Зинаида Ивановна Максименко внимательно всматривается в пожелтевшие фотографии своих предков. Немало лет прошло с того времени, как ее прадед Елиферий Анкудинович в поисках хорошей доли и достатка вместе с семейством решился тронуться в далекую Сибирь. Переселенцы из Белоруссии мечтали здесь основательно закрепиться корнями.
Слухи одного из родственников Зинаиды Ивановны об огромных просторах неосвоенной земли, на которой можно вольготно расположиться, поманили ее предков в далекую Сибирь. Но вначале с крестьянской основательностью нужно было удостовериться на месте, так ли уж прекрасно в чужом краю. В «разведку» в сибирскую глушь дед Елиферий отправился вместе с братом Елисеем в1894 году.
Ехали из-под Гомеля на поезде (вместе с лошадьми) до Красноярска. Далее продолжили путешествие на конях. Испросили разрешения у власти на заселение. В Минусинском архиве до сих пор хранятся прошения, написанные рукой прадеда, о выделении земли под пашни. Переселенцам предложили Березовскую территорию. Побывали там, но вскоре вернулись: место не понравилось (комары, мошка). Второй вариант – Минусинский уезд, урочище реки Уяр. Эта местность пришлась по душе: рыбы, дичи много, земли плодородные. Почти год ушел на «разведку» новых земель, а в 1895 вернулись за семьями. А там, помолясь, и в дорогу – с семьями, со скарбом (захватили с собой и сельхозинвентарь – сохи, бороны). К осени прибыли на место. Вырыли землянки, перезимовали. А позже новые семьи из Белоруссии пополнили поселение. Тяжко приходилось переселенцам, особенно на первых порах: мужчины корчевали, распахивали землю, женщины обустраивали быт, следили за детьми, заготавливали грибы, ягоды. Это был огромный физический труд под силу только очень выносливым людям. Все вынесли, обросли хозяйством, земли хорошо обрабатывали. Вскоре и плоды трудов стали получать. Из землянок переселились в бревенчатые избы. Первый деревянный дом выстроил дед Елиферий (он до сих пор стоит, только обветшал и разваливается понемногу).
Вечерами за прялкой или за какой другой домашней работой бабушка Клавдия Елиферьевна вела неторопливый рассказ. Был он полон грусти и тоски о прошлом, и восхищения предками, их былинной красотой и могуществом.
Родом он был из Риги. Вырос в семье священника, окончил духовную семинарию. Был истово верующим, и эту веру передал своим детям. Конечно, какие в то время в таежной глухомани школы! Елиферий сам обучал детей всем наукам, всему тому, что знал. Он очень любил читать (из Москвы, Петербурга выписывал газеты, до 10 изданий).
Внешне был красив, могуч и силен. Играючи управлялся с самой тяжелой работой, мог лошадь за подпругу вытянуть из дорожной трясины. Верной подругой по жизни стала ему Маланья Гусарова. Из Прибалтики они вместе переехали в Белоруссию. А оттуда как малоземельные крестьяне потянулись в Сибирь. Здесь нашли удобное пристанище. К сожалению, жизнь деда оказалась короткой, Он скоропостижно скончался в 60 лет. Его смерти предшествовали вот такие события. Это было время коллективизации. В деревне (поселенье Уяр официально зарегистрировано 2 декабря 1896 года) по примеру других селений был назначен председатель колхоза. Возглавил хозяйство выходец из бедняков, не имеющий «ни кола, ни двора». Зато и отыгрался позже на тех, кто жил добротно, «справно», благодаря неустанному труду. Пострадали из-за его мстительности многие уярцы. Брата Елиферия, Григория, по злому навету председателя вместе с семьей сослали на Сахалин. Вестей от него так и не дождались, сгинул в неведомых краях. А «Амелька», как называли между собой крестьяне ретивого председателя, вознамерился расквитаться с непокорным Елиферием («давно зуб точил»), повел того в лог расстреливать. Елиферия спас от верной смерти уполномоченный из Красноярска, в ту пору находившийся в Уяре. Он узнал в нем человека, давшего приют в своем доме партизанам, скрывавшимся от преследования белоказаков. Расстрел был отменен, но через несколько дней после пережитого потрясения Елиферий скончался - сердце отказало. Председателя отстранили от должности, назначив другого, честного и порядочного В.Д.Копычева.
Годы становления села старожилы вспоминают с большой теплотой. хотя пережили и непростые периоды. Главное, отмечают, люди подобрались очень добрые и приветливые. Дружно помогали друг другу обосноваться на отведенном участке, помогали дома строить, растить детей. А еще бережно сохраняли обычаи, культуру, носителями которой являлись. старались передавать подрастающим поколениям. Внесли и в сибирскую жизнь что-то свое, новое, утверждает З.И.Максименко.
Взять, к примеру, выращивание картофеля. Урожаи этой культуры на сибирской земле значительно возросли благодаря стараниям выходцев из далекой стороны. Они стали удобрять землю перегноем. «Бульба» спасала в самые голодные годы. Сельчане подкармливали ею беженцев. Выращивали просо, ячмень, подсолнечник.
Возделывали целые плантации мака, конопли, которые шли в дело (конопля – на хозяйственные нужды, мак – для приготовления стряпни). Издавна овощи, выращенные в огородах, являются большим подспорьем для стола сельчан.
Белорусская кухня рассчитана на любителей угощений из молока (галушки в кипящем молоке), сдобной стряпни (пампушки маковые, с медом), калачи, блины с творогом, картофелем. Хозяйки готовят любимые мясные блюда (свиные, говяжьи рулеты, сало с тмином и чесноком), сочни из картофельного теста с творогом.
