Чиновники препятствуют увековечению памяти выдающегося ученого
Дома, в котором в Красноярске останавливался знаменитый исследователь Тунгусского феномена Леонид Кулик, давно нет. Но сохранился адрес, есть записанные свидетельства очевидцев. Точно известно место, где этот дом стоял, что позволяет установить там мемориальную табличку с адресом и напоминанием потомкам.
Но формальные, чаще всего надуманные, препоны не позволяют сделать это.
В 19 3 9 году Леонид Кулик, к тому времени ученый с мировым именем, отправился в пятую по счету и последнюю по факту экспедицию на место падения в 1908 году загадочного Тунгусского метеорита. Потому ли, что советские чиновники от науки к тому времени потеряли интерес к теме исследования места падения небесного тела, или по причине дефицита денег в государственной казне, экспедиция была профинансирована чрезвычайно скромно. Настолько, что в качестве одного из полевых рабочих Кулик взял свою дочь Елену. «Как же работа?»—спросила она отца. Тот был категоричен: «Бери отпуск или увольняйся! Работать в экспедиции некому».
Вместе с самим руководителем отряд исследователей состоял из пяти человек. Среди них —геодезист Николай Апрелев, сын полиграфиста Апрелева, жителя Красноярска. Этот факт значим: оснащение и финансовые запасы экспедиции были настолько скудны, что Леониду Кулику стоило большого труда в Красноярске, куда добрались поездом, договориться о выделении самолета до Кежмы. На переговоры ушло несколько дней—это время и коротали исследователи у сестры Николая Апрелева в доме номер 13 по улице Качинской.
Вот как вспоминает об этом участник экспедиции, художник-студент Николай Федоров: «...Переговоры успешно завершились, и нам был выделен огромный самолет на поплавках. Но, к нашему разочарованию, самолет был старый, и ему требовался еще ремонт. Летчики сказали, что смогут лететь только через несколько дней, но если мы им поможем рабочей силой, то полетим раньше. И мы все принялись помогать летчикам: что-то привинчивали, что-то таскали. И так с утра до вечера. Только в воскресенье устроили себе отдых и поехали на знаменитые красноярские Столбы. Наконец, все работы были закончены, и летчики решили сделать пробный полет. Самолет довольно быстро взлетел, сделал круг над нами, при этом у него что-то оторвалось. Но летчики, узнав об этом, сказали, что это ерунда и можно лететь». Взлетели и долетели, добрались от Кежмы до места и задачу свою—геодезическую съемку точки падения метеорита — выполнили. Красноярцы присутствия в городе знаменитого ученого и его помощников не заметили.
— В 1990 году как-то показывали документальный фильм о Кулике,—рассказывает Александр Гатченко, пенсионер, краевед- любитель.—Моя мама, Надежда Семеновна, вдруг и говорит: «А я видела Леонида Кули¬ка, общалась с ним, он жил в нашем доме». Осознание этого пришло спустя 30 лет.
Надежда Семеновна Гатченко, мать Александра, свою нынешнюю фамилию получила от мужа, в девичестве она—Павлова. Рассказывала такую историю:
—Мой отец Семен Алексеевич Павлов — по национальности чуваш, служил священником в Уяре. Жил там с семьей в собственном доме. В 1929 году церковь закрыли, заодно отобрали и дом.
Лишившемуся привычной работы священнику пришлось переселиться в Красноярск. Семья жила в двухквартирном доме на улице Качинской. Работал Павлов далеко от города, был счетоводом китайской артели «Красный огородник», выращивавшей овощи на территории нынешнего хозяйства «Элита». Там и жил, с семьей виделся по выходным.
В очередной такой выходной, 13 февраля 1938 года, когда он был в Красноярске, ночью в квартиру ворвались четверо, перевернули все вверх дном, выгребли все фотографии и увезли хозяина.
—В ту же ночь были арестованы сосед из нашего дома Николай Владимирович Апрелев, работавший в типографии линотипистом, и живший в соседнем доме по улице Коммунистической партработник Семенов—он работал не то в райкоме, не то в горкоме партии, —рассказывала Надежда Гатченко.
Только в 1993 году официальным письмом от существовавшего тогда Министерства безопасности РФ семью известили: С. А. Павлов осужден тройкой УНКВД 7 марта 1938 года по статье 58 пункты 6, 10 (вменялись ему и шпионаж, и агитация за свержение строя —словом, контрреволюционная деятельность) и расстрелян в Красноярске 14 марта того же года. Позже, конечно, посмертно реабилитирован. О Николае Апрелеве ничего не известно. Нет никакой информации и о партработнике Семенове. Скорее всего, оба сгинули так же, как сосед.
