К 120-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ НИКОЛАЯ УРВАНЦЕВА
20 декабря 2012 года, 13:47
Публикацией глав из новой книги Сергея ЩЕГЛОВА-НОРИЛЬСКОГО “ЗВ” открывает рубрику, посвященную Николаю Урванцеву, человеку, чей 120-летний юбилей Норильск отметит 29 января 2013 года. Один из первостроителей северного города, член Союза российских писателей, председатель Тульского отделения общества “Мемориал” Сергей Щеглов общался с Николаем Урванцевым на протяжении сорока лет – до самых последних дней великого землепроходца и первооткрывателя норильских богатств. Значительное место в книге занимает переписка автора с Николаем Николаевичем.
Осенью 1946 года, когда горняки Норильска, в их числе и я, непосредственный
участник трагедии, еще находились под ужасающим впечатлением от преждевременного
взрыва оксипатронов в скважинах рудника “Угольный ручей”, довелось мне
присутствовать на одном из совещаний в управлении горно-металлургического
комбината. Обсуждалась проблема дальнейшего развития буровзрывных работ в
карьерах рудника. Вел совещание заместитель начальника комбината по горным
предприятиям Игнат Васильевич Усевич. Возник какой-то вопрос в связи с
геологическими изысканиями. Выслушали всех, к решению не пришли.
– Надо с Николаем Николаевичем посоветоваться, – предложил главный инженер горного управления Марк Давыдович Фугзан.
Пригласили Урванцева. Он работал в геологическом отделе комбината, в бараке позади конторы Норильлага на Заводской улице, в нескольких минутах ходьбы от управления комбината. В зале появился высокий человек в длинном кожаном пальто коричневого цвета, такие носили тогда начальники и виднейшие специалисты Норильска. Взоры всех с уважением обратились к вошедшему. Сняв шапку, Урванцев присел к столу.
Все знали, что он вышел из лагеря год назад. А первые исследования в Норильске провел в далеком девятьсот девятнадцатом. Потому имя Урванцева было овеяно двойной легендой – как политического зека и как первопроходца Арктики. Мое личное преклонение перед подвигом и мужеством этого человека зародилось задолго до того, как я его увидел. Рассказы лагерников о путешествиях Урванцева по просторам Белого безмолвия возвышали эту фигуру до уровня Фритьофа Нансена и Георгия Седова.
С тех пор мне часто приходилось встречаться со знаменитым человеком. Но были те встречи мимолетны и не оставили заметных воспоминаний.
Прошло десять лет. Времена изменились. Норильск отчасти рассекретили. Урванцева реабилитировали. О нем появилась большая уважительная статья в центральной газете “Труд”. Пошли публикации и в других газетах и журналах. Однажды в солнечный день я пришел к Николаю Николаевичу. Пришел не как горняк, а как самодеятельный журналист – взять интервью. После обстоятельной беседы написал очерк. Так началось наше многолетнее личное общение. Когда он уехал из Норильска и вернулся к работе в Институте Арктики и Антарктики в Ленинграде, завязалась переписка.
В 1957 году в журнале “Сибирские огни” была напечатана моя статья “Столица
Енисейского Севера” под рубрикой “Города родной Сибири”. (Норильск тогда уже
получил статус города.) Естественно, там много было сказано и об Урванцеве.
Я отправил ему этот номер и получил ответ.
11 февраля 1958 года.
Многоуважаемый тов. Щеглов!
Простите, что не знаю вашего имени-отчества. (Забыл Николай Николаевич о нашем общении. – С.Щ.) Прошу сообщить в следующем письме, если доведется писать. Большое спасибо за присланный журнал. Я с удовольствием прочел в нем статью о Норильске, написанную вами. Никаких промахов и ошибок там нет. Все правильно. Вы верно отметили, что Норильск пока лишь небольшой оазис среди пустынной и почти безлюдной до сих пор тундры. Однако это долго не продлится. Выявляются все новые и новые объекты полезных ископаемых, которые могут стать в ряд с Норильском.
В связи с промышленным освоением Сибири вообще и Красноярского края в частности
они скоро будут втянуты в общую промышленную орбиту Советского Союза. На
Курейке, по-видимому, выявляются перспективные месторождения норильского типа.
