Тугачинский Краслаг: люди и судьбы. Несправедливость сломала жизнь Александра Тарновского, и эта ломаная линия прошла по судьбе всей его семьи
фото из семейного архива Евгении Болговой Александр Тарновский
На столе лежат фотографии. Их немного. На них изображен круглоликий мужчина с приятным, открытым лицом. Безукоризненно одетый и причесанный. Еще на столе лежат открытки и письма. Отправитель: Альбина Александровна Тарновская из Тюменской области, дочь Александра Никодимовича Тарновского. Далекая, единственная дочь. Получатель: Евгения Александровна Болгова, для нее Александр Тарновский был дядей. Обожаемым, уважаемым, таким родным. Дядей Сашей. О нем и пойдет речь в нашем материале.
Евгения Александровна готова рассказывать об Александре Тарновском бесконечно. Есть люди, которые словно родились для того, чтобы построить дом, посадить щедрый сад, быть нужными на работе, воспитывать своих детей и любить жизнь. Вот таким человеком и был Дядя Саша. Чья молодая, полная планов жизнь оказалась перечеркнутой КрасЛагом. В рассказе Евгении Александровны любовь и восхищение человеком, который пережил страшные, долгие десять лет там, где выживают только сильнейшие. И который остался интеллигентным, внимательным, очень чутким и добрым мужчиной.
В 1904 году в городе Ходоров Львовской губернии (в то время город относился к Польше) родился мальчик, Александр. Рос как все, окончил среднюю школу, горный техникум. Поступил на службу, на Азовское море. Плавал на корабле. Во Львове познакомился с девушкой, врачом. Ее по распределению отправили в Тюмень. Он отправился за любимой. Женился, в 1936 году родилась дочка. Назвали Альбиной. Очень хотел сына. Девочке исполнился год и два месяца, когда папа не вернулся с работы. В те времена говорили, что если человек не пришел с работы, значит его арестовали. Александра забрали за антисоветскую пропаганду, которую он якобы вел в те времена, когда плавал на корабле. А дальше КрасЛаг, десять лет без права переписки...
Из письма Альбины: "…я думаю, мама не знала, что он под комендатурой, она не стала бы связывать с ним семью, она часто переживала, что она дочь врага народа".
Жена Александра уже была дочерью врага народа. А тут оказалось, что и муж ее теперь — враг народа. Стало совсем страшно. Крохотная девочка на руках, и сын под сердцем. Ей было 23. Дочь и жена врага народа. Нужно было выживать.
Из письма Альбины:
"… со слов матери, на работе какая-то взрослая медсестра предложила ей сделать аборт, то есть выкидыш. Сказала — куда ты такая молоденькая в такое время? Аборт в то время дело было подсудное. Мама говорила, что аборт этот очень тяжело перенесла. Чуть не умерла. Напереживались обе: мама за то, чтобы не осталась я сиротой, медсестра за то, чтобы не посадили за криминальный аборт. Слава Богу, все обошлось. А был бы мальчик, что очень хотел папа. "В 1939 мы с мамой уехали на наш Тюменский север. Откуда вернулись в наши края в 1946. Мне было 10 лет, когда мама впервые сказала, где находится мой отец. Замуж она вышла только в 1949 году. Все ждала папу, писала письма и фотографии отправляла маме папиной, и получала оттуда письма. Связь не прерывалась, вот поэтому, когда отец приехал к нам с чужой женщиной, я имею в виду Софью Ивановну, они встали в позу".
Выйдя из Тугачинского лагеря, Александр отправился в Бородино, на угольный разрез. Его сразу поставили начальником смены. У мужчины была хорошая характеристика и профильное образование. С первой зарплаты он поехал в Заозерный, чтобы одеться. Ведь работал практически голый, в чем освободили, в том и вышел в шахту. В Заозерном он знакомится с Софьей Ивановной, вдовой фронтовика, у которой на руках был маленький сын, Виктор. Сошлись, поженились. Через десять лет началось строительство ГЭС в Братске. Туда он и отправился Александр с Софьей Ивановной, жить и работать. В Братске он сразу стал начальником энергопоезда.
