История о любви, преданности и бессилии подлости перед ними
Кто на этой фотографии — знают только самые близкие родственники
В этой статье не будет фамилий. Потому что речь идет о тайне личной жизни. А фотография будет. Кто на этой фотографии — знают только самые близкие родственники.
Еще в нулевые приходит вот такое письмо (дословно): «Мой отец был арестован в Тюменской области. В заключении он был в Красноярском крае. В 1952 году маме пришло свидетельство о его смерти. Оно без печати, место смерти указали Советский р-н Тюменской области, потом зачеркнули и исправили на Красноярский край. Хотя ни там, ни там в то время Советского района не было. И выписано Берёзовским ЗАГС. Берёзовский район в Тюменской области есть, но мы там никогда не жили. Я хочу узнать конкретно место и причину его смерти».
На самом деле, как раз в это время Советский район в Красноярском крае был. Теперь он называется Берёзовским, районный центр — село Берёзовка.
Спрашиваю у автора: «В Красноярском ГУВД запрашивали?» Отвечает: «Запрашивала, сообщили только, что умер от порока сердца».
Связываюсь с ГУВД, там говорят: «Да, осталась только учетная карточка, там написано «Советский район Красноярского края»». Сами, говорят, в догадках теряемся. Обычно все нормально написано: кладбище такого-то лаготделения, могила номер такой-то.
«А лагерь в карточке какой указан? — спрашиваю. — Гранитлаг, говорят».
Но Гранитлаг строил железную дорогу к засекреченному ядерному объекту, на котором потом вырабатывали оружейный плутоний. Теперь это город Железногорск. А сам Железногорск строил Полянлаг. Все эти лагеря были секретными, поскольку строили атомный объект. Укажешь место кладбища — выдашь расположение секретного города. Даже Советский район — уже слишком много информации.
Звоню в ГУВД: «А может, не в Гранитлаге поискать, а Полянлаге?»
У нас, говорят, в фонде Полянлага есть какие-то непонятные конверты — не личные дела, не учетные карточки, а непонятно что, как передали в 50-х, так и лежат, посмотрим.
В этом фонде и нашлась фотография нужного нам человека. На этой фотографии, которую он бережно хранил, снят он сам с какой-то женщиной. И справка, что он действительно умер в 4-м лаготделении Полянлага. После его смерти сложили все, что было в тумбочке, в конверт.
Я попросил архивистов послать копию фотографии дочери, а сам стал искать, где было четвертое лаготделение Полянлага. Потому что в ГУВД этих сведений нет.
Краевед С.П. Кучин выпустил в девяностых книгу «Полянлаг — лагерь уголовный» по материалам железногорских архивов. В его книге оказалась карта лаготделений и полный список всех умерших в Полянлаге. В их числе — нужный нам человек. Указано кладбище, где он захоронен, и номер могилы. Есть даже карта с расположением кладбища. То есть все, что нам нужно, давно было в открытом доступе. Просто не там искали.
Но это еще не вся история.
Дочь получила фотографию, пишет: «Это МАМА! Господи! Сижу и плачу. Спасибо вам! Мы же все эти годы жили, а мама умерла с мыслью, что отец нас бросил. Дело в том, что в 60-е годы в нашем селе появился какой-то мужчина и сказал, что сидел вместе с нашим отцом и что его с женщиной выкупила мать этой женщины. Что он из лагеря вышел. И, когда вы написали, что есть фото отца с женщиной, я заволновалась, но…»
Вот теперь этой истории конец. Такие сюжеты закручивает жизнь, никакие писатели не додумаются.
И, к слову. Если бы дочь написала письмо сейчас, а не в «нулевых» годах, она бы так и не увидела эту фотографию. Ведомственные инструкции ужесточились, архивисты теперь не имели бы права мне что-то сообщать, а я им что-то советовать. Да и С.П. Кучин не смог бы в наши дни подготовить и издать свою книгу. Так бы и остался человек «похороненным в Советском районе».
Алексей Бабий
председатель Красноярского общества «Мемориал»