ПАМЯТЬ
Нынешний сентябрь для детей и внуков Константина Николаевича ЧЕРНЫШЕВА
особенный. Исполняется сто лет со дня рождения их отца и деда. Энергетика с
почти полувековым стажем. Почетного гражданина города Норильска.
“Константин Николаевич начинал на ТЭЦ-1 с нуля, даже раньше – приехал сюда еще в те далекие времена, когда первые турбины привезли из Ленинграда”, – написал в 1982 году в зарисовке “Праздник памяти” журналист Гунар Кродерс. Разумеется, тогда написать: “Чернышева привезли сюда под конвоем” или “В 1935-м он оказался в Норильске не по своей воле” – было невозможно. Другое дело – рассказать о пролетарском происхождении героя: сын московского слесаря, он начинал свой путь слесарем.
Чернышевы с маленьким сыном перебрались в Москву из Липецкой области, спасаясь от голода. В столице Костя окончил школу ФЗУ треста “Теплосанстрой”. Был среди первых ее выпускников в 1932 году. Работал на первом Московском часовом заводе. В июне 1935-го молодого человека осудили по 58-й статье, срок отбывал в Норильлаге, а всю семью выслали в Киргизию. Через пять лет, когда Константина освободили, Чернышевым разрешили вернуться в Москву.
– Папа так и остался в Норильске, – рассказывает старшая дочь Наталья Константиновна Братченко. – Во время Великой Отечественной на фронт его не взяли – у папы бронь была.
Норильску требовались рабочие руки, а Константин, участвовавший в строительстве энергетических объектов молодого комбината, к началу войны уже приобрел определенный опыт на нескольких объектах. В 1939-м вместе с десятками таких же, как он, заключенных приступил к строительству теплоэлектроцентрали. Тем временем младший брат Константина, Алексей, пошел служить в армию, участвовал в Советско-финской войне и не вернулся.
– Бабушка Катя до последних своих дней искала сына, но на все запросы получала ответ: пропал без вести, – говорит Наталья Константиновна. – Накануне 70-летия Победы мы с сестрой собрали документы и подали на новый розыск. Ждем ответа.
Вспоминая свои первые годы в Норильске, Чернышев рассказывал журналисту Гунару Кродерсу о землянке на Нулевом пикете, по самую крышу занесенной снегом. О жарких вечерах с раскалившейся докрасна печкой-буржуйкой и стылых рассветах с обледеневшим ведром на той же печке. Вспоминал, как разбирали, таскали на плечах по частям, чистили и латали турбины будущей ТЭЦ, ведь на материке их везли на открытых платформах, и не один раз оборудование попадало под бомбежки. Как монтировали самый первый котел.
– Все делали вручную, – рассказывал Константин Николаевич, – даже лебедки были ручные. Не было ни станков для загибания труб, ни такелажных приспособлений, ни электросварочного оборудования. Не хватало самого главного – электроэнергии. Отсюда и другие беды. Но мы не спасовали – стыдно было проявлять слабость. Война шла.
ТЭЦ станет не только главной стройкой, но и главным предприятием энергетика Константина Чернышева.
Настал день пуска первой очереди теплоэлектроцентрали, 13 декабря 1942 года,
когда были введены в работу первый котел и первая турбина. День выдался с
пургой, читаю в зарисовке “Праздник памяти”. Все подходы к ТЭЦ утопали в
наметенных за ночь сугробах. Чернышев с другими монтажниками провел ночь в
здании электроцентрали: как всегда, в последнюю минуту перед пуском обнаружилась
уйма разных недоработок.
И вот раздался протяжный, долгий гудок. Его слушали как гимн. Потом к эстакадам тронулись составы с углем. Угольное время закончилось на ТЭЦ-1 только в 1970 году, когда первый котел перевели на газовое топливо. А первый промышленный ток комбинату и поселку теплоэлектроцентраль дала именно на угле.
За отличную работу по пуску ТЭЦ Чернышеву объявили благодарность. И назначили мастером котельного цеха. Оказалось, что эксплуатация оборудования – дело ничуть не легче, чем монтаж турбин и котлов. Перед неопытным коллективом стояла сложная задача – добиться ритмичной работы агрегатов. Энергетики тогда ходили черными, как кочегары, да и весь город покрывался сажей из невысоких дымящих труб. Учиться было не у кого, до всего приходилось доходить своим умом.
– Люди старались как можно больше помочь фронту, вспоминал Чернышев. – Станцию для ремонтов останавливать было нельзя. Все аварии, неполадки котлов и турбин устраняли на действующем оборудовании с большим риском для людей. Словом, работали по-фронтовому. И с задачей справились!
Константина Николаевича наградили орденами Трудового Красного Знамени и “Знак Почета”. А в декабре 1947 года в связи с пятой годовщиной работы теплоэлектроцентрали приказом начальника Норильского комбината и исправительно-трудового лагеря МВД имена особо отличившихся работников занесли в учрежденную тогда же книгу почета энергетического управления. Под №2 в ней значился уже старший мастер котельного цеха Константин Чернышев.
