История каждой семьи в нашей стране связана с историей Великой Отечественной войны. Недавно в Норильск приезжала молодая актриса Нина Забелинская, которая рассказала нам о своем родном деде–немце Эмиле Каммлере, ставшем советским разведчиком, и его «названной» жене–радистке Вайолет Сандрос, которая после войны была сослана в Норильлаг...
Советский разведчик Эмиль Каммлер. Таллин, 1939 год
С Ниной нас познакомила актриса Заполярного театра драмы Лариса Ребрий. Она деятельно прониклась необычной судьбой семьи своей столичной коллеги, постаралась привлечь к теме знакомых, которые бы могли подсказать пути дальнейшего расследования.
— Нина, как чистокровный судетский немец Эмиль Каммлер стал советским разведчиком?
Эмиль и Анна Каммлер, Ленинград, конец 1930-х
– Я знаю об этом со слов бабушки Анны Евгеньевны Соколовой. Она из многодетной семьи священника, из города Тутаева, что на Волге. Бабушке пришлось вступить в фиктивный брак, чтобы сменить фамилию и избежать преследований как «поповской дочке». Уже, как Анна Новикова, она в Ленинграде поступила в институт физической культуры имени Лесгафта, куда Эмиля Каммлера, замечательного спортсмена–гимнаста, пригласили в 1934 году из Германии по линии КСИ (Красного Спортивного Интернационала). Он успешно учился и преподавал упражнения на коне «с ручками», этим спортивным снарядом он особенно мастерски владел, даже стал чемпионом страны в командном зачете. С бабушкой, которая тоже была отличной гимнасткой, познакомился в институте. Трижды подавал прошение, чтобы получить советское гражданство, но ему отказывали. А когда решил жениться, то его вызвали в компетентные органы и предложили — либо сотрудничать, либо покинуть Советский Союз.
— Когда ваш отец стал разведчиком?
– ...Гражданство ему так и не дали, но вступить в брак разрешили. В 1939 году родилась моя мама Татьяна Эмильевна. К этому времени Эмиль Каммлер уже был заброшен в Таллин под своим именем как спортсмен — преподаватель физической культуры. С тех пор он свою ленинградскую семью никогда не видел. Бабушке через кого–то передавал письма. Она знала, что он разведчик, во время блокады семья даже получала специальный паек. В 1944–м бабушку навестил их общий знакомый и сказал: «Забудь и никогда не вспоминай». В 1990–х мы пытались выяснить «в органах» о судьбе дедушки, но нам толком так ничего и не объяснили. Но все же удалось узнать, что в 1942 году он снова был в Советском Союзе, потом его забросили в Германию, где его схватило гестапо, и он пропал без вести. И еще нам сказали, что не надо никого из его родных искать в Германии, их нет в живых. Интересно, что в личном деле деда в институте были самые отрывочные сведения — учился, окончил с такими–то оценками... в архиве все было подчищено. Архивариус даже сказала, что впервые видит документы, в которых почти ничего не сохранилось.
— Как вы узнали о том, что у дедушки–разведчика была вторая семья?
Нина Забелинская у Вечного огня в Норильске
– Бабушка наверняка об этом знала, но никогда об этом нам не рассказывала. И нам говорила: меня не станет, тогда будете искать. Может, это был страх за мою маму, которая была рождена от немца, ведь никого тогда не волновало: антифашист — не антифашист. Но нашу семью все–таки не тронули. Возможно, дедушка «где следует» был на хорошем счету. В блокаду бабушка с родственниками работали на заводе. Многие родные были на фронте, больше половины не вернулись, погибли братья бабушки. А год назад моя мама, она преподает в академии гражданской авиации высшую математику (папа — инженер–конструктор — тоже окончил военмех), вдруг узнала, что у нее есть сводный брат... в Германии. Так в нашей жизни появился Зигфрид Каммлер — сын моего деда и женщины–радистки, которой было приказано на время выполнения задания стать женой Эмиля Каммлера.
— Как же он вас нашел?
Татьяна, дочь Анны и Эмиля, 1940 год
– Это счастливое стечение обстоятельств. Зигфрид с помощью знакомого написал на русском языке письмо на имя ректора Университета физической культуры имени Лесгафта с просьбой ответить на вопросы об учебе его отца в 1930–е годы, а также сообщить — есть ли сведения о жене и дочери Эмиля. В тот момент, когда секретарь ректора принесла письмо на кафедру, там оказалась наша знакомая бабушка–спортсменка Александра Степановна, ей 96 лет, которая с детства была при институте, помнит бабушку, дедушку... В тот же вечер моей маме позвонил Зигфрид... Он врач–уролог, у него есть жена, сын. Они с мамой уже встречались, у них разница в возрасте три года. Он рассказал о своей матери Вайолет Сандрос, что она родилась в 1918 году в Детройте, финка по происхождению. До революции ее семья эмигрировала из России, а потом доверчиво откликнулась на призыв СССР поднимать советскую Карелию. В 1937 году ее приняли на подготовительные курсы при новом институте иностранных языков, а после начала войны с Финляндией предложили учиться на радиста с дальнейшей переброской на фронт... К обучению добавили прыжки с парашютом, но та война быстро закончилась и девушка вернулась в институт. Но в 1940 году ее направили в Москву, в школу разведчиков. Она знала несколько языков, но не немецкий. Тем не менее ей дали задание лететь в Германию, при этом показали фотографию человека, который станет ее мнимым мужем. Это был Эмиль Каммлер. В начале 1940 года они оказались в Германии... Как дочь пастора она получила финский паспорт на имя Toini Rakel Roz.Vesova...
