В этом году исполняется 80 лет книге "Мы из Игарки", написанной в тридцатые годы минувшего века школьниками самого молодого в то время заполярного города.
Увлёк ребят идеей создать книжку Максим Горький. Она вышла в свет в 1938 году, а в 1939-м, на международной выставке в Нью-Йорке, привлекла мировое внимание.
Искренние, бесхитростные детские строчки рассказывали о жизни северного города в первом социалистическом государстве, о школьных буднях и дружбе, о радостях и открытиях, о встречах с известными людьми, о любви к природе и своей стране.
Книга родилась из рукописных журналов, где размещались рассказы и стихи учащихся игарских школ, из лучших ребячьих заметок, которые печатались в "Пионере Заполярья" - приложении к местной газете, а также из специально написанных для издания работ.
В создании сборника приняли участие более сотни подростков от 10 до 15 лет. Руководил детским творчеством корреспондент газеты, комсомолец Борис Верёвкин, который возглавлял литкружок при редакции и, по сути, стал первым организатором работы над книгой.
В 1988 году в Игарке широко отмечалось 50-летие этого уникального издания, на юбилей приехали 17 авторов. Они побывали в школах, где учились, посетили сохранившиеся дома, в которых жили, походили по территории лесопильно-перевалочного комбината, где работали во время летних каникул, пообщались с жителями.
Выросшие дети делились своими воспоминаниями, раздавали автографы на четвёртом издании сборника, напечатанного тиражом в 30 тысяч экземпляров. Как дорогие реликвии я храню две книжки с такими автографами повзрослевших мальчиков и девочек.
Мне посчастливилось не только побывать на празднике, но и писать репортажи о нём, брать интервью у почётных гостей, гулять с ними по городу их детства. С некоторыми авторами я настолько подружилась, что потом долго переписывалась, не раз встречалась уже за пределами Игарки.
Все они были личностями, людьми с яркими, неповторимыми судьбами.
Об одном из авторов - Степане Перевалове - мне хотелось бы рассказать подробнее. Этот человек для меня особенно дорог.
В далёкие 30-е годы, когда в игарских бараках в одной комнате жили уже не по
четыре, а по две семьи, мои родственники Старанчуковы (девичья фамилия мамы)
ютились в тесноте, но не в обиде с семьёй Переваловых.
Те и другие были спецпереселенцами. У Переваловых, которых сослали из Бурят-Монгольской АССР, отца репрессировали. У наших, сосланных из деревни Старая Ивановщина Большемуртинского района (она была раскулачена полностью и снесена с лица земли), отец отбывал срок на строительстве Беломорканала. К счастью, он остался жив и вернулся к семье.
Моя мама хорошо знала Степана с детства, а её брат Михаил был его лучшим другом. Это имя я слышала от матери со школьных лет. Она рассказывала, что Степан много читал, причём часто не по возрасту взрослые книги, любил стихи и сам писал их. Глядя на него, к чтению пристрастились и брат, и она сама.
Учились парни хорошо. А кроме учебы, находили время и на рыбалку, и на петли для куропаток, и на разные розыгрыши. Фантазии и юмора им было не занимать.
Часто инициатором "приколов" был Степан, а мишенью становилась любившая посудачить соседка, к которой прилепилось имя Моисеиха.
Как-то вечером, вспоминала мама, Степан взял в руки гармошку, Михаилу же велел плясать под неё. Однако через несколько минут гармонь они забросили на полати и, как ни в чём не бывало, сели за уроки. Тут заглянула Моисеиха:
- Это не у вас тут гулянка?
- Да нет, мы уроки делаем,- со всей серьёзностью ответил Степан.
- Но я слышала, будто у вас гармошка играла и плясали...
Ребята недоумённо пожали плечами, и соседка ушла. А спустя пару минут трюк повторили - и Моисеиха вновь примчалась. Так они гоняли её несколько раз.
Время на дворе стояло тревожное, и шутки были под стать ему. Однажды, рассказывала мама, Степан среди ночи растолкал брата:
- Мишка, вставай, надевай сапоги!
-
Это ещё зачем? - недовольно буркнул тот.
- Вставай, тебе говорю!
У барака было два входа. Обувшись, ребята на цыпочках вышли, затем снова зашли, с грохотом протопали сапогами по коридору до другого входа и, уже разувшись, вернулись домой. С самого утра Моисеиха начала обход квартир:
- У вас никого нынче не забрали? А я слышала, как ночью сапоги топали...