События — арест священника и линотиписта-«контрреволюционера» и
последующее, спустя полтора года, квартирование научной экспедиции вроде бы
никак не связаны между собой, как не связаны между собой участники этих
событий. Разные судьбы, разная память. Леонид Кулик был, по сути (не по званиям
и регалиям—этого не было), героем Великой Отечественной воины, воевал в
ополчении, попал в плен, спасал раненых соотечественников, умер в тифозном
бараке в 1942 году, его именем названы лунный кратер и малая планета. Те, в чьем
доме он останавливался в Красноярске, — «контрреволюционеры», «враги народа»,
хоть и реабилитированные. Какая тут связь? Прямая. Все они — наше славное или
бесславное прошлое, наша гордая и горькая история.
Об этом пытается напомнить Александр Гатченко, внук расстрелянного и
реабилитированного отца Симеона —Семена Павлова. По какой-то неясной причине ему
это не удается.
В начале 1980-х годов в Красноярске строили мост через Качу по улице Вейнбаума. Старые дома, находящиеся на линии строительства, снесли. Попал под снос и дом по Качинской, 13. Дома нет, но память осталась. Сегодня на этом месте—автосто-янка. В 2021 году в рамках проекта по благоустройству набережной Качи здесь построили концертный подиум, парковку облагородили современным забором с подсветкой. Александру пришла в голову мысль: почему бы на этом месте, хоть бы и на ограждении, не повесить таблички, напоминающие красноярцам о прошлом—героическом и печальном?
— Владельцы автопарковки откликнулись сразу, сказали —без проблем,— рас-сказывает Гатченко. —Но я, как законопослушный гражданин, решил получить официальное разрешение. И, видимо, ошибся.
Первый, к кому он обратился, был руководитель администрации Центрального района Красноярска Вадим Войцеховский. Записался, пришел на прием, рассказал все подробно. Чиновник обнадежил:
—Историю нужно помнить, дедов чтить, пишите заявление, оставьте секретарю.
Александр Гатченко по своей инициативе, на свои средства изготовил таблички, напоминающие нам о нашей истории.
Они оказались невостребованными.
Через месяц пришел официальный ответ, из которого следовало, что соответствующие решения—в компетенции Красно-ярского городского Совета, а предварительные рекомендации вносит специальная комиссия. Странно, что глава администрации Центрального района об этом не знал или не захотел предупредить, заставив Гатченко целый месяц ждать пустого ответа. Александру предложили собрать пачку необходимых документов, заодно подготовить эскиз табличек. Он сделал это, отправил документы в департамент социального развития города —и получил очень похожий ответ за подписью руководителя департамента И. Н. Фоминых. Следующим адресом обращения стала комиссия по увековечению памяти граждан и исторических событий на территории Красноярска. Возглавляет ее первый замглавы города А. В. Давыдов. Через месяц (как иначе!) Гатченко получил аккуратный бюрокра¬ический отлуп. Особенно примечателен в чиновничьем ответе последний абзац: «Дополнительно сообщаем о том, что адресная табличка, в соответствии с действующим законодательством, устанавливается на объект недвижимости... (дальше идет перечень предполагаемых объектов.—Прим. ред.). имеющий официальную регистрацию в Едином государственном реестре недвижимости (ЕГРН), в связи с чем установление указанной в Вашем обращении адресной таблички «улица Качинская, 13» на объекте, которому в соот-ветствии с адресным хозяйством не присвоен указанный адрес, не представляется возможным».
Нет смысла перечислять и приводить все обращения Александра Гатченко во все инстанции. Писал он не только в департаменты, но обращался и непосредственно к главе города, апеллировал не только к личности Леонида Кулика, но и к памяти о репрессированных Семене Павлове и Николае Апрелеве. Его инициативу официально, документально поддержали Союз краеведов Енисейской Сибири, Красноярский краевой краеведческий музей в лице Валентины Ярошевской, Красноярское краевое отделение Русского географического общества. Результат—тот же.
Пожалуй, самый показательный пассаж содержится в очередном ответе замглавы города, руководителя департамента социального развития И. Н. Фоминых от 21 декабря 2021 года. Он замыкает уже привычный бюрократический отказ и гласит: «Дополнительно сообщаем, что в соответствии с частью 5 статьи 11 Федерального закона от 02.05.2006 № 59-ФЗ «О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации» в случае, если в письменном обращении гражданина содержится вопрос, на который ему неоднократно давались письменные ответы по существу в связи с ранее направляемыми обращениями, и при этом в обращении не приводятся новые доводы или обстоятельства, руководитель органа местного самоуправления, должностное лицо либо уполномоченное на то лицо вправе принять решение о безосновательности очередного обращения и прекращении переписки с гражданином по данному вопросу».
Чиновничий язык переводится на русский трудно. Но здесь перевод очевиден: «Сказали тебе уже сто раз —отвяжись! У нас есть дела важнее!» Важно, что решение о «прекращении переписки» вправе принять даже не ключевой чиновник—просто «уполномоченное лицо», столоначальник.
Василий Казарин. Красноярск
Российская Газета 13 апреля 2022