То же имеет место и в бассейне реки Кулюмбе и Горбиачин. В районе Котуя весьма
перспективно месторождение редких элементов и слюды. Возобновляются поиски и
разведки нефти на Хатанге и в низовьях Енисея. Сегодня как раз у нас в институте
план этих разведок разбирала специальная комиссия, в которой и я принимал
участие. Несомненно, очень скоро Норильск станет не единственным, а лишь первым
среди многих культурных и промышленных центров таймырского Севера. Я всегда это
утверждал и счастлив, что моя мечта сбывается. Рад и счастлив, что здоровье и
силы еще позволяют мне не один год поработать над разрешением этого вопроса.
Жму вашу руку и желаю здоровья и всемерных успехов в работе.
Привет всем знакомым норильчанам.
Н.Урванцев
В том же году в Красноярске была издана написанная мной и Алексеем Бондаревым книга “Город Норильск”. То был первый краеведческий очерк о нем. Я послал книгу Николаю Николаевичу. Ответом было благодарственное письмо с положительной оценкой книги.
6 марта 1959 года.
Приношу свою глубокую благодарность за присланную книгу “Город Норильск”. Она хорошо написана, вполне справедливо отражает основные этапы развития Норильска. Я ее прочел с удовольствием.
Как вы там живете? Наш институт нынешним летом будет вести широкие работы в пределах Норильска для составления кондиционной государственной геологической карты в масштабе 1:200 000 (то есть 2 км – 1 см). Такой карты Норильский район до сих пор не имеет, а между тем именно она должна служить базой для планирования поисков и разведки новых рудных месторождений, особенно богатых. Мы имеем целью создать подобные карты для всего правобережья реки Енисей к северу от Полярного круга. Два южных листа (к югу от Хантайки) уже готовы, приняты Министерством геологии и сданы в печать. Два других листа делаются. Редактирую листы я.
Кроме того, сейчас я закончил сводку всех материалов реки Енисей к северу от Полярного круга и составил обобщающую карту в масштабе 1:500 000 (5 км – 1 см). Сейчас она находится в оформлении.
Летом думаю проехаться по нашим съемочным партиям от Курейки через Норильск до Таймыра. Работы много – интересной, творческой. Здоровье пока в порядке, и мне хочется облететь побольше и на многое старое взглянуть новыми глазами, в свете современных данных геологической науки.
Привет всем. Жму крепко руку.
Н.Урванцев
Урванцев не был врагом советской власти. Но поскольку вел исследовательскую
работу при Колчаке, рассуждали его обвинители, стало быть, сотрудничал с ним, то
есть был колчаковцем.
Дважды удавалось Николаю Урванцеву опровергнуть надуманное обвинение. В
результате третьего ареста (много лет спустя после гражданской войны) ему все же
присудили длительный срок заключения. Хорошо еще, что не расстреляли, как
многих. А ведь он за прошедшие годы проявил себя талантливым ученым, героическим
полярником, трудился на благо советской страны и науки, в интересах советской
власти. Приписали же ему совсем иное – будто бы вредил он ей, скрывал от нее
запасы полезных ископаемых.
Такова была обстановка в стране в середине тридцатых годов XX века, когда Сталин со своими клевретами развязал невиданный произвол, уничтожая троцкистов, причисляя к ним миллионы людей, большинство которых и понятия не имели о троцкизме.
Николай Николаевич Урванцев, как и многие, оказался жертвой политического террора, впоследствии осужденного самой же советской властью. Был оправдан, реабилитирован.
22 ноября 1964 года.
Глубокоуважаемый Сергей Львович!
Большое спасибо за присланное поздравление. В свою очередь желаю вам хорошего здоровья и всяческих успехов во всех ваших делах. Перед праздниками вернулся из Норильска, где провел более месяца. Там теперь организована постоянная научно-исследовательская экспедиция нашего института. Я ездил принимать материалы полевых работ нынешнего лета. Материалы очень интересные. Летом поеду, вероятно, опять.
Как вы живете? Что поделываете, чем занимаетесь? Есть ли связь с Норильском?
Пока, всего лучшего. Жму руку. Н.У.
27 ноября 1969 года.
Уважаемый Сергей Львович!
Посылаю вам по вашей просьбе дополнение к списку моих печатных работ после 1965 года.