В 1948 году за обеспечение снабжения электроэнергией и теплом объектов комбината ему объявлена благодарность. Немало их было и в последующие годы: “за культуру эксплуатации”, “за достигнутые успехи”. 13 декабря 1952 года в связи с десятилетием ТЭЦ Чернышеву объявлена благодарность с занесением в трудовую книжку и выдана премия – двухнедельный оклад. В 1956 году его имя снова занесено в книгу почета энергетиков. 7 июля 1965 года за оперативные и четкие действия, предупредившие развитие аварии на ТЭЦ, объявлена благодарность.
А вот еще одна знаковая, может быть, самая важная, запись в трудовой книжке: “Период с 21 апреля 1935 года по 21 апреля 1940 года восстановлен по должности механика, старшего мастера по монтажу машинной группы временной электростанции №1–2”. Чернышеву вернули “те самые” пять лет.
– Реабилитировали папу в 1964 году. Мы с сестрой не знали, что он сидел, – рассказывает Наталья Константиновна. – И вдруг однажды приходим домой и понимаем, что у нас праздник. По какому поводу?! Мама объяснила: “Доченьки, папу реабилитировали!” Непонятное слово, хотя я уже училась в 11 классе. Когда в 1953 году я пошла в школу, никто в классе о репрессированных родителях не говорил. И позднее не говорил. Думаю, у нас половина детей были из таких семей.
Говоря об этом своем открытии, Наталья Константиновна произносит: “Папа никогда не рассказывал, как трудно ему было в лагере”. Но девочкой Наташа запомнила, как в 1953-м, во время восстания в Норильлаге, ее отец нервно прислушивался к выстрелам…
В те годы самыми уважаемыми людьми были рационализаторы. Чернышев тоже из их
числа. За одно из первых его рационализаторских предложений Константина
Николаевича премировали пачкой драгоценной канской махорки. Некурящий Чернышев
положил махорку на полочку в холодной землянке на Нулевом пикете. Из других
“украшений” в комнатенке была самодельная керосиновая лампа.
На всю жизнь Чернышев запомнил рацпредложение, из-за которого его жена, Валентина Павловна, осталась без работы. А ведь Константин Николаевич с товарищами просто усовершенствовал технологический процесс. Об этом случае он вспоминал: “Моя жена работала водосмотрщиком на котле и следила за уровнем воды. А мы возьми да автомат придумай. Вот и не стало надобности в водосмотрщиках. Экономию от внедрения рацпредложений в то время не подсчитывали”.
А Валентина Павловна вскоре на несколько лет переквалифицировалась в домашние хозяйки: у супругов родились дочери, надо было заниматься их воспитанием. Когда младшая, Людмила, подросла, Валентина Павловна перешла в профсоюзную библиотеку, где проработала 25 лет.
Но вернемся к рационализаторской деятельности Чернышева. Судя по записям в трудовой книжке, ему не раз объявляли благодарность и вручали почетные грамоты за активное участие в техническом творчестве. И когда представляли к государственным наградам, в характеристике отмечали плодотворную рационализаторскую работу. В семидесятые годы Константин Николаевич стал кавалером ордена Октябрьской Революции, был награжден медалью “За трудовое отличие”.
В зарисовке “Праздник памяти” прочитала: “У Константина Николаевича Чернышева есть привычка, из-за которой кое-кто считает его чудаком: в темные осенние вечера, когда Норильск утопает в океане огней, Чернышев с пятилетним внуком Костей поднимается на гору Шмидта. С ее высоты он любит смотреть на город. Зрелище грандиозное”.
– Вы это помните? – спрашиваю у вполне уже взрослого отца двоих детей оператора Дворца культуры Константина Овсиенко.
– Разве что по рассказам родных. Но отчетливо помню, как регулярно в выходные дни мы с дедом идем на рынок на улице Кирова, где раньше была пожарная вышка, а теперь церковь стоит, и покупаем рыбок. У деда было такое увлечение, – уточняет Константин. – Мне на рынке покупали сахарного петушка на палочке. Еще помню, что дед брал меня на “Заполярник”, где с коллегами играл в городки. Мне доверяли то палку поднести, то фигуры составить.
– Папа не просто увлекался аквариумными рыбками, – дополняет племянника Наталья Константиновна, – он бассейны собирал. Вся комната была в два этажа заставлена огромными аквариумами. Как воскресенье – нам бы поспать, а папа с утра начинает их чистить, воду в аквариумах менять. Столько шума наделает.
Старшая дочь вспоминает и другие увлечения отца. Он был книгочеем, особенно любил деревенскую прозу. О спорте вообще отдельный разговор. В Музее истории освоения и развития Норильского промрайона среди других вещей Константина Николаевича хранятся коньки: канадки, беговые и “снегурки” – были такие насадки на обувь. На коньки отец поставил и пятилетнюю Наташу.
