3 июня 1938 года по обвинению в распространении среди колхозников контрреволюционной агитации, клеветы на ВКП(б) и Советское правительство и вредительстве был арестован житель деревни Березняки Казачинского района Красноярского края Петр Никитич Кузьменко. В тот же день он был отправлен в тюрьму города Енисейска.
К тому времени по всей стране уже год бушевала кампания массового террора, инициированная Сталиным на февральско-мартовском 1937 года Пленуме ЦК ВКП(б). Через некоторое время по итогам Пленума в Москве прошло совещание высшего командного состава НКВД СССР. На совещании присутствовали начальники областных и краевых управлений НКВД, наркомы союзных и автономных республик. Это были люди, возглавлявшие самую мощную в истории тайную полицию, имевшую в своём составе вооружённые до зубов дивизии, авиацию и флот.
На совещании выступил нарком внутренних дел Николай Ежов. Из его речи следовало, что участникам совещания предстоит организовать невероятную, неслыханную бойню собственного народа. Ежов называл цифры, которыми исчислялись неизвестные ему враги народа: "...в Горьковской области действуют около трёх тысяч врагов народа, столько же в Омской... Предупреждаю, что буду сажать и расстреливать всех, невзирая на чины и ранги, кто посмеет тормозить дело борьбы с врагами".
Имеются свидетельства о том, что на совещании произошёл исключительно драматический эпизод. Со своего места встал начальник управления НКВД по Омской области Э. П. Салынь и, поднявшись на трибуну, произнёс: "Заявляю со всей ответственностью, что в Омской области не имеется подобного количества врагов народа и троцкистов. И вообще считаю недопустимым заранее намечать количество людей, подлежащих аресту и расстрелу". Присутствовавшие в зале были людьми многоопытными и прекрасно понимали, что правда на стороне Салыня. Если бы участники совещания решительно подняли голос протеста против намечающейся акции и повернули стоявшую за ними силу против организаторов предстоящей вакханалии, история страны могла бы пойти другим, менее кровавым путём. Но произошло обратное. Салынь не был поддержан, вскоре он был арестован и расстрелян. Участники совещания разъехались по местам...
Операция по репрессированию "кулаков, уголовников и других антисоветских элементов" началась в августе 1937 года. Красноярский край, как и другие регионы, был разбит на оперативные сектора. В Енисейской тюрьме концентрировались арестовывавшиеся в самом городе и в прилегавших к нему районах. В Красноярске заседала тройка, которая заочно, по материалам, приготовленным следователями, выносила приговоры. Петр Никитич Кузьменко был приговорён к расстрелу 15 июня 1938 года.
Имеющиеся у нас воспоминания А. Н. Литвинцева, работавшего в те годы в Усть-Удинском райотделе НКВД Иркутской области, воссоздают атмосферу следствия тех лет: в кабинете уполномоченного Бондина "круглосуточно стоят 10-15 арестованных лицом к стене с поднятыми вверх руками. Через несколько суток стояния у них так распухают ноги, что никакая обувь не налезает, и они продолжают стоять босиком... Как-то в январе ночью стал невольным свидетелем, как Бондин зверски избитого им и потерявшего сознание арестованного выволок на крыльцо, бросил в снег, а потом окатил ведром воды. По методам следствия ничуть не уступает Бондину сержант Шальнёв. Однажды я слышал, как он избивал глуповатого, тщедушного мальчишку лет восемнадцати. Шальнёв требовал от него признания, что он является участником правотроцкистской организации..." ("Социалистическая индустрия", 29.01.1989г.).
Приведение приговоров в исполнение по данной операции в Енисейске началось в ноябре 1937 года - расстрелян 151 человек. В декабре было казнено 32 человека. Но настоящий шквал казней приходится на 1938 год. В январе было расстреляно 28 человек, в феврале и марте - по 21. В мае было казнено 394 человека, в августе - 98, в сентябре - 470, в октябре - 92 человека. Всего в 1938 году было казнено 1 124 человека. Петр Кузьменко был расстрелян в группе из 12 человек 3 сентября 1938 года. За всё время операции в Енисейске не был расстрелян ни один уголовник, только честные люди, пытавшиеся поднять голос протеста против творившихся злодеяний.
В ноябре 1938 года руководство страны сочло целесообразным притушить массовый террор. Настала очередь исполнителей. Практически все участники того совещания НКВД были арестованы. Наряду с обоснованными обвинениями в массовых репрессиях им вменялось, что делали они это не во исполнение приказов Сталина, а в целях реставрации капитализма, в шпионских и заговорщических целях, будучи агентами всевозможных разведок. Потрясённые цинизмом, с которым с ними обошлись, они поначалу бросились сопротивляться, но, повстречавшись со своими бывшими коллегами уже в роли подследственных, вскоре пали духом и принялись топить друг друга. "Крёстный отец" ежовских чекистов Е. Г. Евдокимов на суде заявил: "Я назвал следствию около 124 участников заговора..." (В. С. Жуковский, "Лубянская империя НКВД. 1937-1939", М., 2001 г., стр. 215). К 1941 году ежовская команда исчезла с лица земли.
...Прошли годы. Пришёл смертный час и к Сталину. После его смерти началась реабилитация пострадавших в годы репрессий. Было восстановлено и доброе имя Петра Никитича Кузьменко. Он был посмертно реабилитирован 24 ноября 1960 года.
Павел ЛОПАТИН, член Красноярского общества "Мемориал".
Красноярский рабочий 30.10.12