Специально к 80-летию Красноярского края «Комсомольская правда» готовит серию юбилейных интервью. Их героями станут красноярцы, изменившие наш край. И один из них -председатель общества «Мемориал» Алексей Бабий, вернувший нам имена и биографии десятков тысяч репрессированных.
Активисты красноярского общества «Мемориал» восстанавливают судьбы тех, кто попал в Сибирь не по своей воле. Свой великий вклад в развитие Красноярского края внесли сотни тысяч советских граждан, сосланных в годы репрессий кто с ярлыком «кулака», кто как «враг народа». Только в последние десятилетия история края стала преломляться через конкретные, часто малоизвестные, судьбы людей, пострадавших в 30-е годы прошлого столетия. Четверть века память о них возрождается благодаря усилиям неравнодушных к истории своего края людей из красноярского общества «Мемориал». Сегодня общественники создают электронный архив - единую базу данных о репрессированных, ведут свой сайт, издают тома Книги памяти.
Об удивительных судьбах людей, о страшных годах массовых арестов рассказал председатель «Мемориала» Алексей Бабий.
- За годы исследований удалось выяснить любопытную деталь: в период репрессий население Красноярского края как минимум удвоилось. Назову малоизвестную цифру: в течение двух последних десятилетий действия закона «О реабилитации» в краевом ГУВД успели выдать более 500 тысяч справок, подтверждавших реабилитацию. И это только переселенцам из числа депортированных поволжских немцев, раскулаченным либо их родным, которые сами обратились в правоохранительные органы. Поначалу поток обращавшихся за документами был особенно велик - ежедневно выдавалось до 200-300 справок. И процесс продолжается.
- То есть число тех, кто оказался в своё время на красноярской земле под нажимом советской власти, до сих пор точно не определено?
- Опираясь на результаты наших исследований, можно заключить, что на сегодняшний день реабилитировано лишь около 20 процентов из тех, кто подвергся репрессиям. Другое дело, что кого-то наказывали справедливо за уголовную или антигосударственную деятельность, а кто-то попадал под молот репрессивной машины по абсолютно надуманным причинам. Как бы то ни было, только с официально подтверждённым статусом спецпоселенцев в крае набирается более полумиллиона человек. И есть основания полагать, что в реалии таковых раза в два больше. К слову, в этом заключается одна из причин, почему в Красноярском крае существуют достаточно многочисленные общества этнических латышей, литовцев, немцев.
- По существу все они по кирпичику сложили крепкий фундамент Красноярского региона…
- При том, что большинство - никакие не знаменитости, а самые обычные люди, просто сумевшие своим трудом оставить в летописи края добрый след. К примеру, когда депортированным немцам государство наконец позволило возвращаться на историческую родину и люди стали уезжать, у местных властей возникла проблема - кто и как дальше будет поддерживать в порядке аккуратно обустроенные хозяйственными немцами земли.
Кроме того, немалое влияние на культурную жизнь в крае оказали ссыльные и арестанты из числа деятелей культуры и искусства. В этой связи по инициативе бывшего регионального министра культуры, а ныне советника губернатора Геннадия Рукши даже стартовал проект по созданию памятного альманаха, рассказывающего о судьбах таких людей.
- Красноярский «Мемориал», насколько известно, преуспел не меньше в благородном деле восстановления исторической справедливости.
- Вот уже четверть столетия исследователи «Мемориала» изучают архивные источники в разных уголках края, в ведомственных архивах региональных управлений ФСБ и ГУВД. А началось всё в начале 1980-х годов, когда мне захотелось собрать побольше информации о собственной семье, сполна испытавшей тяжесть репрессий. Деда и бабушку по материнской линии, работавших в Харбине на КВЖД, сослали в Новосибирск и там расстреляли. Дед по отцу в 30-е годы был вынужден вместе с женой бежать с Украины от раскулачивания. Устроился работать на железнодорожной станции Чернореченской осмотрщиком вагонов. Но и там едва не пострадал за свою основательность и крепкую хозяйственную жилку. Однажды не выпустил на перегон состав, у некоторых вагонов которого обнаружил неисправности в тормозных буксах. Его обвинили в саботаже, стали выяснять - кто, откуда, как попал на станционную работу. Ситуация для деда оказалась безвыходной, ведь, выпусти он поезд в рейс, тот мог бы попасть в аварию и тогда «пришили» бы диверсию. Пришлось снова бежать. Сначала в Благовещенск, потом в Читу. Так и жил «на чемоданах» до 50-х годов.