Неудивительно, что книгу "Мы из Игарки" я прочла ещё школьницей, взяв её в библиотеке. Начиналась она с посвящения Степана Перевалова Максиму Горькому под названием "Прощание" (в 1936 году писатель ушёл из жизни). Написано оно было в стиле "Песни о Соколе".
В книжке было много стихотворений Степана, а также два рассказа - "Майна! Вира!" и "Школа большой жизни". Спустя годы я не раз перечитывала их, и каждый раз поражалась точности наблюдений и хорошему языку.
Степан Перевалов был настолько талантлив, что в школьные годы печатался не только в детской газете "Пионер Заполярья", но и во взрослой - "Большевик Заполярья".
Одно из его стихотворений тех лет вошло в сборник, выпущенный в Красноярске, за что юный поэт был награждён 12-томным собранием сочинений американского писателя Теодора Драйзера. А его "Песню о Заполярье" включили в сборник "Песни счастливых".
Все были уверены, что, повзрослев, Стёпа обязательно станет писателем.
После школы Степан Перевалов поступил в Томский пединститут на историко-филологический факультет. Он хорошо учился и продолжал заниматься творчеством, но в 1942 году, уже на пятом курсе, кто-то написал на него ложный донос.
Степана арестовали и осудили по 58-й статье (контрреволюционная деятельность). Отбывал срок он в разных лагерях: сначала в Томасинлаге, с 1947 года - в Краслаге, в 1949-м его отправили в Песчанлаг, в посёлок Чурбай-Нура под Карагандой.
Спустя десять лет, в 1952 году, Перевалов был освобождён, а позднее и реабилитирован, но судьба этого одарённого человека оказалась уже сломана. К литературному творчеству он не вернулся.
Степан Акимович окончил лесотехнический техникум и работал в таёжных посёлках края. Став пенсионером, перебрался в Красноярск. Здесь мы не раз с ним встречались, откровенно разговаривали о прошлом, несколько лет подряд он переписывался со мной и моей мамой.
Вот что Степан Перевалов писал моей матери Анне Голубь (Старанчуковой) 20 июня 1987 года:
"Жизнь моя прошла кувырком. Помнишь, в 1942 году вы с Лизой Окладниковой ехали со мной на пароходе из Игарки. Я тогда ездил в командировку от Томского пединститута. В ту же осень с последнего курса литературного факультета меня арестовали как "врага народа" по ложному обвинению.
Под "ликвидацию" я не угодил, но в полной мере отведал всех прелестей, которыми располагала Сталинско-Бериевская "опричнина". В Северо-Енисейск я попал в 1952 году на вечную ссылку (второй раз в жизни). Только после смерти Сталина и ликвидации самого Берии, после долгого разбирательства, с нас была полностью снята судимость.
Из тех мест, где я находился, не разрешалось писать письма. Так я растерял всех своих родных и знакомых. После я узнал, что мать и сестра Дуся (ты их, наверное, помнишь) умерли в Игарке. Оставшись у разбитого корыта, из Северо-Енисейска я никуда не поехал, закончил заочно лесоэкспортный факультет техникума. До ухода на пенсию работал техноруком лесозаготовок".
Увы, многие игарчане в те годы в одночасье стали "врагами народа". Трагичной оказалась судьба пионервожатой Екатерины Степановой, которая была большим другом детворы, блестящим организатором интересных дел.
В 1937 году она, став заведующей пионерским отделом горкома комсомола, была арестована и осуждена. После освобождения вернулась в свой город и работала в детском доме.
В том же году бесследно исчез корреспондент Борис Верёвкин и другие сотрудники редакции газеты. Из семи работников горкома комсомола пятеро были арестованы. Арестовали и расстреляли первого секретаря Игарского горкома партии Валентину Остроумову.
На протяжении многих лет Степану Акимовичу Перевалову не давала покоя мысль о пропавших без вести в годы репрессий Борисе Верёвкине, Александре Крюкове и других сотрудниках газеты "Большевик Заполярья". В 1988 году 8 февраля он писал мне:
"А сейчас, Лариса Васильевна, вот о чём я попрошу. Постарайтесь узнать о судьбе Бориса Верёвкина и Александра Крюкова. Может, о них знает Калачинский, ведь его отец, Алексей Николаевич, тогда работал в редакции "Большевика Заполярья".
Конечно, ортодоксы тщательно потрудились, чтобы от "врагов народа" не осталось и следа. Из нас - свидетелей создания книги - почти никого уже нет. Вена Вдовин, участник книги, тоже приказал долго жить.
