия ЗАБОЛОТСКОГО.
Красноярский рабочий 12.02.2011