Надо иметь в виду, что 1967-й и 1968 год выпали из-за моей серьезной болезни – спазмы мозговых сосудов, – которая вынудила меня более полугода провести в больнице. Так что только сейчас начал входить по-настоящему в свою рабочую научную колею. В голове много планов статей и на научные, и на научно-популярные темы. На днях, вернее в прошлом месяце, послал в “Заполярную правду” статью на подвал “Норильск – потомок Мангазеи”. Ответа пока нет. Может быть, не подойдет по стилю и содержанию, а может быть, благодаря стараниям Воронцова моя фамилия стала для них одиозной и они не рискуют ее напечатать. Тогда возьму статью обратно и пошлю в какой-либо журнал.
Пока, всего лучшего. Жму крепко руку.
С уважением, Н.Урванцев
Опасения Николая Николаевича оказались напрасны: статья “Норильск – потомок Мангазеи” в “Заполярной правде” была опубликована. Надо отдать должное журналистам, работавшим там: они не побоялись напечатать произведение автора, на которого сыпались обвинения со стороны некоторых видных норильчан.
12 ноября 1970 года.
Дорогой Сергей Львович! Большое спасибо за посланные поздравления. Я и Елизавета
Ивановна в свою очередь поздравляем и желаем прежде всего здоровья, бодрости,
неиссякаемого оптимизма во всех трудностях жизни и, конечно, полного успеха во
всех делах ваших.
На днях получил приглашение в Снежногорск на пуск первого агрегата ГЭС. Конечно, полететь не смогу, но приветственную телеграмму пошлю.
Сейчас правлю большую работу – книгу института по Норильску (10 карт, геологическая тектоника, геофизика, полезные ископаемые, прогнозы на нефть и руды, 1000 стр. текста, 40 печатных листов).
С уважением, Н.Урванцев
15 ноября 1971 года.
Дорогой Сергей Львович! Я и Елизавета Ивановна сердечно поздравляем вас с днем
вашего такого знаменательного юбилея. Полвека – это солидная цифра.
Огромный кусок жизни. И какой! В наше бурное время, столь обильное всяческими историческими событиями, эти 50 лет стоят 100 лет и другой, более спокойной эпохи. И вместе с тем это по годам не так много <…>.
В последнем письме вы спрашиваете относительно А.Н.Розанова. Это геолог Московского отделения Геолкома, по специальности угольщик. Работал в Донбассе. Я с ним встречался еще в двадцатых годах в Москве. Прибыв в Норильск, в 1943 году, я встретил там, в геологическом управлении, среди прочих геологов и Розанова. Но пробыл он при мне недолго. Был переведен в управление комбината в Красноярск и по отбытии срока, в 1945–46 гг., уехал в Москву, где вскоре и умер. Работ Розанова не знаю. Я специалист по рудным ископаемым. Угли знал только сибирские. Не понаслышке знаю, что А.Н. специалист крупный, геолог еще старого Геолкома, до революции. Поэтому неудивительно, что его имя фигурирует в энциклопедии.
Крепко жмем руку и еще раз поздравляем.
С уважением, Н.Н. и Е.И. Урванцевы
Почтовая карточка, написанная Николаем Николаевичем 28 мая 1972 года, возвращает нас к злополучной брошюре Лебединского – Мельникова “Звезда Заполярья”.
Дорогой Сергей Львович! Только что получил ваше письмо и сейчас же отвечаю. Очень благодарю вас за информацию. Теперь кое-что узнал. До этого же мне ничего не было известно. Все делалось келейно, за спиной. Понятна такая таинственность. Ведь все, что напечатано, опровергнуть очень легко. На все есть печатные работы, документы.
А у авторов нет ничего, кроме голословных утверждений. Хотелось бы иметь копию письма Московского геологического института. Что вы прислали – это и есть “письмо”? Как будто все же есть справка, где сообщается, что Урванцев не первооткрыватель месторождения. Хотелось бы иметь. Мое письмо с рукописью вы, вероятно, уже получили.
С уважением, Н.Урванцев
12 августа 1972 года.
Дорогой Сергей Львович! Письмо ваше получил. Спасибо за поддержку. Статью “Как мы нашли почту Амундсена” в газету “Заполярная правда” в Норильск послал, но пока в печати она не появилась.