Про Альбину не забывал никогда, как только начал получать на свободе деньги, сразу же принялся отсылать дочери. Мама Альбины продолжала поддерживать родственные отношения с родителями Александра, связь не терялась. Бабушка малышку баловала, опекала, жалела. Альбина закончила школу и пошла учиться на врача. Все это время она считала отца " врагом". Хоть и народа. Поэтому в первую их встречу, спустя двадцать лет, восприняла Александра как чужого. И до сих пор не может себе этого простить.
Из письма Альбины: "Спасибо вам за все, за информацию, за хорошее отношение ко мне и память о папе. Мне дорого всё. Сейчас себя спрашиваю: почему я не прониклась всем этим в то время, когда можно было поговорить с папой, понять обстоятельства. Видимо, тогда еще время не пришло, а когда оно пришло, то многое уже безвозвратно ушло. Поговорка: что имеем - не храним, потерявши - плачем, очень верная".
В то лето она гостила у родителей Александра на студенческих каникулах. И туда же приехал с Софией Ивановной ее отец. Альбина и не знала, что отец приедет... Рассказывала, как проснулась от того, что кто-то стоит над ней и смотрит. Открыла глаза, а у изголовья застыл отец и из глаз его текут крупные слезы. Но разговора в тот день не состоялось, девушка убежала.
В ту поездку на родину Александр в городе Жданов встретился с человеком, с которым работал на корабле. Тот сказал: "Хватит тебе в Сибири жить, переезжай, с квартирой помогу. И Александр с женой продают в Братске дом, приезжают в Жданов, а осенью у Александра открываются на ногах старые сквозные раны. Годы в лагерях дали о себе знать. Ведь заключенным валенки давали проношеные, те на пятки портянки наматывали и так шли в морозы работать, а портянки к валенкам да к ногам примерзали... Позднее морской сырой климат Жданова усугубил ситуацию. И врачи приказали: немедленно уезжай туда, откуда приехал, либо ищи более сухой климат. Поэтому Александр с женой снова продают дом, теперь уже в Жданове, и уезжают к родственникам Софьи в Тульскую область. В поселок Дачный, который расположился возле знаменитой толстовской Ясной Поляны. Там они и прожили до 1981 года... Там и встретилась Альбина с отцом второй раз, будучи с мужем и сыном проездом в Туле. По словам Альбины, когда она зашла в дом, то увидела в зале на стене свой портрет. Портрет был сделан по одной из ее студенческих фотографий. И дочь поняла, как была не права по отношению к этой женщине, ко второй жене своего отца. Потому что, если б человек не уважал и не ценил ее, зачем этому человеку вешать ее портрет на видное, на почетное место?
Доброе отношение у Александра было не только к дочери, но и ко всем людям. В каждом он видел только хорошее. Родственников любил, гостей любил. Был у него свой сад, огород, зацементированный погреб в саду, куда ссыпали сливы для брожения. Как приедем, вспоминает Евгения Александровна, так он сразу нас с хлопотами и радостью встречает, кричит — Софья, доставай компоты, чтобы гости воду не пили!
А в 1981 году сказал: Софья, поедем назад. Назад — это в Сибирь. Софья Ивановна мужа очень уважала, поэтому поехали. Дело было в августе. Приехали, собрались родней за стол. А он и говорит: Виктор (муж Евгении Александровны), свози меня. Даже не сказал куда, всем и так было ясно. Дня через два сели в москвич, поехали. Поднялись за Тугач вверх, где заключенные спускали лес. Пока ехали, по щекам дяди Саши ручейками текли слезы. Приехали, остановились. Он вышел из машины, постоял. Посмотрел по сторонам и говорит: "Спасибо, Виктор, теперь и помирать можно". И ровно через год умер. Вот такая вот история.
Из письма Альбины: "Вот как бывает в жизни: при жизни отца я не чувствовала родства, хотя встречались много раз. А вот умер, и я очень сильно пережила эту боль, не могла успокоиться, пока не съездила на могилку его. Отплакалась там, стало легче, а сейчас где-то что-то давит, хочется еще раз навестить, но скорее всего это мало возможно из-за моих ног. А очень хочется".
Автор: Елена Засимова
Присаянье 12.10.2019