Здравствуйте, редакция газеты "Красноярский рабочий"! Пишет вам читательница с 40-летним стажем. В 1970 году, к 100-летию со дня рождения В. И. Ленина, открылся мемориальный музей-заповедник в Шушенском. Я его посетила, отдав дань памяти вождю. Побывала и в Дивногорске, на ГЭС, и в Красноярске, на "Столбах". На теплоходе путешествовала по Енисею до Диксона.
Природа Красноярского края так очаровала меня, что я оставила казахстанские степи и поселилась в таёжном посёлке, куда "только самолётом можно долететь" - на берегу красавицы Ангары! Но... Наступили другие времена: самолёты не летают, и жизнь там затухает. Пришлось переехать ближе к Красноярску, здесь ни ледоход не страшен, ни шуга, есть асфальт и автобусное движение. А сердце по-прежнему болит и стонет при слове "Ангара".
Но от лирики перейду к прозе жизни: мне 65 лет, уже 6 лет я не работаю, хотя вполне работоспособна (к чему это, уточню чуть ниже), ухаживаю за своей мамой, которой исполнилось 93 года. Поэтому пришлось на себе испытать действие закона или постановления (уж не знаю, как правильно) о компенсации по уходу за пожилыми людьми. Вроде бы хорошее дело, но почему-то каждый пункт этого документа вызывает, мягко говоря, удивление. Выполнить такой закон невозможно!
Вот эти пункты: за престарелым человеком может ухаживать, во-первых, работоспособный гражданин (я, согласно букве закона, таковой не являюсь!), во-вторых, не работающий, в-третьих, не состоящий на учёте в центре занятости. Кроме того, компенсация (размер - 1 440 рублей!) начисляется к пенсии человека, за которым ухаживают, а не тому, кто ухаживает. И в трудовой стаж, соответственно, уход за старым и немощным не идёт. Вот такой "забавный" закон.
Я стала интересоваться у других людей, оказавшихся в похожей ситуации, на кого они оформляют эту компенсацию. Оказалось - на кого попало: на внуков, племянников, а то и на совсем чужих людей, которые не только ни за кем не ухаживают, но часто даже не знают своих подопечных. Зато соответствуют всем необходимым пунктам. Чтобы оформить документы на компенсацию, обычно им немного приплачивают. К примеру, подставному лицу платят 440 рублей, а 1 000 остаётся старому и больному.
Это письмо уже было почти написано, когда я получила вашу "толстушку" от 26.04.2012 г. Под рубрикой "Наболело" (у меня тоже - наболело!) прочитала письмо "Проблем у пенсионеров - по самое горло" Бориса Капустина. Согласна! Это письмо напомнило мне, что мама не является инвалидом - не потому, что она здорова, а потому, что оформлять инвалидность, а потом каждый год её подтверждать - это мытарство не только для родственников, но и для неё. Много лет мама передвигается с большим трудом - еле-еле. А жили мы в селе, надо было возить её в Заозёрный, нанимать такси и потом поднимать по этажам поликлиники.
Мама не является и репрессированной! Потому что в 1929 году ей было 10 лет. Но она всё помнит. Родителей объявили середняками и с заимки в Челябинской области сослали: мать с детьми - в село Шириштык Каратузского района, а отца - в Александровский централ Иркутской области. Мама каждый день поёт песню об этом Александровском централе и плачет.
Через 6 месяцев отца освободили. Забрав семью, он вернулся в родные края, но от их дома и дома родителей не осталось ни брёвнышка. Долгие годы семья скиталась по стране, пока не прижилась в городе Петропавловске.
Когда в девяностые годы я написала в архивы Челябинска и Еткульского района, ответ пришёл примерно такой: документов о раскулачивании вашей семьи нет, ищите двух свидетелей и обращайтесь в суд. Но где же найти этих двух свидетелей, если даже родных найти не могли?
Зачем я всё это пишу? Просто накипело, наболело. Такие издают законы, что тошно становится.
С уважением, С. МАЙПЕЛЕВА. Заозёрный.
Красноярский рабочий. 24.05.2012