Уж сколько воды утекло со времен репрессий. Казалось бы, все точки над «и» расставлены, и не осталось «белых пятен», и все обо всех нам известно. Ан, нет. И по сей день продолжают открываться архивы, и по сей день ищут родственники своих близких, арестованных, сосланных, пропавших без вести. Ищут и находят. Или им помогают найти.
Совсем недавно с нашей помощью нашла родных Альбина Александровна Осетрова, проживающая в Барнауле Алтайского края.
С
Альбиной Осетровой (Андреенко) мы познакомились в социальных сетях. Оказалось,
что в нашей судьбе много общего: обе бывшие игарчанки; и ее, и мои родственники
были в свое время раскулачены и сосланы в заполярную Игарку; и она, и я родились
в месте ссылки и, как наши родные, также считались репрессированными и были
реабилитированы. Даже в таком факте оказалась похожесть наших семейных историй:
в семье Осетровых старший брат Петр (всего было пятеро детей), когда вступал в
партию, ради «чистой» биографии отказался от раскулаченного отца, объявленного
«врагом народа» и сосланного на Север; в нашей семье Старанчуковых, где было
шестеро детей, старший брат Василий тоже ради карьеры отрекся от раскулаченного
отца, отправленного отбывать срок на строительство Беломорканала.
Однако и разница была. Если мне о моих родственниках было известно все или почти все, то Альбине повезло меньше. Она поделиласьсо мной горьким признанием, что до сих пор ей и ее сестре Галине неизвестна судьба некоторых ее близких, хотя они на протяжении нескольких лет занимались поиском. И тогда у меня созрела мысль заглянуть в краевую Книгу Памяти и поискать ее родственников там, ведь они были репрессированы на территории Красноярского края и ссылку отбывали тоже в пределах этого края, на Севере. Интуиция не подвела – поиск увенчался успехом.
В 11-ом томе Книги Памяти обнаружились сведения об отце Альбины и Галины, Александре Агафоновиче Осетрове: «Осетров Александр Агафонович. Род. в 1905. Проживал в с.Большой Балчуг Сухобузимского района. Раскулачен в 1930, выслан за пределы района с семьей: жена Фекла Васильевна 1906 г.р., дети Мария 1927 г.р., Петр1928 г.р., Валерий 1936 г.р., Альбина 1941 г.р., Галина 1944 г.р.»
Там же отыскалась и семья Ростовых (семья родной тети, Александры Агафоновны Осетровой-Ростовых). О том, что их всех сослали на Север, было известно. А вот куда потом исчез, как будто в воду канул, глава семьи Гавриил Прокопьевич Ростовых, никто не знал, и обращения в разные инстанции так и не смогли пролить свет на истину. И вот она, бесценная информация: «Ростовых Гавриил Прокопьевич. Род. в 1870. Уроженец и житель с. Большой Балчуг Сухобузимского района. Раскулачен в 1930, выслан в Игарку с семьей: сын Николай 1903 г.р.,его жена Александра Агафоновна 1902 г.р., внуки Мария 1927 г.р., Владимир 1937 г.р., Геннадий 1944 г.р. Без определенных занятий. Арестован 19.05.1938 по делу Зауголкова В.В. Обвинение в АСА. Приговорен 10.06.1938 тройкой УНКВД КК к ВМН. Расстрелян 08.08.1938 в г. Красноярске. Реабилитирован 21.10.1958 Красноярским крайсудом (П-10257)».
Когда эти сведения дошли до Альбины и Галины Осетровых, они были ошеломлены. Долгие годы им была неизвестна судьба деда их двоюродных братьев и сестер, Гавриила Прокопьевича. Наверное, и не надеялись на удачу, смирились с неведением. И вдруг, спустя 80 лет, такое открытие: Ростовых-старший, оказывается, был расстрелян! Тут же сообщили эту новость всем родственникам. Новость, безусловно, страшная, горькая, но наконец-то все же всплыла правда, а это лучше, чем полная неизвестность.
Надо ли говорить о том, что сестры Осетровы, и Альбина Александровна в частности, были благодарны Ермаковскому отделению Союза реабилитированных за оказанную помощь в поиске сведений о близких им людях. А мне, в свою очередь, хочется отметить огромный труд тех, кто многие годы по крупицам собирал материалы для многотомного издания – Книги Памяти жертв политических репрессий.
Книга издается с 2004 года при содействии правительства Красноярского края, Архивного агентства края, Красноярского историко-просветительского и правозащитного общества «Мемориал».
Татьяна Гонтова (девичья Синявская), сотрудница Центра дополнительного образования, жалеет, что ей мало известно об истории своей семьи: и рада бы что-то узнать, уточнить, да не у кого. Однако в разговоре выяснилось, что знает она не так уж мало. Еще в школьные годы слышала от бабушки Эмилии (по линии матери), что их семья, жившая в деревне Нижняя Буланка Каратузского района, была репрессирована как семья «врага народа». Прадедушка Михаил Васильевич Заур, латыш по национальности, и прабабушка Матильда Мартыновна, эстонка, работали в колхозе под названием «Циня». Росли у них пятеро детей: дочери Полина, Вильмина, Эмилия, Кристина и сын Юрий.
