Несломленные

ЭТО НАШЕЙ ИСТОРИИ СТРОКИ…

«Нет, не судьба, а власть играет,
как в пешки, нашими людьми:
одних в тюрьму она сажает,
других - в охрану у тюрьмы».

В течение всей нашей жизни мы часто слышим выражение «Человек — сам кузнец своего счастья». Всегда ли так? Порой кто-то свыше определяет, как жить, кем работать, да и жить ли вообще. И этот кто-то - не Господь Бог. На 30-40 годы пришёлся пик массовых репрессий в нашей стране. Одной из миллионов, попавшей под репрессивный молот сталинской машины, стала ГЕОРГИЕВА Анастасия Павловна.

Анастасия Павловна ГЕОРГИЕВА, урождённая ВОРОНЦОВА-ВЕЛЬЯМИНОВА (1902-1994), вышла замуж в 25 лет по любви, хотя её муж был на 27 лет старше. Муж, Павел Константинович, был родом из Камрата (нынешняя Гагаузия), из крестьянской семьи, ставший до революции крупным инженером-изобретателем. После революции руководил конструкторским бюро и заводом в оборонной промышленности, при этом был беспартийным и православным. Жили в Ленинграде. В 1933 году у них родился сын — Георгий. Павла Константиновича арестовали по обвинению во вредительстве и антисоветской агитации осенью 1937 года. Когда на дачу к нему пришли чекисты, он сказал им: «Здесь висят иконы — снять шапки!», что они и сделали. После этого не спеша собрался, перекрестился, попрощался с женой и ушёл на свою Голгофу. На следствии он отрицал все обвинения и не подписал ни одного протокола (по данным архива КГБ) и никого не подставил. По словам соседей по камере, он служил для всех моральной опорой. Когда к нему попытались применить пытки, он огрел следователя стулом (за это — карцер, но пыток не было). Приговорен к 10 годам тюрьмы, фактически, «шарашки». Умер в 1941 году.

Анастасия отвезла сына к своим родителям в Москву, а сама ездила в Ленинград хлопотать о муже. На вокзале в Москве её и арестовали в 1939 году. На следствии она тоже проявила большое мужество, ничего не признав и не подписав. Её обвиняли в подготовке покушения на Молотова. Приговор — 8 лет лагерей, которые она провела на территории Коми АССР (1939-1947).

После освобождения из лагеря Анастасия могла жить не ближе, чем в 100 км от Москвы. Поэтому проживала сначала в Александрове, потом в Рыбинске. Несмотря на строжайший запрет, изредка нелегально приезжала в Москву, чтобы повидаться с сыном и родителями. В Рыбинске её вторично арестовали, но обвинения не предъявляли, а прямо направили в вечную ссылку. Сначала она попала в совхоз на Енисее, где ухаживала за 75 свиньями, получив при этом флегмону руки. Её отправили на лечение в Большую Мурту, где вылечили (правда, остался повреждённым и не разгибался один палец). Главное же, что ей удалось остаться на оставшееся время в Большой Мурте, которая после всех мучений оказалась почти что раем.

Конечно, в ссылке были проблемы с работой. Иногда Анастасии удавалось устроиться работать маникюршей, иногда преподавать уроки труда в школе. Помогала денежная помощь от родственников из Москвы.

Сначала Анастасия снимала комнату у жительницы Б-Мурты по имени Полина. Потом она объединилась с друзьями В. А. Степуном и М. И. Спиридоновым, и они построили собственный дом, где у каждого была своя комната.

Валентин Августович Степун — до ареста актёр МХАТа, человек добрый и безобидный. Его вина состояла в том, что он был братом философа Фёдора Степуна, не признававшего советскую власть и эмигрировавшего из страны. Осуждён только на 5 лет (срок необычный для 58-й статьи), но вскоре направлен на вечное поселение в Большую Мурту. Здесь он устроился неплохо — ему разрешили вести театральный кружок самодеятельности, пользовавшийся большой популярностью у молодёжи. Ставили любительские спектакли. К нему на длительный срок приезжала его жена Юлия Львовна, так что Валентин Августович не чувствовал себя одиноким. Он был интересным собеседником, полным забавных рассказов из актёрской жизни.

Михаил Иванович Спиридонов работал на КВЖД (Китайско-Восточной железной дороге). После возвращения в СССР арестован по обвинению в принадлежности к Крестьянской партии, о существовании которой даже не слышал. Человек твёрдого характера, он отказался подписывать признательные показания. Тогда его поставили на ноги и не давали сесть в течение 6 или 7 дней, пока у него не пошла из ног кровь. Хотя он ничего не подписал, ему дали 10 лет лагерей, после чего он попал в вечную ссылку в Большую Мурту. Будучи наиболее практичным из троих, он стал главным организатором строительства дома. Был куплен сруб, а крышу над ним делал Михаил Иванович, в чём ему активно помогал сын Анастасии Павловны, Георгий. В доме было 3 комнаты и кухня, а также небольшая мансардная комнатка. После отъезда из ссылки Валентина Августовича и Анастасии Павловны, Спиридонов стал владельцем дома. Он женился на жительнице Большой Мурты, и они счастливо прожили оставшиеся ему годы с её детьми от первого брака.