9 августа пятьдесят лет находке почты. Может быть, напечатают как раз к этому сроку. Не удивлюсь, если вообще не напечатают. “Как бы чего не вышло”, – подумают редакционные Беликовы и положат статью под сукно.
В общем, это меня мало трогает и совершенно не интересует. Да и времени жаль. Меня интересует совсем другое. Никеленосная провинция по правобережью Енисея разрастается. Все (наш институт) установили, что медно-никелевое оруденение имеется и на востоке, в бассейне Котуя, есть оно и на Таймыре. Группы наших геологов, работающих над проблемой никеля на Сибирской платформе, где я являюсь научным руководителем, подали недавно по этому вопросу докладную записку министру геологии А.В.Сидоренко, где указали на важность этого вопроса и на необходимость вести работы по изучению и поискам медноникелевых руд далеко за пределами Норильска. Я считаю, что на севере Сибири, между Енисеем и Хатангой, мы имеем величайший в мире никеленосный регион, где имеется, по крайней мере, четыре никеленосных провинции: Енисейская, Хатангская, Хетская и Таймырская. Надо их изучать, искать и развивать. Вот это меня и интересует. Только это заполняет меня целиком. А что касается вопроса, кто, когда, где, что открыл, – пусть этим займутся историки.
В министерство я напишу как-нибудь, спрошу, что значат эти две бумаги за подписями Перваго и Ермолюка. На чем, на каких документах они основаны и почему меня не запросили и все сделали втайне. Это совершенно незаконно <…> .
Жму руку. Елизавета Ивановна шлет привет.
Н.Урванцев
5 декабря 1973 года.
Дорогой Сергей Львович! На прошлой неделе прошел 25-летний юбилей нашего
института. 26–27-го проходила юбилейная конференция, читались доклады по
важнейшим проблемам геологии, тектоники и полезным ископаемым Арктики и
Антарктики. Пришлось делать доклад и мне: “Новая никеленосная область на севере
Средней Сибири”, где я показал, что никелевое оруденение характерно не только
для Норильска и его района, но оно свойственно обширнейшей территории Хатанги,
Котуя, Хеты и всего Южного Таймыра. Я выделил две обширные никеленосные
провинции: Енисейско-Хатангскую и Таймырскую, площади которых измеряются сотнями
тысяч квадратных километров. На основе этих данных сейчас у нас разработана
обширная программа работ вплоть до 1980 года.
К юбилею институтом был выпущен по этому вопросу специальный сборник “Северо-Сибирская никеленосная область”, начинающийся моей статьей.<…>
Получил недавно письмо из Москвы от Полуянова – бывшего бурового мастера, ныне инженера, который работал у меня на Хатанге в 1932 году буровым мастером при разведке там нефти. Тогда же там, в том же году, работал завхозом и Никита Болотников, которого вы, конечно, знаете. Так вот, Полуянов пишет, что Никита заболел, видимо, серьезно: инфаркт, вот уже месяц как в больнице, а ведь какой здоровенный мужик. Да, годы бегут, и все меньше и меньше остается друзей. Времени мало, а работы еще ой как много впереди, хочется сделать и то и другое. Только успею ли?
К вам, Сергей Львович, просьба: нет ли у вас бумажки Министерства геологии, где было бы сказано, что Урванцев не является первооткрывателем Норильского месторождения? Только фраза в документе “Не является первооткрывателем” дает мне основание вполне юридически заявить протест и обосновать свое право первооткрывателя целым рядом имеющихся у меня бесспорных документов. Те два письма, что вы мне ранее прислали, оснований для протеста не дают, так как там о первооткрывательстве ничего не сказано. Будьте добры, поищите, нет ли у вас такой бумажки. Может быть, она есть у Лебединского? Он вам ее, конечно, с удовольствием пришлет.
Конечно, никаких заверений, подписей и прочего совершенно не нужно, самая простая копия, и только.
Всего лучшего, жму крепко руку.
С уважением и приветом, Н.Урванцев.
P.S. Статья о находке почты Амундсена выйдет в 1974 году или в журнале “Глобус”, или в новом журнале “Полярный круг” тоже в 1974 году. Ее я, между прочим, послал в Норвегию, в Полярный институт в Осло, профессору Хагевольду, который интересуется этим вопросом.
