В 1931 году Филимоновых, как тысячи трудолюбивых крестьян по всей России, объявили врагами народа. В один день опустела Сухаревская заимка в селе Тигрицком Минусинского района.
Семья Тимофея Филимонова, по деревенским меркам, жила зажиточно. Держали две сотни овец, 7 лошадей, 20 коров. Просыпались с петухами, ложились заполночь. Управляться со скотом помогал наемный работник. В хозяйстве была молотилка и веялка.
Арина Михайловна родила 14 детей, но в живых осталось только три дочери. В 1926 году, когда родилась средняя Галина, Тимофей Андреевич срубил просторный дом из кругляка. В кухне сложил русскую печь, в просторной горнице – голландку. Двор выложил камнем-плитняком. А за домом посадил сад. Но увидеть его цветущим, собрать первый урожай, было уже не суждено.
- 22 мая 1931 года в дом пришли с обыском незнакомые люди, — рассказывает Галина Тимофеевна. — Облазили чердак, чулан и подполье, не остался закрытым ни один чемодан и сундук. Вещи горой складывали в центре горницы. Забрали все. Даже ухваты от печки. В этот же день отца увезли в неизвестном направлении. Нам разрешили собрать самое необходимое, а потом маму и нас — троих детей — под конвоем увезли сначала в райцентр, потом вместе с другими сельчанами - в Абакан. На железнодорожной станции всех загрузили в товарные вагоны. Сюда же попали бабушка, дяди, тети, двоюродные братья и сестры. Куда повезут, никто не знал. Состав тронулся. Бабы заголосили. Вслед за ними заплакали и ребятишки. Сколько ехали, не помню. Высадили на станции Суслово в Томской области. А оттуда – 150 верст в глубь тайги. Двигались очень медленно. Сколько мужики леса вырубят за день, настолько и продвинемся. Потом эту просеку назвали Сусловским трактом, который для тысяч людей стал дорогой горя и слез.
Младшей Мане шел пятый месяц. Мать держала ее на руках, я сидела на телеге рядом, а старшая Настя — ей было 12 лет - шла вслед за подводой наравне со взрослыми. Ночью спали тут же, на телегах. Как рассказывали родные, до места, которое называлось Центральная Гарь, добрались только 3 августа.
Вместе с Филимоновыми здесь оказалось еще несколько семей из Сухаревской заимки. Кругом, куда не кинь взгляд, болото да тайга. Комаров, мошки — тучи. Света белого от них не видно. Ссыльные построили балаганы из веток, накрыли их половиками, так и жили до холодов. Ближе к зиме вырыли землянки. Внутри - полтора десятка нар да печка. Перезимовали. А в марте сюда под конвоем доставили отца. Постаревшего и седого.
В Книге Памяти жертв политических репрессий Томской области значится: «Филимонов Тимофей Андреевич, 1887 года рождения, место жительства Красноярский край, приговорен 12 декабря 1931 года. Обвинение — кулаки (Постановление СНК и ЦИК СССР от 1.02.1930).
Приговор: спецпоселение в Томской области».
Всего, по разным источникам, в Тегульдетский район Томской области с 1931 по 1941 год было сослано более 30 тысяч человек. В это время основаны десятки поселков. Ссыльные бежали, их отправляли в лагеря, расстреливали. Но еще больше погибло от жутких условий жизни. И если сибиряки, привыкшие к суровой погоде, держались, то ссыльные из Средней Азии, Белоруссии, Украины умирали каждый день.
- В этом же году нас перегнали в другое место, - тихо вздыхая, продолжает свой рассказ Галина Тимофеевна. - Помню, я увидела большую избу (это было здание комендатуры), побежала к крыльцу и спросила: «Тятя, это наш дом?» Не дождавшись ответа, повернулась к отцу и увидела, что по его щекам бегут слезы…
Жить было невыносимо трудно. С раннего утра до ночи подростки и взрослые работали на лесозаготовках, корчевали пни, пахали целину. В день на человека давали 5 ложек муки, на иждивенца — 3, да еще пару голов рыбы на семью, иногда тухлой. Люди в буквальном смысле, пухли от голода. Чтобы не умереть, ели лебеду, кору и листья деревьев, летом собирали пиканы (так в народе называли траву с гладким стеблем), варили в чугунке верхушки полевого хвоща.
Оставшиеся вещи мама выменяла на картофель. Раскорчевали около сотки земли и посадили драгоценные клубни. Как же радовались, когда осенью накопали несколько вёдер картошки. Не выдержав непосильного труда, от постоянного недоедания умерли старенькая бабушка Пелагея Андреевна, ее сын и невестка.