Узнав все эти подробности, по совету друзей в 1987 году решил взяться и за другие судьбы. Постепенно образовался круг единомышленников. (Прим. А.Бабия Записано неточно - круг единомышленников образовался вокруг В.Биргера и В.Сиротинина, а я - оказался в этом круге). Приступили к работе в архивах. Дело это сложное, требует большого терпения. Наверное, поэтому в наших рядах пока не так много энтузиастов, особенно молодёжи. Зато есть результаты. При содействии краевой администрации издаём Книгу памяти. Находим людей, потревоженных репрессиями, публикуем их воспоминания. Собранную информацию оцифровываем и размещаем на сайте - memorial.krsk.ru. С 2011 года создаём открытый электронный архив «Мемориала» с базой данных о репрессированных жителях края. Кроме того, проводим школьные конкурсы в рамках проекта «Человек в истории России - XX век». Участвующие в нём школьники пишут сочинения об истории своих родных, близких. Некоторые из таких работ переводим на другие языки и публикуем на своем сайте.
- Именно благодаря школьной работе семья из Германии нашла свою родственницу в Большой Мурте…
- Да, несколько лет назад случилась удивительная история, когда одно из сочинений учащегося Большемуртинской школы, посвящённое семье переселенцев - поволжских немцев, по инициативе «Мемориала» было переведено на немецкий язык и размещено в Интернете. И вдруг через некоторое время пришёл отклик из Германии. Я получил письмо, авторы которого просили предоставить им контактные данные некой бабы Веры, жительницы Большой Мурты, о которой шла речь в школьном сочинении. В письме говорилось, что она является давно разыскиваемой родственницей. С удовольствием выполнил просьбу. Позднее выяснилось, что, действительно, героиня письма в 30-е годы жила в одном из немецких поселений в Поволжье. Ещё девочкой вместе с родными была выслана в Сибирь. Другие её родственники оказались потом в Германии. И вот спустя годы они нашли друг друга.
- Думается, это не единственное, что тронуло душу в процессе исследовательской работы?
- Безусловно. В Книге памяти, а сейчас собирается уже 12-й том, можно найти захватывающие своим драматизмом истории. Жизнь лучше любого писателя сплетает сюжетные линии. Вот, к примеру, одна из таких. Раскулачили мужа с женой и выслали в Сибирь на основании того, что у них, мол, в найме работал батрак. Однако этот «батрак» сообщил следствию, что трудился не за деньги, а просто помогал в хозяйстве и вообще приходился раскулаченным приёмным сыном. Информацию обвинители приняли к сведению, но поступили в духе своего времени - вместо того, чтобы снять обвинение в кулачестве с супругов, следом за ними выслали и приёмного сына как члена семьи «кулаков».
Или другой пример из жизни двух соседей. Жили рядом, помогали другу другу в хозяйстве, на покосах. А в итоге обе семьи были наказаны за использование наёмного труда. Все их объяснения, что помогали друг другу просто по-соседски, без денег, оказались безрезультатными. Вот такая она - «социальная справедливость» того периода. Исследования показывают, что, как правило, судьбы нескольких крепких хозяйственников на селе решались на сходах местной бедноты. Метки «кулаков» выдавались без затяжек. Так называемые «середняки» порой писали письма в защиту земляков (такие письма обнаруживаются в большинстве личных дел), но, увы, это помогало нечасто.
- Удивительно, но ведь до сих пор в обществе нет полного единодушия в оценках сталинских репрессий…
- Чтобы понимать историю, надо её как минимум знать. Наша исследовательская деятельность во многом и помогает людям узнавать факты. К сожалению, приходится сталкиваться с тем, что порой в суждениях отдельных граждан значение репрессий мифологизируется, обретает некий положительный знак борьбы с коррупционерами во власти, предателями и прочими сомнительными элементами. Однако реальная статистика утверждает иное - значительная часть репрессий обрушилась на невинных людей. И преимущественно на простых крестьян в процессе раскулачивания. На сайте «Мемориала» размещён пофамильный список людей, оказавшихся после арестов на территории края и расстрелянных с августа 1937 года по октябрь 1938-го с указанием их социального положения. Большинство из них - раскулаченные. «Политических» - лишь несколько процентов (Уточнение А.Бабия: несколько процентов "партийных", а не политических - видимо, оговорился). То же соотношение и в списках Книги памяти.
- И, судя по всему, до последнего слова в ней ещё далеко…
- Работы у исследователей меньше не становится. Порой возникает впечатление, что даже наоборот. Возможно, потому, что долгие годы этим направлением никто из историков в крае не занимался вовсе. Вот недавно мне пришлось четыре месяца проработать в Ачинске в местном архиве. И, думаю, там исследовательской работы ещё года на три наберётся. Удалось обнаружить свыше 2,5 тысячи дел репрессированных. Когда изучал архивы в Боготоле, считал, что управлюсь недели за две. Однако прошёл месяц, а финала не видно до сих пор. Вместо предполагавшихся 600 дел удалось найти уже свыше 1000. Около 1,5 тысячи семей, прошедших репрессии, - в Абанском районе. Цифры впечатляют…
Мария МИШКИНА,
Александр МАЙОРОВ.
Фото Марии АНАНОВОЙ
КП-Красноярск 29.03.2014