Ещё одним из друзей Георгиевой был Шапиро, очень талантливый исследователь-химик. Получил 10 лет тюремного заключения на «шарашке», где активно работал по специальности, возможно, связанной с оборонной промышленностью. Его тюремные работы публиковались в журналах под авторством «Сотрудники МГБ». После тюрьмы был направлен в ссылку в Б-Мурту, где, естественно, работы по специальности ему не нашлось. К нему переехала на постоянное жительство жена Вера Юльевна, очень хороший детский врач. Она работала в Большемуртинской больнице, где спасла многих детей, пользовалась популярностью и любовью жителей посёлка. В ссылке у Шапиро развился туберкулез, от ко-торого он скончался вскоре после реабилитации.

Дружила Георгиева с ссыльной немецкой семьей, - Анной Готфридовной Шмидт с детьми: Ирой (своей крестницей), Федей и Сашей. По окончании ссылки они уехали в Киргизию, а после перестройки — в Германию.

Среди ссыльных был бывший министр Киргизской ССР Худай-Бергенов. В Б-Мурте он женился, его жену звали Маруся, у них родился сын Манас. После ссылки уехали в Бишкек.

Инженер Иванов-Смоленский, брат очень известного физиолога Иванова-Смоленского. Это было в стиле Сталина: одного брата возвышать, а другого — сажать (вспомним аналогию с Вавиловыми: один брат — президент АН СССР, а другой, знаменитый генетик, погиб в тюрьме).

Марк Владимирович Шмерлинг с женой. Шмерлинг — философ и поэт, физически очень нескладно сложенный, обладал большой силой духа. Когда его везли по морю в трюме в Магадан (на Колыму), он во время шторма переводил на русский стихи Гёте. Жена переехала к нему в ссылку.

Жизнь ссыльных в Большой Мурте сильно скрашивалась их общением, равно, как и приветливым отношением к ним со стороны местных жителей.

Особенно поднимали дух Анастасии Павловны ежегодные (начиная с 1951 года) приезды к ней на 1-2 месяца её сына Георгия, студента 1-го Московского медицинского института. Расставания с сыном Анастасия Павловна всегда тяжело переживала, чему посвящено её стихотворение, написанное 1.09.1953.

Посвящаю моему сыну
Осеннее небо...
Прозрачные дали...
На солнце играет листвы позолота.
Здесь в жаркие дни
мы с тобою гуляли
И рвали шиповник
у края болота.

А дальше на кочках
алела брусника,
Косач, испугавшись,
взлетал в перелеске;
От жажды мы ели
с тобой костянику,
Рождённую в солнечном
радостном блеске.

И были безлюдны
и тихи просторы.
Качались деревья и тени бежали.
Синели вдали Енисейские горы,
Лазурные дымки
над ними вставали.

Как радостно было
мне вместе с тобою
Бродить по лесам, по полям,
по дорогам,
Смеяться порой
над твоей воркотнёю,
Бояться спускаться
к обрывистым логам.

И вот тебя нет...
На душе опустело,
Но всюду с собой я тебя ощущаю.
Пусть лето прошло
и тепло улетело.
Но время придёт,
ты вернёшься, я знаю.

Умер Сталин, расстрелян Берия. Настало время окончания ссылки и прощания с Большой Муртой, которая навсегда осталась в благодарной памяти ссыльных, как остров спасения для множества доведённых до крайности людей. Первым уехали Степуны. Владимир Августович, как «пятилетник», был освобождён по «Ворошиловской» амнистии в 1953 году.

В 1954 году реабилитирована Анастасия Павловна.

Дома, после 8-ми лет лагерей (1939-1947), 2-х лет жизни в отрыве от семьи (1947-1949) и 5-ти лет ссылки (1949-1954), Анастасия Павловна снова оказалась в кругу семьи: с сыном (академиком Российской, Европейской, Германской и др. академий наук), женой сына, внуком (в будущем тоже академиком РАН) и внучкой (сейчас — член-корреспондент РАН). Она дожила до 92-х лет, успев повидать и пообщаться с правнуками.

Большемуртинский краеведческий музей выражает огромную благодарность Георгиеву Георгию Павловичу, академику РАН, за воспоминания, которые легли в основу статьи, а также за присланные им фотографии. Георгий Павлович уверен, что Большая Мурта — место, где его маму вылечили и где она провела 5 лет среди доброжелательных людей (ссыльных и местных жителей). Это был сравнительно светлый период в её 15-летней тяжёлой эпопее. Возможно благодаря Большой Мурте она счастливо прожила ещё долгих 40 лет в семье сына с внуками и правнуками.

Ещё больше фотографий, документов, предметов, относящихся к репрессированным, вы сможете увидеть на открывшейся в октябре экспозиции «Эпоха репрессий (1918-1956 гг.)». Возможно, есть ещё свидетели, знавшие названных в статье людей. Будем благодарны за предоставленные сведения.

С. А. Маматова, директор Большемуртинского краеведческого музея

Анастасия Павловна и Степун с женой и детьми сосланных;