В декабре 1937 года, поздним вечером, когда дети уже спали, прадедушку арестовали без объяснения причин и увели навсегда. Только спустя много лет родные узнали, что он был расстрелян в 1938 году в Минусинске. Прабабушке пришлось одной поднимать детей.
А когда те, став взрослыми, разлетелись из родительского гнезда, Матильда Мартыновна осталась с дочерью Эмилией (Кононовой) и до конца своих дней прожила с ее семьей.
«Прабабушка была долгожительницей (умерла в 90 лет), успела еще и меня понянчить, - говорит Татьяна. – Все дети хорошо говорили на латышском языке. В детстве слышала, как иногда бабушка и мама говорили на латышском. Я даже обижалась и просила, чтобы они говорили на русском, так как не понимала их. Слышала, как пели латышские песни. Из рассказов бабушки знаю еще, что их дом в Буланке отличался особой чистотой и уютом, поэтому, когда кто-то приезжал в командировку, селили к ним».
О прадедушке Михаиле Васильевиче, кроме того, что он был расстрелян, не знали больше ничего – ни откуда он родом, ни причину ареста. Узнать подробности помог случай. Сотрудница управления соцзащиты Ольга Юрьевна Бойкова передала недавно нашему отделению союза реабилитированных (низкий ей поклон за это!) видеодиск «Жертвы политического террора в СССР», на обложке которого крупно обозначена цифра 2 614 978 (число жертв). Его-то мы и показали работникам межшкольного музея, готовя совместное мероприятие. Просматривая базу данных этого диска, Татьяна неожиданно увидела знакомое имя – Заур Михаил Васильевич: «Заур Михаил Васильевич, р. в 1891г.в Петровском заводе Забайкальской области Приамурской губернии. Латыш. Проживал в д. Нижняя Буланка Каратузского района Красноярского края. Член сельскохозартели «Циня». Арестован 21.12.1937 г. Обвинен по статьям 58-1«а», 58-1«б» УК РСФСР. Приговорен комиссией НКВД и прокурором СССР к ВМН. Расстрелян 2.02.1938 в г. Минусинске. Реабилитирован 24.02.1958 г. СК ВС РСФСР. (П-9909)».
Понятно, что эта нежданная встреча очень обрадовала Татьяну. Оказалось, что прадедушка ее родом из Забайкалья, и стало известно, в чем его обвиняли, и кем он был приговорен к высшей мере наказания. Конечно же, это известие дошло до всех родственников. Так еще один поиск увенчался успехом.
Заметим, что данные диска по Красноярскому краю отсылают нас все к той же краевой Книге Памяти. Этот текст мы нашли в третьем томе на буквы Д-И. А в первом томе обнаружили дополнительные сведения о Минусинских расстрелах в феврале 1938 года в статье Владимира Сиротинина «Коммунистический террор в Красноярском крае». «13.01.1931 г (протокол N 47) двойка приговорила к расстрелу 130 человек (обвинение в создании латышской националистической контрреволюционной организации),в том числе Буду Мартына Мартыновича, 11.01.1893 г.р. Проживал в д. Нижняя буланка Каратузского района. В этом же селе он работал в колхозе «Циня» Арестован 05.12.1037 г. Расстрелян в Минусинске 02.02.1938 г. в 23 часа».
Этот человек был не только односельчанином Михаила Васильевича, но еще и родным братом его жены Матильды. Арестовали их обоих в декабре 1937-го и расстреляли в одном и том же месяце – феврале. И сфабрикованное дело у них было общим.
Михаил Васильевич Заур во время службы (второй справа)
1937-1938 годы… Именно в эти годы репрессии в нашей стране достигли небывалого пика. С легкой руки английского историка Роберта Конвеквеста за этими годами закрепилось название – Большой террор. В то время, когда все от мала до велика пели «я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек», судебные и внесудебные органы, выносящие приговоры, не справлялись с потоком хлынувших на них дел. Тюрьмы и следственные изоляторы были переполнены. Необходимо было придумать какую-то технологию, которая могла бы разгрузить тюрьмы, ускорить этапирование осужденных в лагеря и упростить процедуру расстрела.
2 июля 1937 года Политбюро ЦК ВКП (б) приняло Постановление «Об антисоветских элементах». Этим постановлением было принято решение о создании троек с широкими полномочиями при республиканских и региональных управлениях НКВД. Вскоре появились и двойки, когда судилища вели представитель НКВД и прокурор. Были утверждены и лимиты по категориям: I – расстрел, II – заключение в лагерь. Красноярскому краю решением Политбюро ЦК от 31.07.1937 года был спущен план репрессировать по I категории 750 человек, по II – 2 500 (всего 3 200). В ноябре того же года телеграммой Сталина и Молотова разрешалось увеличить лимит по расстрелам в крае на 6 600 человек. В январе 1938 года Политбюро ЦК определяет для края лимит по I категории 1 500 человек, по II – 500 (всего 2 000), а уже в апреле «сверху» спускается решение довести расстрелы до 3 000 человек.
Страницу подготовила Лариса Голубь, председатель Ермаковского отделения Союза реабилитированных Красноярского края
Нива (с. Ермаковское) №6 9 февраля 2017 г.