Сегодня, 30 октября, в России отмечают День памяти жертв политических репрессий. В этом году дата связана еще и с 75-летием Большого террора. В Красноярске по случаю траурной даты пройдет ряд тематических выставок и других памятных мероприятий.
Вместе с тем в социальных сетях и в прессе все чаще можно встретить слова «новый 1937-ой», впервые появившиеся после июньских обысков в квартирах московских оппозиционеров. К словосочетанию, которое поначалу многие воспринимали иронично, стали относиться серьезнее после сроков активисткам панк-группы Pussy Riot, задержания почти двух десятков по «болотному делу 6 мая» и совсем недавнего ареста с похищением в Киеве помощника депутата Госдумы Леонида Развожаева, обвиняемого в подготовке захвата власти России на зарубежные деньги. Корреспонденты ИА «Пресс-Лайн» поинтересовались у красноярцев, проявлявших оппозиционную деятельность, стоит ли бояться возвращения «настоящего» нового 1937 года.
Андрей Сковородников.
«Нового 37-го не будет, потому что у нынешнего политического лидера, скажем так,
масштаб жидковат. Но сам факт политических репрессий есть уже не первый год в
нашей стране. Например, запрещенная Национал-большевистская партия получила
своих первых заключенных еще больше десятка лет назад. Сейчас этому подвергаются
активисты "Другой России", других радикальных политических организаций — то же
дело по поводу майских событий в Москве, когда под два десятка человек сейчас
находятся в СИЗО. Так что, в принципе, маховичок репрессий у нас раскручивается.
Вряд ли это будет как в 37-ом — что всех недовольных к стенке, но репрессии как
в странах с мягким авторитарным режимом уже идут. Сомневаюсь, что они
усугубятся, потому что живем мы уже в совершенно другом обществе, и, если это
общество всколыхнулось в декабре от обманов на выборах, то вряд ли люди
испугаются, что их начнут расстреливать. Если начнется какая-то беспредельная
возня, то не думаю, что наш режим продержится больше нескольких дней».
Андрей Зберовский.
«Безусловно, я вижу, что страна вновь катится в тоталитарную административную
систему, мы плавненько движемся в эту сторону. Мы об этом ежедневно видим и
слышим по телевизору: того арестовали, того задержали. Мне очевидно, что мы
вновь возвращаемся в советское прошлое. До такого, как было в те годы, наверное,
не дойдет. Хотя на самом деле и тогда ведь, в начале ХХ века, все говорили, что
мы находимся в просвещенном веке, и страшного не повторится. Тем не менее, при
Сталине повторилось то, что было при Иване Грозном. То есть повториться геноцид
и такая массовая репрессия против политически самостоятельных людей, имеющих
свою позицию, могут».
Денис Стяжккин.
«Мне кажется, репрессии уже вернулись фактически, причем носят такой размах, что
людей похищают, как в случае с Развожаевым. Давление идет на всех активистов.
Особенно это почувствовалось с возвращением Владимира Владимировича Путина:
считай, как только он получил пост президента, так почти сразу завели "Болотное
дело", по которому сейчас 18 человек сидят. Репрессии идут и, думаю, в такую
траурную дату, как сегодня, об этом стоит напоминать.
Я хочу смотреть с оптимизмом в будущее и надеюсь, что до массовых репрессий дело не дойдет, потому что власть все-таки пытается оглядываться на Европу. Но вполне возможно, начнут и "закручивать гайки" — гадать тут бессмысленно. В нашем деле всегда есть страх, опаска».
Олег Безруких.
«Я считаю, что репрессии вернулись лишь отчасти и не верю в перспективы
полноценного 1937 года в силу нескольких обстоятельств. Первое: Путин — не
Сталин. Не такой уж он убийца, злодей, не такой уж он сильный и убежденный лидер
— на мой взгляд, он как раз не очень знает, что делать. Сталин очень хорошо
знал, что делал, и поэтому шанс на перевоспитание у него отсутствовал. Путину я
все еще даю шанс на перевоспитание — оппозиция ли его перевоспитает или цены на
нефть...
И второе обстоятельство — это то, что существует большое количество людей, которые в 37-ом годе никак не заинтересованы. Я имею в виду, экономическую, юридическую и политическую элиту, так называемых чиновников класса А, о которых недавно говорил Глеб Павловский в своих выступлениях. 1000-1500 человек в стране очень заинтересованы, чтобы их состояние, финансовые перспективы были стабильны, и они могли навезти наворованное зарубеж — в общем, чтобы они могли легализоваться в этом мире. Этим людям жесткие репрессии, которые однозначно приведут к взрыву и внутриклановой резне, однозначно не нужны. Так что они будут искать консенсус с народом и оппозицией в том числе».