НИКОЛАЕВА (КАРХУ) Хилма Ивановна, 92 года: Я – финка, родилась в финской деревне Волы Ленинградской области. О том, что война началось, нам стало известно только к вечеру 22 июня - женщина пришла из военного городка и рассказала об этом. Домик мой стоял на краю села, и я помню, как шли на фронт русские солдаты.
Когда война началась, мама ещё была жива, но лежала – болела очень. 11 июля 1941 года я её похоронила. А папа умер ещё в 1931 году. Брат был у меня, но умер маленьким. Я осталась одна. Работала в колхозе. Нашу деревню не бомбили, бомбили Ленинград – он в пятидесяти километрах был. С колхоза весь скот угнали, а лошадей забрали ещё в 1939-м. Помню, на ровесника моего, Федю, мне похоронку передали. Не знала я, как его маме сказать…
В 41-м нас пытались несколько раз вывозить баржами через Ладогу, но не получалось – бомбили сильно. Убегали мы, в лесу прятались. Но пока я была на родине, всё же не голодала: корова кормила, огород. Голод и трудности впереди были…
Наша деревня, а таких финских деревень много было в Ленинградской области, исторически переходила то к Финляндии, то к Советскому Союзу. Поэтому нас и репрессировали, в Сибирь вывезли – боялись, что финны будут фашистам пособничать. Такую тогда государство политику вело.
Я рыла окопы под Ленинградом, когда нам велели сходить к себе в деревню, собрать вещи и вернуться. Быстро. Так что не до особых сборов было. Помню, закопала я возле своего дома лыжи, скарб какой-то в надежде, что сохранится, когда назад вернусь. По ладожской «дороге жизни» привезли нас, финнов, на станцию и – в товарняки. Ехали целый месяц. Какие вещи были, меняли дорогой на продукты. Люди умирали от голода целыми семьями. На Урале всех мужчин высадили и отправили на заводы, в трудовые лагеря. Остальных – в Сибирь. 23 апреля 1942 года приехали на станцию Решеты Красноярского края. Свезли туда не только финнов, но литовцев, калмыков, украинцев. Без разрешения выезда я работала в тайге – в 17 километрах от станции, в химлесхозе. Мы живицу добывали – сосновую смолу.
Сегодня ночью я не спала, вспоминала. Кому-то покажется – не тяжёлая работа, всё время ходить надо было – резать лес. Может и не тяжело, если ты одет, обут и накормлен. А мы же были голодные и раздетые. Летом – комар, мошка, зимой – мороз. 800 граммов хлеба давали. Казалось бы – достаточно. Но ведь кроме хлеба - больше ничего. Съешь его за один раз и работаешь день голодная. И на такой работе я была до 1944 года.
После войны, в 1948 году, замуж вышла. Муж мой, Константин Константинович Николаев, такой же одинокий, и такой же бедный, как и я, был: ни чашки, ни ложки.
В 1954 году меня восстановили в правах, разрешили вернуться на родину – с пропиской в Ленинградской области. Но куда мы поедем? Не к кому, да и не на что. Так и осталась на всю жизнь в Сибири: сначала в Красноярске, теперь - в Чите.
Devol's Zeitschrift 25.06.2011