На этой неделе Норильск принимал гостей из Японии: Сатико Ватанабэ, на
средства которой будет установлен памятный знак ее соотечественникам – узникам
Норильлага, и профессора экономики университета Обирии Каваниси Сигэтада,
сопровождающего госпожу Ватанабэ.
Переезд в заполярный город для японцев оказался непростым: из-за нелетной погоды им пришлось несколько часов провести в Нижневартовске. Поэтому в программу пребывания гостей пришлось внести корректировки, но первую встречу – со школьниками и студентами в Музее НПР – переносить не стали.
Во вступительном слове директор учреждения заслуженный работник культуры РФ Светлана Слесарева рассказала, что в Норильске находились около семидесяти японских военнопленных. Не все они воевали с оружием в руках, кто-то оказался на территории боевых действий и попал в лагерь.
– В каждой войне есть простые человеческие истории – семья, любовь и память, – сказала Светлана Слесарева. – Сатико Ватанабэ решила установить монумент соотечественникам и так выразить свое неприятие войны. Музей истории освоения и развития НПР как куратор проекта плотно занимается им в течение последних трех лет. И вот мы почти у цели.
– Никто из простых людей не хочет войны, не хочет жертв. Война – это страшно. Советский Союз и Япония были врагами. Мой отец относился к русским как к врагам. Но мы с вами сегодня встречаемся как друзья – разве может быть большее счастье! – не скрывала эмоций Сатико Ватанабэ. – Когда-то и я думала, что с русскими нельзя подружиться. Но потом у меня возникла идея поставить памятник моему отцу и другим погибшим японцам, я встречалась с русскими людьми здесь, в Норильске, они стали мне помогать изо всех сил. Русские потрясающие!
Несколько лет назад Сатико-сан начала изучать наш язык, даже научилась писать по-русски. Что и продемонстрировала на встрече с норильскими школьниками и студентами.
– Мое имя Саша, хотя родители дали мне другое имя – Сатико, – начала читать гостья рассказ о своей семье, написанный ею на неродном языке. Сатико читала, чтобы не сбиться с мысли, и все же от волнения строчки несколько раз сливались.
Мы услышали историю о том, как в Южно-Сахалинске, когда он назывался Тоёхара и принадлежал Японии, жила семья Ёсио Ватанабэ, как 69 лет назад маленькая Сатико вместе с мамой вынуждены были покинуть родной город, а отец остался на Сахалине. Как спустя много лет женщины узнали, что Ёсио стал узником Норильлага, где и умер, как в 1990 году они впервые посетили далекий заполярный город, побывали на мемориальном комплексе “Норильская Голгофа”.
– Мы с мамой узнали силу и доброту русских людей. Я тогда подумала, что русским тоже было непросто, – призналась Сатико.
А десять лет назад она по буддийскому обычаю под горой Шмидта развеяла прах своей умершей матери, тем самым исполнив ее последнюю волю.
Слова, которые Сатико Ватанабэ предложила выгравировать на памятнике на японском и русском языке: “Мы, оставшиеся в живых, слышим голоса погибших японских пленных, доносящиеся до нас сквозь метели и вьюги, и будем делать все, чтобы жестокие испытания, выпавшие на их долю, не повторялись никогда” – это ее клятва отказа от войны. И наша гостья надеется, что эту клятву поддержат тысячи людей.
Для разработки памятника японским военнопленным директор Музея НПР Светлана Слесарева пригласила норильского архитектора Михаила Волгина. Монумент на “Голгофе” должен был соответствовать японскому минимализму, отражать природную скромность жителей этой страны. Участникам проекта пришлось изучать информацию о ее культуре, о местах захоронений японских военнопленных в России: без этого нельзя понять, что такое памятник в представлении японцев. У Михаила Волгина родилось несколько вариантов, Ватанабэ-сан выбрала один из них.
– Японцы не любят многоэлементности. Одно из качеств, которые я приписываю японской культуре, это отсутствие гламура, – сказал архитектор в эксклюзивном интервью “Заполярному вестнику”. – Он там невозможен. Там есть внутренняя простота, за которой стоит в том числе тактильность природы. Я посмотрел, что представляют собой подобные памятные знаки в Японии. Это обработанный камень. Некий природный монолит без дополнительных элементов украшения: весь мир самодостаточен…
Рассказывая о том, как пришлось свернуть “наполеоновские планы”, как постепенно стала складываться “мозаика”, Волгин постоянно говорит о простоте. Слесарева называет это лаконичностью, а Ватанабэ, которая, по словам архитектора, просила его “не заморачиваться сложными формами”, поясняет:
– В Японии подобные памятники – это монументы, которые помогают успокоить души умерших. – И, подумав, добавляет: – Люди, которые умерли в страданиях, вряд ли от них освободятся.
Десять лет прошло, как Сатико Ватанабэ озвучила идею на свои средства увековечить память о соотечественниках. Все это время она вела переписку с норильским музеем и собирала деньги на строительство.
– Мои друзья рассказали о моем намерении своим друзьям. Идея дошла до бывших военнопленных, оставшихся в живых, и до семей тех, кто погиб, затем о ней узнал журналист газеты “Асахи”, написал статью, и после этого многие люди прислали мне деньги, – ответила гостья на вопрос, кто помогал ей собирать средства на памятник. – До этого я никогда не была так благодарна за деньги, – призналась Сатико.
Будущий памятный знак на Шмидтихе представляет собой темно-серую плиту в основании, на котором поставят белую стелу с вмонтированной в нее плитой из черного гранита. Плита с текстом на японском и русском языках уже прибыла в Норильск.
Разрешение на установку знака получено, на мемориале полным ходом идут земляные
работы, строители изготавливают стелу. Сатико просила, чтобы памятник “смотрел”
на юго-восток, на ее страну, о которой думали все ее сограждане, оказавшиеся на
чужбине.
– В сторону Японии – это туда, за Гудчиху, если смотреть с “Голгофы”, –
показывает рукой Михаил Волгин.
– Очень надеемся, что знак будет установлен на мемориале у Шмидтихи до 30 октября, Дня памяти жертв политических репрессий, – говорит Светлана Слесарева.
…Право на выживание – Сатико употребляет именно слово “выживание” – имеет каждый человек с рождения.
– Это право есть у всех людей, в том числе вовлеченных в современные этнические и религиозные войны, – подчеркивает японская гостья. – Когда нет войны, люди могут держать друг друга за руки. Давайте не воевать! Но, если не прилагать свои усилия, дружба не будет продолжаться долго, – уверена госпожа Ватанабэ. И добавляет, что ей нравятся оба ее имени – русское Саша и японское Сатико.
Эти строки Сатико Ватанабэ выгравированы на гранитной плите
P. S. Японская делегация встречалась с главой Норильска Олегом Куриловым. Гости также посетили мемориальный комплекс на “Голгофе”, побывали на медном заводе, совершили экскурсии по другим памятным местам Норильска, встречались с общественностью заполярного города.
Лариса ФЕДИШИНА
Фото: Денис КОЖЕВНИКОВ
Норильский "Мемориал", выпуск 7-8, октябрь, 2015 г.