А потом младшая Манечка заболела рахитом. Перестала вставать на ножки и ходить. Уже потом кто-то из ссыльных подсказал родителям, что на болоте растет целебная трава, которую в народе называют «лягушатником». Ее нужно собирать в пору цветения. Галина Тимофеевна вспоминает, как мать принесла охапку травы, напарила в тазу, и сестра в этом настое долго сидела. Но детский организм был истощен и ослаблен. Вновь ходить девочка начала только к пяти годам.
- Когда совсем было невмоготу, мама поднимала к небу глаза и шептала молитвы, -добавляет Галина Тимофеевна. – Все семейные иконы у нас отобрали и сожгли. Родители были глубоко верующими людьми, и я только много лет спустя поняла, как, наверно, им было больно, когда Настя принесла из школы плакат с надписью «Религия – ад, береги ребят!» и повесила его на стене.
Через несколько лет в Шалаевке, где обосновались Филимоновы, появился магазин, открылась школа. Галина окончила первый класс. Пришло время идти во второй, а одеть нечего. Тогда мать сшила девочке платье из своей, не понятно, как сохранившейся, нижней юбки из тонкой ткани и кружев. А сверху надели дырявую фуфайчонку с чужого плеча.
Летом 1941 года в Шалаевку пришла другая беда. Как-то днем почтальон подъехал на лошади к конторе и громко закричал: «Война!».
- Сначала из поселка увели всех лошадей, - рассказывает Галина Тимофеевна. - А потом на грузовике увезли мужчин. Остались комендант, председатель, старики, Вася глухонемой да Петя безносый. Вся тяжелая работа легла на плечи женщин и подростков. После школы шли в поле, надо было трудодни зарабатывать. Косили, жали серпами. Труднее всего было пахать. В одну упряжь троих рогатых запрягали. У нас одна захудалая коровенка была. На борозде встанет и стоит, окаянная, с места не сдвинешь. Возьмешь за рога и тянешь, что есть сил. Работали до позднего вечера, пока не стемнеет. А ведь с животины надо еще молока взять, чтобы масла на продналог собрать.
1947 год, Агуйдатская школа
Из 50 мужчин, ушедших на фронт, в победный год в Шалаевку вернулись только 10. Не обошла беда и Филимоновых. Остались лежать на полях сражений дядя Петр да двоюродный брат Шура. Петр Сухарев геройски погиб в 1943 году, защищая Сталинград, а сын его пропал без вести.
В 1942 году Галина окончила 7 классов. Ближайшее училище было в 150 километров в Мариинске. Галина с подругами отправилась в долгий путь по тайге. На ночлег просились к добрым людям. Дорога стала настоящим испытанием. Из Тегульдета до деревни Крутой шли за этапом заключенных. Трое военных с оружием сопровождали 15 человек в серой бесформенной одежде. Были среди них пожилой председатель колхоза, кладовщик и совсем молодые ребята. Девчата боялись проронить слово, в душе жалели невольников, догадываясь, какая судьба их ждет.
Когда добрались до Мариинска, выяснилось, что приемные экзамены в педучилище уже закончились. Но, услышав, какой путь пришлось преодолеть девушкам, директор училища сжалился. Вступительные испытания они выдержали успешно и были зачислены на первый курс.
В 1946-м году по распределению Галину направили учителем начальных классов в д. Агуйдат. А в 47-м пришло известие о смерти отца. Ему было всего 60. Вскоре вслед за ним ушла и мать Арина Михайловна. Галина забрала к себе младшую сестру Здесь родилась дочь Саша.
В 1976-м Галина Тимофеевна с дочерью переехала в Сухобузимское. Устроилась воспитательницей в детский сад №1, где и проработала до пенсии.
Нет уже погоста, где нашли вечный покой родные люди, Да и деревни Шалаевки, где прошли ее детство и юность, давно нет на карте. Место это поросло густым лесом. Ветер треплет тонкие ветви берез, взмывают ввысь сосны и уже ничего не напоминает о людском горе и страданиях.
Пятьдесят лет назад, в 1963–м году, Г.Т.Филимонова побывала на своей малой родине, в селе Тигрицком. Подошла к отчему дому, который, казалось, совсем не изменился, только вместо теса на крыше лежал шифер. Постояла несколько минут у ворот, но войти так и решилась. Там давно жили чужие люди.
В 1992 году Галине Тимофеевне в качестве компенсации выплатили несколько сотен рублей за конфискованное в 1931 году имущество.
- Да не в деньгах дело,- говорит она. — Столько лет жили с вечным страхом в душе. Что мы выстрадали за это время, врагу не пожелаешь. Сестры мои давно в земле лежат. Из Филимоновых я одна на этом свете еще живу.
Галине Тимофеевне часто снится родительский дом с резными ставнями. Колышатся на окнах вышитые занавески. Пахнет пирожками из русской печки и парным молоком. Вот только войти в него никак не получается - дверь наглухо закрыта.
Татьяна Баденкова
Фото из семейного альбома
Г.Т.Филимоновой.
Сельская жизнь (Сухобузимо) 14.12.2012