Большой террор остался в памяти ночными исчезновениями людей и громкими открытыми процессами. Это были надводная и подводная части одного айсберга. Наверху, в видимой части, обличались видные деятели, а на этом фоне шли массовые бессудные репрессии. У людей осталось впечатление, что репрессии были направлены против элиты, а обыкновенные люди были случайными щепками в рубке большого леса.
3 августа 1937 года вышла директива ЦК ВКП(б) об организации «в каждой области по районам 2-3 открытых судебных процессов над врагами народа – вредителями сельского хозяйства». Ход судебных процессов предписывалось широко освещать в местной печати. Это должно было стать «операцией прикрытия» и созданием фона для реальных массовых репрессий.
В Красноярском крае тоже начали готовить два открытых процесса в районных центрах. Наметили фигурантов, начали разработку. Но тут судьба сделала чекистам неожиданный подарок – 25 августа 1937 года при запуске оборудования после двухмесячного ремонта сгорел Канский мелькомбинат. Это было не удивительно – ремонт проходил в обстановке аврала, типичного для советской управленческой системы. 26 августа комиссия установила: «команда Мелькомбината в течении 20 минут к тушению не приступила, так как водопроводная магистраль, идущая к корпусам, была выключена<…>. Моторист во время пожара, включив насосы, порвал трубы водопровода». «Несвоевременный, запоздалый вызов городской и ведомственных пожарных команд произошел вследствии неисправности телефонов в конторе и проходной будке Мелькомбината».
Выход из строя крупного мелькомбината в разгар уборочной – событие нерядовое, о нём пришлось доложить самому товарищу Сталину. Прошло несколько часов, и в крайком пришла телеграмма:
«Красноярск. Крайком. Соболеву. Поджог мелькомбината, должно быть, организован врагами. Примите все меры к раскрытию поджигателей. Виновных судить ускоренно. Приговор — расстрел. О расстреле опубликовать в местной печати. Секретарь ЦК Сталин. 27.08.1938 г.17 часов, 10 минут».
Товарищ Сталин, гений всех времён и народов, умел раскрывать дела на расстоянии, за четыре тысячи километров. Ему нужно было всего несколько часов, чтобы найти виновных и вынести приговор. Впрочем, решение было предсказуемым: советская система всегда объясняла собственные управленческие ошибки происками врагов.
Производственная авария превратилась в «умышленный поджог Канского мелькомината фашистско-диверсионной террористической бандой врагов народа». Следствие было стремительным: уже 8 сентября 1937 года выездной сессией ВТ СибВО все обвиняемые (14 человек) приговорены к расстрелу и в этот же день расстреляны.
Краевые газеты заходились в истерике: «каждому рабочему быть зорким и быстро распознавать звериную морду врага», «мы требуем расстрелять эту банду поджигателей», «мы раздавим этих врагов так же безжалостно, как раздавили их предшественников», «мы требуем от военного трибунала суровой кары этой оголтелой банды. Расстрел, - таков должен быть приговор трибунала, отражающий волю советского народа».
***
В сентябре 1937 года в Курагинском районе Красноярского края прошёл процесс «над контрреволюционной вредительской шайкой правых бухаринских бандитов» - председателем райисполкома и его заместителями, первым и вторым секретарями райкома ВКП(б) районным прокурором и несколькими председателями колхозов. «Хохлов угрожал арестом ее мужа, если она, Матрена, не выйдет на работу. Спасая своего мужа, она пошла трепать лен, хотя утром еще чувствовала близкое наступление родов. Так издевались враги над колхозницами.
Длинный список арестованных, избитых Хохловым, прошел перед судом, а бывший прокурор Лагздин, член этой преступной шайки правых бандитов, на рассмотрение которого поступило дело о Хохлове, прекратил его.
Осенью 1936 года враги оставили под снегом 7 тысяч гектаров хлеба. Весной этого года не досеяли 5700 гектаров. Вредители развалили животноводство района».
Поликарпу Высокосу вменялось в вину, что он «издевательски относился к жалобам трудящихся не рассматривая их длительное время и безосновательно отказывая в их удовлетворении с целью вызвать недовольство трудящихся», что он довёл до самоубийства председателя колхоза Кузина. Тот в предсмертном письме написал: «Теперь ездят районные работники, как Козлов, все отчеты требуют, а почему то не помогают, лишь ругают председателя, а не так помочь или наставить на путь – как работать… был в РайЗО с годовым учетом, так как собаки служащие ни к кому нельзя подойти и спросить и с тобой говорить не хочут, поэтому жить нельзя малограмотному…».
Ирония судьбы была в том, что многие факты соответствовали действительности и происходили не только в Курагинском районе, но и любом другом. Только это было не результатом вражеской деятельности, а неотъемлемым свойством советской системы управления, которая строилась на непрерывном «давай-давай» сверху. Председатель, действительно, мог выгнать беременную колхозницу на поле, потому что председателя шпыняли сразу и из райкома и исполкома, да ещё и грозили прокурором. Животноводство разваливалось, потому что сено косили не тогда, когда погода позволяла, а тогда, когда требует начальство. Зерно не досеяли и не успели убрать, потому что председателей колхозов назначали исходя не из профессионализма, а из лояльности. Волокита в райсполкоме происходила не потому, что Поликарп Высокос занимался антисоветчиной, а именно потому, что он следовал советским правилам, в которых главное было - отчитаться перед начальством. Никакой контрреволюционной организации не было, была обычная советская организация работы.
В сельских районах приговор приняли с энтузиазмом – надеялись, что и с их начальниками будет то же, что и в Курагино. Надеялись напрасно, но из таких процессов вырос миф о том, что при Сталине беспощадно карали нерадивое руководство. К слову, приговорили курагинское районное начальство вовсе не за то, что громко оглашалось. В основном фигурировала статья 58-10 (антисоветская агитация).
Громкий курагинский процесс закончился расстрелом семи человек, ещё двое отправились в лагерь. А тем временем, под эту шумиху, люди сотнями тихо исчезали по ночам – шла работа по приказам НКВД №№ 00439, 00447, 00485, 00486, 00593… Только за два года в одном Курагинском районе было арестовано 768 человек, из них расстреляно – 109.
Алексей Бабий, сентябрь 2017