— У нее явно было больше шансов попасть в гестапо, а не в норильский лагерь...
Зигфрид Каммлер в России
– Эта мужественная женщина оставила свои воспоминания, которые нам показал Зигфрид. Из них мы узнали, что по новому заданию Эмилю надо было добраться до Вены. Но там его уже ждало гестапо. После всех мытарств Вайолет сумела сохранить рацию и шифр. В 1945 году ее нашли и сказали, что она должна выехать в Москву и отчитаться. Ей хватило ума не брать с собой маленького Зигфрида, которого она оставила у родственников Эмиля Каммлера. В СССР ее «отблагодарили» за работу — осудили «тройкой» к пяти годам в исправительно–трудовом лагере, она отбывала наказание в Дудинке и Норильске. После амнистии в 1953 году жила в Сортавала, а в 1957-м с четырехлетней дочерью переехала к Зигфриду в ГДР. Сейчас мы ищем следы ее пребывания в Норильске. Зигфрид рассказывал, что она не любила вспоминать о своем заключении в СССР, но всегда говорила, что Эмиль Каммлер очень любил жену и дочь, которые остались в Ленинграде...
— Знаешь, а ведь история вашей семьи, мамы Зигфрида — готовый сюжет для фильма... Ты еще не снималась в военных лентах?
Зигфрид с мамой, Германия, 1944 г.
— В детстве хотела стать летчиком, осваивала разные виды спорта, любила читать стихи, училась музыке, рисованию. О театре тогда не мечтала, а вот в военном кино, а советские военные фильмы были очень убедительны, хотела бы сыграть. С детства мне всегда казалось, что за своих родителей я бы жизнь отдала. Тогда как раз вышел сериал «Семнадцать мгновений весны», я ждала мультики, а мне родители говорят — смотри, это же фильм про твоего дедушку, он тоже советским разведчиком был. Я так с тех пор и считала: Исаев–Штирлиц — мой дедушка. Однажды даже урок в первом классе на 9 Мая сорвала. Учительница рассказывала, как на нас напали фашисты, и все немцы в таком негативе предстали, а меня это так задело: я стукнула кулачком по парте и стала доказывать, что не все немцы — фашисты, вот мой дедушка–немец был советский разведчик! В итоге все дети слушали не учительницу, а меня. Потом моим родителям сделали замечание. Военная тематика меня всегда сильно затрагивала, но в фильмах о войне я пока не снималась.
– Как складывается твоя актерская карьера?
– Нас в семье три сестры и брат. Все люди серьезные, технические. А я училась на филфаке и случайно попала на театральные курсы, чтобы просто пообщаться со знакомой девочкой. Через год уже училась в Ленинградской академии театрального искусства у знаменитого педагога Владимира Викторовича Петрова, который сам воевал, в разведке языков брал. У нас был очень яркий курс, со мной учился и Кирилл Плетнев, который сейчас много снимается. После Театра Армена Джигарханяна я служу в МХАТ имени Горького, которым руководит Татьяна Доронина. Работаю и в антрепризе, дважды с детским постановками была в Норильске, о котором не так уж и много знала. Но «Норильский никель» и, конечно, Норильлаг у всех на слуху. Сейчас мне ваш город очень дорог. Надеюсь, что сюда со временем приедет и Зигфрид. Он перенес тяжелую болезнь, поправился и считает, что это Бог дал ему время, чтобы узнать как можно больше о судьбе своих родителей. Как он сам пишет, это его «неудовлетворенная потребность в правде».
В Норильске я сочла своим долгом побывать на Норильской Голгофе, у Вечного огня, на открытии выставки «Сталинград»... Каждый год в праздник Победы я стараюсь быть с родителями в Санкт–Петербурге. Мы едем на Охтинское кладбище, где похоронена бабушка Аня, которая всю жизнь любила и ждала своего Эмиля Каммлера. Там есть и памятник ленинградцам, погибшим в блокаду. Царство всем Небесное и светлая память.
Беседовала Ирина ДАНИЛЕНКО
Фото автора и из архива семьи Нины Забелинской и Зигфрида Каммлера
Заполярная правда 04.05.2012