Он мне послал ксерокопию газеты Aften Posten, где было напечатано мое донесение об этой находке. Я сделал ее русский перевод. Костер, где был сожжен первый (неразборчиво. – С.Щ.), – это следы экспедиции Русанова.
Согласно акту предметов, найденных у костра, доставленному Якобсеном в Омск в Комсевморпуть, там были патроны французского производства с французскими клеймами 1912 года, винтовочные и дробовые.
Что касается кости, то это были какие-то кусочки в 2–3 см. Кости или что-нибудь другое, неясно. Акты и копии Комсевморпути у меня есть.
Н.У.
Просьбу Николая Николаевича поискать бумажку, где было бы сказано, что он не
является первооткрывателем Норильского месторождения, я выполнил.
Новогодняя открытка. Рука Урванцева:
28 декабря 1973 года.
Дорогой Сергей Львович! Поздравляю с Новым годом и от души желаю крепкого здоровья, бодрости и успеха во всех делах, особенно на литературном поприще. Получил извещение от издательства “Мысль”, что моя статья “Как мы нашли почту Амундсена” принята и будет печататься в сборнике “Полярный круг”, который выйдет в первом квартале 74 г.
Я вам посылал просьбу поискать, нет ли у вас бумажки Министерства геологии, где было сказано, что “Урванцев не является первооткрывателем Норильского месторождения. То, что вы послали ранее, повода для протеста не дает.
Там все неконкретно. Если у вас такой бумажки не было, прошу сообщить. Буду думать, как тогда зацепиться.
Жму руку.
Н.Урванцев
14 января 1974 г.
Дорогой Сергей Львович!
Посылаю вам наш сборник “Северо-Сибирская никеленосная область и ее промышленные перспективы”. Написан он группой геологов нашего института, работающих по никелевой проблеме Сибири. Большей частью уже кандидаты наук, писали диссертации или под моим научным руководством, или я был у них при защите официальным оппонентом. Двое – Ковардан и Додин – пишут докторские.
По проблеме никеля в июне в Норильске под председательством министра геологии А.В.Сидоренко было большое совещание, так как имеющихся запасов никеля не хватит для развития комбината. Надо искать новые крупные месторождения. Где искать и как искать, и было основной темой совещания. Я делал доклад <…>.
Были приняты решения и потом издан приказ по министерству. Разработан большой план до 1980 г. В работе (очень большой и разносторонней) примут участие много организаций: наш институт НИИГА, Красноярское геологическое управление, Норильская геолого-разведочная экспедиция, Сибирское отделение АН, Институт редких металлов, Центральный НИИ геологоразведки, Геологический институт АН.
Так что только поворачивайся. Я очень доволен. Да и все мои сотрудники тоже.
Пока, всего лучшего. Жму крепко руку.
С уважением, Н.Урванцев
7 мая 1980 г.
Дорогой Сергей Львович! Спасибо за присланное поздравление. Поздравляем и мы
вас с весенним праздником труда и весны, праздником 1 Мая. Нынче же поздравляем
с Днем Победы! Великим днем для всех нас! От души желаем вам доброго, крепкого
здоровья, бодрости духа и полных успехов во всех делах, особенно литературных.
Недавно, в апреле, был в Норильске. Перемены там огромные.
Всегда ваш Н.Урванцев
17 июня 1981 г.
Дорогой Сергей Львович! Письмо ваше получил, спасибо. Посылаю вам просимую
книжку “Открытие Норильска”. В рукописи она была озаглавлена “У истоков
Норильска”. Но редакция сочла нужным изменить на “Открытие” без моего ведома.
Мне первое нравится больше.
Жаль, что не удалось свидеться. Жестокий радикулит приковал меня к постели.
Елизавета Ивановна здорова и шлет вам
и вашему семейству свой привет и поклон.
Всегда ваш Н.Урванцев
Последнее его послание мне было датировано 30 декабря 1982 года.
Я привел лишь малую часть нашей переписки и своих воспоминаний о встречах с этим замечательным человеком.
Близится к завершению книга, в которую войдет все.
Заполярный вестник 20.12, 24.12 .2012