Ведь мы ещё до Климова готовились везти книгу в Москву, к Восьмому чрезвычайному съезду Советов. Разучивали "Песню о Заполярье" на мои слова. Но в это время был взят Акулинушкин - первый секретарь крайкома партии, который должен был прислать за нами самолёт. Наша делегация в составе восьми человек так и осталась со своим "подарком".
Сейчас ваша задача - восстановить историю создания книжки "Мы из Игарки" без искажений и подделок".
Или вот ещё строчки из его письма от 28 февраля 1988 года:
"Лариса Васильевна, мое письмо в "Поиск" вы поместили в своей газете очень удачно. Я даже не думал, что оно может пойти в таком виде. Для периферийной печати это очень смело. Инерция ещё сильна. Имя Акулинушкина ещё войдет в историю Родины (не помню его имени и отчества). Он знал всё о нашей книжке...
После его исчезновения и исчезновения начальника политуправления Севморпути Бергавинова все следы выметались железной метлой бдительных борцов с внутренними "врагами народа".
Вот поэтому-то и нужно восстановить подлинную обстановку создания нашей книжки, рассекретить и разгласить всё умалчиваемое. И это надо сделать вам, представителям нынешнего поколения. Задача сегодняшней гласности и состоит в том, чтобы вскрыть все "тайны", вывести все "белые пятна" в нашей истории послеленинских лет.
Жаль, что остаётся мало свидетелей создания книги и конкретных фактов, а домыслы Климовых, Сержантовых, Булгаковых и других по поводу организаторов книжки не внушают доверия. Всё было не так".
Закончил Степан Акимович стихами, которые в начале 60-х годов он написал своему другу, одному из авторов книги Георгию Антипову. Стихи эти тогда меня очень тронули и трогают до сих пор:
Всё не так, как было там, в начале,
Всё не то, что было на заре,
Не сегодня рифмы замолчали,
Высохли чернила на пере.
В очередном послании ко мне, 5 мая 1988 года, Степан Акимович сообщил:
"Недавно я получил письмо от вашего журналиста Александра Тощева.
Он просит меня рассказать о 1935-1937 годах, в частности, об отношениях Климова с Верёвкиным. Меня интересует тот же вопрос.
Он сообщает любопытный факт об исключении Климова из комсомола и взятии его под арест. А вот дальше что произошло? Климов появляется на Урале в конце 1937 года. А след Верёвкина теряется. Нет его фамилии, а вернее, исчезают все издания с его фамилией. Кому-то нужно было, чтобы человек исчез бесследно.
...Тощев (знаменитый игарский краевед.- Прим. ред.), конечно, ждёт ответа. Но у меня пока, кроме догадок и предположений, ничего нет. И нет ни одного экземпляра газеты "Пионер Заполярья". Их не было и тогда, когда я в редакции уже работал (это 1938 год).
Но тогда Анатолий Климов нашей редакцией упорно не интересовался. Не интересовался он и нами - авторами книжки. Ни одного экземпляра книжки не получили её авторы. О её существовании мы узнали по единственному экземпляру, присланному в библиотеку политотдела Севморпути".
К сожалению, следов исчезнувших в те годы людей так и не нашлось, свидетелей их судеб - тоже, а значит, установить полную картину, истину не получилось.
Во всех изданиях книги "Мы из Игарки", кроме самого первого, после фразы: "Книга написана пионерами Заполярья по плану и замыслу А. М. Горького",- следует текст: "Работой авторов руководил и книгу составил А. М. Климов".
В 2000 году вышел труд супругов Александра Тощева и Марии Мишечкиной "Мы из Игарки". Недетская судьба детской книги". Они проделали огромную работу, рассказали об истории создания сборника и о судьбах авторов. Предельно объективное исследование, увы, тоже не смогло дать точные ответы на все вопросы.
Когда стала издаваться Книга Памяти жертв политических репрессий Красноярского края, я пыталась найти в её томах имена сотрудников газеты "Большевик Заполярья" Бориса Верёвкина и Александра Крюкова, но тщетно.
Как человеку, занимающемуся вопросами реабилитированных в своём районе, мне известно, что сегодня архивы НКВД раскрыты не полностью. Стало быть, надежда найти пропавших без вести ещё остаётся.
Как бы там ни было, книге "Мы из Игарки", пережившей пять изданий, исполняется 80! И она до сих пор актуальна, интересна детям и взрослым. С юбилеем, дорогая книжка, долгих тебе лет и новых читателей!
Лариса ГОЛУБЬ.
На фото: Первое издание книги "Мы из Игарки"; Стёпа Перевалов (слева) в школьные годы со своим другом Мишей Шелонниковым; Игарка 30-х годов.
Красноярский рабочий 08.06.2018