Картофель для белорусов - главный продукт. Драники, клецки, колдуны – популярные блюда местных жителей.
Хлебосольный и гостеприимный народ – белорусы. Гостей усаживали за широко накрытый стол, предлагали почаевничать. Зинаида Ивановна до сих пор хранит семейную реликвию – самовар (скорее всего, единственный в деревне, оставшийся с давних времен). В годы переселения этот прибор для чаепития стоил 120 рублей. Его цена равнялась стоимости 6 коров. Сейчас, конечно, подобные старинные ценности в новинку, особенно молодым. И увидишь их разве в музее. Но старожилам эти вещи дороги и бесценны. Ведь прадеды, отправляясь в наши края, брали с собой эти полезные предметы кухонной утвари для домашнего хозяйства. К примеру, сортовку (зерно сортовать), деревянную лохань (для стирки белья), ткацкий станок, прайник (белье колотить), прялку.
Так и встают перед глазами картины детства: бабушка, хлопочущая около
«русской» печи, вкусные запахи еды, собравшиеся за столом во время обеда
домочадцы и незабываемые рассказы бабушки о прошлом.
Не только на мужчинах лежали нелегкие обязанности о домашнем хозяйстве. Женщины
наравне с ними несли тяготы жизни: растили детей, обустраивали быт семьи, делали
его приятным и удобным. Женщины-хозяйки все умели делать, славились как
вышивальщицы, вязальщицы. Большинство белорусских хозяек вышивали гладью (жаль,
что не сохранились в семьях рушники с вышитыми петушками, скатерти, сарафаны с
замысловатым орнаментом, плели кружева, ткали половички.
О религиозности, желании следовать православным обычаям (белорусы - в основном православной веры) говорят своеобразные «алтари» из икон, устроенные в домах уярцев. Их свято чтут. Они до сих пор хранятся и являются самым ценным в семьях. Иконы старинные, привезенные еще из Белоруссии. У Зинаиды Ивановны четыре таких иконы напоминают о дорогих предках. Местными жителями соблюдаются и религиозные обряды (к примеру, отпевания, в день поминовения – службы).
Во время беседы с Зинаидой Ивановной обратила внимание на легкий акцент «белорусского» происхождения. «Нет, я не знаю белорусского языка, - призналась она, - разве кой-какие слова остались в памяти от мамы, бабушки. Людей, знающих родной язык, у нас в деревне, пожалуй, не осталось». И назвала «бабу Машу», которая, несмотря на возраст, все-таки является хранительницей языка. По словам моей собеседницы, она много чего помнит из далекого прошлого.
Вскоре состоялось и знакомство с еще одной представительницей рода переселенцев из далекой Белоруссии.
…Нас встретила невысокого роста пожилая женщина, очень живая и бодрая. Взгляд ласковый, добрый. На протяжении всего разговора создавалось ощущение, что ей невмоготу так долго сидеть, все время хочется куда-то бежать, что-то делать.
«Родилась в 1930 году, - рассказала она, - родители мои, Агриппина Семеновна и Клим Емельянович из Белоруссии. Из-под Минска. Там земли было мало. Вот и подались сюда, в Сибирь. А прежде чем ехать, разузнали, как здесь живется. Земляк рассказал. Он сюда и обратно пешком прошел. Был человеком неуемным и выносливости большой. Поверили ему и отправились в Сибирь. И в самом деле, убедились своими глазами - земли здесь много. Вначале землянку, потом дом выстроили. Все доставалось неустанным тяжким трудом: землю обрабатывали, хлеб растили. Жили трудно, но не бедствовали. А все потому, что не ленились. Все переселенцы славились трудолюбием и взаимной поддержкой, приходили на помощь в трудные минуты, выручали. Дома строили поочередно друг другу».
Марии не довелось долго учиться, едва окончила 4 класса. Некогда было, хозяйство требовало приложения рук. Неграмотными были и ее родители. Но большими «трудоголиками», как принято сейчас говорить.
Мария Климовна, сохранившая характерный белорусский говорок, с сожалением отмечает: все-таки родной белорусский язык она забыла, помнит только некоторые слова, вставляет в речь, ведь столько лет прошло.
Но и на девятом десятке женщина чувствует себя неплохо, память ей не изменяет. А уж энергии, бодрости, оптимизму можно позавидовать. До сих пор находится в роли хозяйки семьи. Сейчас особенно, ведь сын уехал на заработки (в тайге лес валит!), невестка на учебе. С внуком остались на хозяйстве: корову доит, за порядком в доме следит, кушать готовит. Кстати, насчет угощений. Помнит Мария Климовна традицию белорусских застолий (от родителей переняла). Любили погулять сельчане, устраивали многолюдные застолья. Ставили на столы блюда из картофеля, блины, пироги и - как ни странно для праздника - кашу (просяную, пшеничную, гречневую). Весело, шумно встречали Пасху, Рождество. Новый год в те годы не был таким популярным, как сейчас. А вот рождественским праздникам очень радовались. Ходили в гости друг к другу.
И в преклонном возрасте Мария Климовна не утратила интереса к жизни, ей любопытно то, что происходит в стране и мире. Новости узнает по телевизору. О том, как живет родная деревня, делится с соседями, односельчанами.
Деревня белорусских переселенцев – так еще называют Уяр. Она и впрямь состоит из выходцев белорусской стороны. Только старожилов осталось мало, но они бережно хранят в памяти дорогие воспоминания.
Нина БАЛЫКИНА (АП)