– По спорту энергетики постоянно занимали первые места, – говорит Наталья Константиновна и показывает фотографии из семейного альбома. Вот снимок футбольной команды “Энергетик”. Рядом с Чернышевым – Валерий Владимирович Буре, дед легендарного российского хоккеиста Павла Буре и его знаменитого брата, Валерия Буре, полного тезки своего деда.
– С дядей Валерой Буре мы жили на одной площадке в доме на улице Севастопольской. Какая у него красивая жена была! – вспоминает моя собеседница. – В семье росли два сына, Алексей и Владимир, впоследствии знаменитые пловцы и тренеры. Дядя Витя Нордет тоже был наш сосед, – Наталья Константиновна рассказывает еще о нескольких участниках футбольной команды своего отца.
“Энергетик” в послевоенные 1945, 1946 и 1948 годы выигрывал спартакиады комбината, в 1947 году команда завоевала кубок газеты “Сталинец”, в 1948-м победила в клубном турнире горсовета. – Как только выиграли, вся команда к нам в гости идет, – Наташа хоть маленькая была, но эти праздники в доме помнит.
Спортивные традиции семьи укрепил ее муж Владимир Братченко. Он был хоккеистом, играл за сборную края. Впрочем, Владимир Семенович укрепил и трудовую династию энергетиков. На ТЭЦ-1, куда в 1964 году устроилась старшая дочь Чернышевых, они и познакомились. Через год поженились, у них родилась дочь. Ирина Владимировна, по мужу Дубровская, тоже работает на ТЭЦ-1, в химической лаборатории. С этого же предприятия вышла на пенсию младшая дочь Чернышевых, Людмила Константиновна. Много лет она проработала в службе контрольно-измерительных приборов и автоматики ТЭЦ-1. А вот Наталья Константиновна, получив диплом о высшем образовании, решила устроиться по специальности, и с ТЭЦ перешла в профсоюзную библиотеку. Как ее мама. Но внук, Кирилл Братченко, окончив Норильский политехнический колледж, работает слесарем на ТЭЦ-1. Так что трудовая династия продолжается.
Мастер, старший мастер, старший ремонтный мастер, замначальника-технорук котельного цеха, начальник ремонтного цеха… К середине восьмидесятых Константин Николаевич Чернышев остался один из старой гвардии энергетиков. Из тех, кто пришел на ТЭЦ в год ее рождения, слышал первый гудок.
– Мы слушали его как гимн, – вспоминал Чернышев. – Мы стояли, обнажив головы, молча, потом кто-то крикнул, и все, будто очнувшись, стали обниматься… Слишком много значил для нас день пуска.
Гудок, без которого этот день не стал бы праздником, рабочие смастерили по книжке, оказавшейся у одного монтажника, – в ней рассказывалось об устройстве духовых инструментов.
Наталья Константиновна говорит, что первый гудок давал ее отец. И долгие годы потом в шесть часов утра звучал гудок ТЭЦ, норильчане просыпались по этому сигналу.
– Когда папу хоронили, в 1985-м, директор станции Дмитрий Михайлович Истомин подошел к Косте, моему племяннику, и говорит: запомни, это последний гудок, который дается в честь твоего деда.
Выносили тело с ТЭЦ, народу было!.. Ордена и медали на подушках несли. Вся семья тяжело переживала смерть Константина Николаевича, а для Валентины Павловны это был удар: они прожили с мужем 43 года.
– Папа был очень болен. Я взяла отпуск: врачи мне сказали диагноз 30 мая, – вспоминает старшая дочь. – Но папа до последних дней ходил и старался работать, пенсию не оформлял. А сделал это, когда работать стало уже невмоготу.
В трудовой книжке записано: “Уволен в связи с выходом на пенсию по возрасту 2 июля 1985 года”. Но пенсию так и не получил – не успел.
И такой факт. 21 июня 1985 года, накануне 50-летия подписания приказа Совнаркома (подписан 23 июня 1935-го) о строительстве Норильского горно-металлургического комбината, старейшему его работнику Чернышеву решением горисполкома присвоено звание почетного гражданина Норильска. Объявить об этом и вручить награду наверняка планировали на торжественном собрании во Дворце культуры по случаю золотого юбилея комбината. Но Константин Николаевич на праздник прийти не смог.
– Вы знаете, как получилось? – говорит Наталья Константиновна. – 16 июля, папа уже дома лежал, приходит к нам Альберт Алексеевич Федорцов, зампредседателя горисполкома, с кем-то из коллег, и они вручают папе удостоверение заслуженного энергетика РСФСР и знак почетного гражданина города Норильска. Папа это все получил, мама шампанское подала. Но мне показалось, что папа до конца не понял происходящего – в таком был состоянии. И буквально через два часа умер у нас на руках.
Два месяца и два дня Константин Чернышев не дожил до своего 70-летия.
Фото из архива семьи Чернышевых и фондов Музея Норильского промрайона
9 сентября 2015 года, 20:34
Текст: Лариса ФЕДИШИНА
Заполярный вестник 09.09.2015