Как Великая война подарила жизнь
Любая война оставляет заметный след в истории страны. Обычно в памяти всплывают смерть и разрушения, поломанные судьбы. Но иногда последствия приводят к рождению новой жизни вместе с примирением народов. В Ирбее есть живой тому пример – Сергей САЙТО, сын пленного японского солдата времен Второй мировой.
Сергея Ивакича в Ирбее хорошо знают. Многим он помогал за умеренную плату в крупных домашних делах – посадить картошку, прополоть ее и окучить, потом выкопать, переколоть дрова, почистить снег зимой, осмолить зарезанную свинью... Кто не знаком с ним лично, наверняка видели, спешащего на очередной «калым», как в народе называют подобный промысел на частных подворьях. Колоритный персонаж с запоминающейся внешностью. Большое, граничащее с долговязым, тело русского европеоида совмещается в нем с азиатскими чертами лица.
Собственно, жителей многонациональной Сибири подобным тандемом не удивишь, еще не такое видели. Вот и я особо не удивлялся. Но когда случайно узнал историю его происхождения, что сын пленного японца, поневоле заинтересовался. Тема не новая, такое на Руси случалось часто. Не зря же возникла легенда, якобы, например, слово шаромыжник возникло от французского «шер ами» («сher ami»), что означает дорогой друг – будто так бежавшие наполеоновские солдаты льстиво называли русских крестьян, выпрашивая хлеба. Но ведь тогда и впрямь много французов осело в России. Тем более, французское влияние в российском обществе и без того было тогда очень велико.
Нам за сходными примерами так далеко ходить не обязательно. Еще не так давно в Ирбее жил Арнольд Кухаренко. Как немецкое имя вяжется с украинской фамилией? А дело, напомним, в том, что его отец, воевавший на фронтах Великой Отечественной, попал в плен. И фашисты уже хотели его казнить, заморозив заживо. Однако один немец уговорил сослуживцев этого не делать. Красноармейцу потом удалось освободиться, и он дал себе зарок назвать первенца именем спасителя. Которого звали Арнольдом. После победы над фашистской Германией советские воины не знали себе равных. И сопротивление Квантунской армии в Маньчжурии сломили буквально за неделю. Дальше полмесяца до 2 сентября 1945 года фактически принимали капитуляцию. Взяли огромное количество японцев в плен. Так что в потомках самураев, живущих рядом с нами, тем более ничего удивительного. Особенно если учесть, что совсем рядом с нами, в Рыбинском районе, был лагерь военнопленных, отправленных после войны работать в Сибирь. Один из узников лагеря Ёсидо Юкио даже написал книгу «Три года в сибирском плену». Он писал, что многие русские девушки сходились с бравыми японскими парнями, которые часто потом оставались на новой родине с новыми семьями.
Видимо, боец по фамилии Сайто был из их числа. Его сын при нашей первой встрече представился как Сергей Евакч. И не только мне, но и краевым телевезионщикам, расспрашивавшим его весной о наводнении на улице Набережной. Сюжет и вышел в эфир с такой подписью к словам ирбейца. Хотя Сергей, видимо, вместо фамилии называл имя отца. Или свое отчество с искажением, прописанное в паспорте, как мы уже знаем, Ивакич. Как звали самого пленного японца, пока сказать не можем, исконные японские имена вообще очень трудно бывает перевести в русскоязычную транскрипцию.
Помнится, поначалу непонятное слово собеседника я, как и телевизионщики, тоже принял за фамилию. Чтобы не ошибиться, попросил Сергея своей рукой написать, как правильно. На что он без стеснения ответил, что грамоте не обучен. Как сам пояснил, не ходил в школу, потому что болел. Ну да, он и в соцзащите отмечен как инвалид детства второй группы. В остальном Сергей Ивакич может рассказать о себе немного (большую часть сведений пришлось собирать из других источников). Но твердо знает, что он – сын пленного японца и русской мамы, живших в поселке Ирша Рыбинского района. Именно там родился в 1961 году Сергей Сайто.
А до того, в послевоенные годы, город Заозерный, поселки Ирша и Урал – все это места, где содержались и работали узники лагеря военнопленных. После них осталось богатое наследие. Как писала красноярский кинодокументалист Любовь Кузнецова: «Если от самого лагеря не осталось и следа, то следы трудовой деятельности военнопленных можно найти без особого труда. До сих пор исправно работает в рабочем поселке двухкилометровый водопровод от озера Урал. Доброй памятью о вынужденном пребывании японцев в Сибири остались поселковая больница и жилые дома, построенные их руками».
А потомки самураев сегодня живут среди нас. По словам Сергея Сайто, у его давно похороненных родителей было трое детей. Как нам удалось выяснить, в Ирше живет его старшая сестра, тоже с ограниченными возможностями, за ней ухаживает ее взрослая дочь, у которой тоже есть дети. Неотъемлемая часть народа. Как и сам Сергей. Его никак не назовешь человеком из высшего общества, скорее, наоборот. Но и неблагополучным в полной мере не является. Хотя бы потому, что с законом не конфликтует. Человек безобидный, улыбчивый и добродушный. И всегда готов поработать. В Ирбее он поселился два десятка лет назад. До того, несмотря на инвалидность, успел потрудиться в жилищно-коммунальном хозяйстве. И у нас живет не на одну лишь пенсию. Калымы на частных подворьях у него, можно сказать, поставлены на поток. В деревне, где много тяжелого ручного труда, такие люди нужны. Некоторым одиноким хозяйкам или пенсионерам без них иногда не обойтись. Да и просто когда не хватает времени на домашние хлопоты, нанимают. А хороших калымщиков, не отлынивающих от работы с постоянными требованиями похмелиться, сейчас найти трудно, поэтому они ценятся. В адрес Сергея Сайто нареканий от нанимателей слышать не приходилось. И расценок за свою работу он не выставляет. Как сам объясняет, берет, что дают, продукты или деньги. По его словам, не обижают. Да и грех обижать, если поработал человек – рассчитайся, как полагается.
Так и живет потомок пленного японца. С несомненной пользой для окружающих. И о лагере военнопленных, располагавшемся так близко, мы узнали фактически через него. Надо полагать, большинство ирбейцев о такой странице истории тоже не знали. Территориальное разделение районов для управления, безусловно, необходимо и полезно, но зачастую приводит к подобным близоруким пробелам. Тема интересная и животрепещущая, постараемся вновь к ней вернуться.
Сергей Селигеев